Книжная полка столицы

[i][b]Да здравствует скандал![/b][/i][b]Питер Мур. Живой Дали. – Пер. с англ. – М., РИПОЛ классик, 2010 г.[/b]Семнадцать лет Питер Мур был рядом с Сальвадором Дали. Не прислуживался, не служил. Зарплату не получал, был, что называется, комиссионером, за процент старался. И за немалый – за 10 процентов. Другими словами, любая сделка, заключенная при его посредничестве, приносила ему кругленькую сумму, потому что Дали задешево свое искусство не продавал. И так продолжалось, как уже было сказано, 17 лет, а потом Дали сказал Муру, чтобы он приходил к нему во второй половине дня, так как супруга нашла ему другого секретаря, который будет приходить утром. Услышав такое, Питер Мур весьма вежливо сказал, что он думает о художнике, о его жене – Гале, о найденном ею секретаре, и ушел, чтобы уже не вернуться.В принципе, он мог бы говорить и говорить, припоминать, предостерегать, упрекать, но так получилось, что все свои слова он оставил на потом – для книги, которая называется просто и многообещающе «Живой Дали». И это тот случай, когда название абсолютно соответствует содержанию. Перед нами действительно живой Сальвадор Дали. Не художник – человек!Мур честно признается, что ничего не понимал в живописи до знакомства с Дали и кое-как разбираться стал лишь через несколько лет – как-никак положение обязывало.Но именно благодаря этому взгляд Мура не зашорен. Он рассказывает то, чему был свидетелем и что для других оставалось за кадром. Рассказывает о том, как Дали готовил свои знаменитые скандалы. Как собирал в парикмахерской свои волосы, чтобы потом ими с помощью воска наращивать свои невероятные мушкетерские усы. Как сходил с ума от жажды денег, хотя и без того был богат, точно Крез, и явно безумен. Как ссорился с друзьями Пикассо, Бунюэлем и задыхался от подобострастия, встречаясь с папой римским, Франко и королевой Елизаветой. И вместе с тем Дали действительно работал как вол, был невероятно изобретателен, считал себя неотразимым и жить не мог без своей обожаемой Галы. Ну, гений, что с него возьмешь.Дали изрядно заработал на способности Мура устраивать выгодные сделки. Прошли годы, и Мур прилично заработал на воспоминаниях о Дали. Квиты.[b][i]Намоленные[/i]Энгелина Смирнова. Московская икона XIV–XVII веков. – С.-Пб., Аврора.[/b]Верующему человеку доказательства не требуются. Однако в целом верное это утверждение не означает, что ему не требуются знания. Иконы – одно из явных тому подтверждений.Ошибочно воспринимать их исключительно как художественное наследие, равно и как лишь примету времени.Возможно, это парадокс, но чтобы по-настоящему прочувствовать икону, недостаточно сердца, нужен и разум, нужно знать не только о том, чей лик изображен, но и почему он изображен именно так, почему именно в таком «окружении». И вновь парадокс: канон – не догма, его рамки только кажутся неколебимыми, на самом деле они пластичны, позволяя выразить и мысли иконописца, и чаяния времени.Как пишет Энгелина Смирнова, автор совершенно замечательной книги, вышедшей благодаря издательской программе правительства Москвы, московская школа иконописи долгое время оставалась неоцененной историками искусства – всю славу и достижения они отдавали Новгороду и Пскову.Лишь когда реставраторы заглянули под «подновления», когда взорам их открылись истинные лики, московская школа – а это иконы не только «кремлевские», но и окраинные: из Костромы, из Звенигорода – встала в один ряд с «северными», заняв достойное ее место.Так в чем же особенность московских икон? Они удивительно… человечны. В них нет экспрессивности новгородских, нет контрастности псковских, они не так торжественны, как иконы древнего Владимира и Суздаля. Христос на московских иконах не только строг и взыскателен, он понимает, милует. Очень показательны глаза… В альбоме «Московская икона», великолепно иллюстрированном, с отменной полиграфией, много «приближений». И самый показательный пример, возможно, Спас Вседержитель из Звенигородского чина кисти Андрея Рублева. Вот он «в целом», а вот – глаза… такие, что утонуть можно. Смотришь, и знания, вера, надежды иконописца становятся твоими знаниями, твоей надеждой и твоей верой.Было время судить, настало время прощать. Ибо слаб человек...[i][b]Возвращение к истокам[/b][/i][b]Александр Бушков. Золотой демон. Серия «Мамонты». – Роман. – М., ОЛМА Медиа Групп, 2010 г.[/b]Много лет назад Александр Бушков заявил о себе как о мастере фэнтези романом «Сварог». Вернее, сериалом. Потом он долго и небезуспешно обрабатывал ниву детектива с помощью многочисленных «Пираний» и «Бешеных». Потом его занесло в историческую документалистику вкупе с альтернативной историей.Потом в чистую историю, уже без всякой альтернативщины. И все это время поклонники фэнтези терпеливо ждали, когда Бушков опомнится и вернется туда, где ему, по их убеждению, самое место.И вот – свершилось! Причем, как водится за Александром Бушковым, возвращается он громко и гордо – не с романом, а с целой серией романов «Мамонты». Сразу заметим, что ни объяснения автора, ни первая книга серии «Золотой демон» не проясняют, причем здесь все-таки мамонты, но это так – кстати.Итак, 80-е годы XIX века. Сибирь. Зима. Выражаясь словами иноземного писателя, белое безмолвие. Купеческий обоз. Люди в нем разные, в том числе не бедные. С золотишком.Оно-то у них внезапно и исчезает. Подчистую. Было – и нету. Из мешков, сумок, кошельков, из самых укромных мест. Мистика прямо! Так и есть – мистика.Это демоническая сила постаралась. Та, что спала и проснулась, обратилась из существа астрального в сущность человеческую – и ну куролесить. А потом начинаются дела по-настоящему страшные. Вот только одного не учли демоны проклятые: так запросто русского человека не сломать, как полено о колено, ну разве что согнуть чуточку.Как, завлекает? То-то! И более того, написано хорошо – так сейчас не пишут. Никто (простите, г-н Акунин), кроме Бушкова. Стильно. Вернее, стилизованно. С инверсией, с архаизмами, с детальками всякими убеждающими. Сразу XIX век чувствуется.Правда, Чехов вроде бы иначе писал.И Толстой тоже, Лев Николаевич. А уж Достоевский тем более. Лесков, да, похоже, но не совсем. Ну, так, может, это господина Загоскина сочинение? Или слог Николая Эртеля, некогда писателя известного, а ныне окончательно забытого?Но не будем придираться. Написано вкусно и сочно. Это факт. А факт номер два: Бушков вернулся.С возвращением, Александр Александрович!