Сети подземелья

Изо дня в день мы ездим в метро и даже не задумываемся, что спускаемся в параллельный мир. Со своими законами, тайнами, специфическими профессиями и особыми – ночными - обитателями.Днем этот мир никак себя не проявляет. Зато ночью, когда за последним пассажиром закроется дверь вестибюля, он разворачивается во всей своей красе и начинает жить в бешеном ритме.Корреспонденты «Вечерки» убедились в этом, проведя ночь рядом с тоннельными рабочими.[b]Глюк в тоннеле[/b]Два часа ночи. Спускаемся по застывшему эскалатору на станцию «Лубянка». Честно говоря, я ожидал увидеть суету, каких-нибудь теток с тряпками в руках, судорожно оттирающих мраморные стены. На деле - ничего подобного. По центру платформы неторопливо ползают две моечных машины, лишь с левого пути доносится приглушенный гомон. Ага, вот они где, ночные работяги…Человек 30 в оранжевых светоотражающих жилетах сидят на корточках вдоль стены, стоят кучками и лениво болтают. Поражает, что почти все - молодых ребят. - Чего ждем, мужики? – спрашиваю высокого парня со скошенным подбородком. - Дрезина сейчас подойдет, поедем на участок.Парня, как выясняется, зовут Александром. Вместе еще с тремя коллегами он входит в бригаду СЦБ (сигнализация, централизация, блокировка) – шаманит с электрическими схемами и следит, чтобы правильно работали стрелки, семафоры и хитрый аппарат, сообщающий машинисту, что путь перед поездом не занят.- Сам я из Нижнего Новгорода, - рассказывает Александр, – закончил там железнодорожный техникум. В 2005 году приехал в Москву - поступил в госуниверситет путей сообщения и сразу устроился в метро электромехаником. Напрягало сначала, что работаешь по ночам. Но с другой стороны, удобно. Зарплата тут хорошая, я получаю около 40 тысяч, а днем можно на лекциях отоспаться. Сейчас я пишу диплом, это легче. Дальше можно делать карьеру – устроиться инженером-технологом, дорасти до заместителя начальника дистанции…В метро, кстати, много студентов-железнодорожников. Как лето, наступает кадровый кризис – народ разъезжается на каникулы, работать некому.Рабочий день электромеханика начинается в 11 вечера. Бригада, обычно из пяти человек, подтягивается к комнате механиков, которая есть на каждой станции. Потом следует короткое селекторное совещание: дежурному по дистанции (дистанция – это довольно крупный отрезок пути) докладывают, что люди в наличии и готовы приступить к работам. Потом ребята разъезжаются по участкам. - Проверяем аппаратуру в релейной – это комната такая наверху, в наземном вестибюле, - продолжает Александр. – Время от времени аппаратура начинает глючить – показывает, что путь перед поездом занят, хотя на самом деле он свободен. Кстати, и в этой ситуации движение поездов не прекращается, но его регулирует дежурный по станции, а поезда плетутся еле-еле. В нормальном режиме скорость может достигать 80 км в час, а в аварийном – только 20, причем ехать предписывается «с особой бдительностью и готовностью остановиться»… А в принципе, все системы здесь хоть и кондовые, но надежные.[b]Днепрогэс отдыхает[/b]Тут подкатила дрезина, толкая перед собой платформу с ремонтным инструментом. Рабочие с неожиданным проворством угнездились на открытой платформе. Меня поразило, что готовились ехать они стоя, по-другому было не поместиться. Дрезина коротко взвыла и медленно покатила в жерло туннеля, оставив после себя запах бензиновой копоти.- Ну что, двинемся? – ко мне подошел начальник дистанции капремонта службы пути Сергей Голяткин. Несмотря на высокую должность, начальник оказался молодым, энергичным и остриженным «под бокс» в стиле 30-х.- А разве дрезина не на электричестве? - глупо брякнул я.- Нет, сейчас ток в контактном рельсе отключен (в нем, кстати, напряжение 827 вольт, постоянный ток), работают лишь освещение и розетки для электроинструмента. На дрезине стоит двигатель от ЗИЛа - отечественные дизели не выдерживают требований в безопасности выхлопа, а импортные слишком дорогие…Там, где платформа обрывалась, в тоннель вели узкий металлический мостик и почти вертикальная лестница. То, что я увидел, напоминало старую кинохронику какого-нибудь Днепрогэса. Вдоль левого рельса бегали рабочие, толкая впереди себя по рельсу приспособление, похоже на самокат. Добегая до места, где рельс крепится к шпале, они ловко опускали с «самоката» электрический шуруповерт, мгновенно отворачивали шурупы- сначала с одной, потом с другой стороны рельса, - подхватывали «самокат» и бежали дальше.- Что они делают?- Меняют левый рельс, - объяснил Голяткин. – Рельсы короткие, но перед установкой их сваривают в «плеть» длиной 150-200 метров. Вот мы сегодня и меняем одну такую плеть. Новая посередине пути лежит, видите?В тоннеле, освещенном лишь цепочкой тусклых ламп под потолком, было темновато. Кое-где из стены сочилась бурая вода и натекала лужицами в продольную бетонную канавку под шпалами. Стараясь не споткнуться, я пошел вглубь. И наткнулся на праздно стоящего седого мужика, с аккуратно постриженными усами.[b]И я по шпалам, опять по шпалам…[/b]- Перекуриваем? - спросил я, хотя мужик не курил.- Нет, - он улыбнулся. – Я начальник участка пути, Мироненко Владимир Васильевич. Мой участок идет от «Красносельской» до «Библиотеки имени Ленина» – всего 5 станций. Эти рабочие – монтеры пути. Под моим началом бригада таких монтеров, плюс трое рабочих, обслуживающих контактный рельс. Ну и женщины – пятеро обходчиц и одна стрелочница.- И что, обходчицы молотком рельсы простукивают?- По пути ходит вагон-дефектоскоп, женщины просто осматривают рельс с фонарем – вдруг трещина? Тогда рельс надо менять. Или увидят, что шурупы крепления ослабли – подтянут. Хотя трудно им - сейчас обходчицы пошли хрупкие. Это раньше женщины были такие, - Владимир Васильевич прочертил руками в воздухе габариты хорошего платяного шкафа.Чем конкретно занять бригаду, начальник участка решает сам. Обычно, кроме текущего обхода и прочистки рельсов смесью керосина и масла, нужно рихтовать рельсы. Днем по путям проходит вагон-путеизмеритель и находит участки, где рельсы «разъехались» и колея стала шире. В этом случае требуется отсоединить рельс от шпал, прогнуть его домкратами, по линейке выставить колею и закрепить рельс обратно.- А что нужно, чтобы стать монтером пути?- Ничего не нужно, обучение идет прямо на рабочем месте. Просто поначалу человеку поручают неквалифицированную работу. Платят, кстати, монтеру нормально – около 30 тысяч рублей. Я тоже пришел в метро простым монтером еще в 1982 году. И уже здесь учился – закончил школу бригадиров, потом школу мастеров. У меня и оба сына здесь работают. Один в СЦБ, другой – на путеизмерительном вагоне. Когда старший из армии вернулся, я его сюда и привел – хотелось, чтобы он рабочий коллектив почувствовал. Так он тут и остался, а там и младший подтянулся, тоже после армии. Честно сказать, я и пришел-то сюда из-за младшего. В садик жалко было пацана отдавать, а тут ночь отработал – и можно дома с ним посидеть, а жена утром на работу убегает… До этого я только видел пути из окна вагона, никогда не думал, что буду работать в метро. А сейчас привык, на своем участке работаю уже 19 лет – вся душа здесь.[b]Комсомольский привет из 30-х годов[/b]- Ты, Василич, поменьше болтай, а то напишут черт знает что, - посоветовал проходивший мимо сердитый рабочий с черной бородой и торчащей из нее сигаретой. И обратился уже ко мне. – Вы лучше про станцию напишите. Это же первая ветка была, до «Сокольников» тянулась. Как ее комсомольцы строили в начале 1930-х – ума не приложу. Тут плывуны везде, а они вручную тоннель копали, отбойными молотками – делали кессоны (камеры с избыточным давлением воздуха) и бетонировали стену. Тут под штукатуркой, если поковырять, видны следы от досок опалубки…Между тем, рабочие перебрасывали старый блестящий рельс на середину путей, а на его место ставили новый – еще неприкатанный и слегка ржавый. Как оказалось, «плеть» - 200-метровый рельс - на удивление гибкая. Недаром путейцы называют ее «ниткой». Трое работяг с ломами просто сдвигали «нитку», начиная с конца, и она послушно извивалась, как толстенная серебристая струна.- Осторожно, дрезина! - крикнули из глубины тоннеля.Рабочие с противоположной стороны пути натренированно, одним движением, заскочили на узкую бетонную полку, проходящую вдоль стены на высоте пояса. С нашей стороны народ поплотнее прижался к стене. Справа стало надвигаться что-то огромное и слепящее прожекторами. Потом в полуметре от моего лица возник борт тележки, которую толкала дрезина. На эту тележку живо забрасывали свои инструменты рабочие.- Все, кончился рабочий день, - возник из темноты Голяткин. – С 4 утра начинается движение, хозяйственные поезда идут в депо. Второй рельс будем менять уже в следующую смену…На перроне я застал суету, которую, собственно, и ожидал увидеть пару часов назад. Две женщины торопливо красили кусок потолка над путями, орудуя похожими на швабру кистями с высоченных козел. В глубине откинутого люка посреди перрона виднелся пожарный кран.Утро вступало в свои права, а ночная жизнь отступала. Это был ее последний сильный всплеск.