Выжившие. Чай в ладонях и листья кипрея

Для леса был выбран нож самый универсальный. Хотя их, как известно, великое множество. Конечно, пригодился бы тот, каким пользуются наши разведчики. Но достать не удалось, да и некогда было.

Федоров по опыту службы в ВДВ знал, что у такого суперножа — полая рукоять. Ну, как пенал для мелочей, которые помогут выжить в любой местности, при любой погоде. В такой пенал умещаются: компас, огниво для разведения костра, рыболовные крючки, моток лески, поплавок, грузила разного веса. Найдется место для резинки для рогатки, десантной пилки, тонкого капронового шнура. И еще для того, чем можно починить одежду и даже обувь. Немало.

Но за неимением был выбран самый обычный охотничий нож с темляком на рукоятке, а вышеперечисленные предметы были просто сложены в отдельный пакет.

Теперь что касается провианта. Любой рыбак и грибник знают: нужно взять с собой хотя бы пару бутербродов. И воду. От этого скромного пайка решили отказаться: выживать, так выживать! А голодного волка, как известно, ноги кормят.    

Ну вот и в путь. От железнодорожной станции Вербилки до берега Дубны пешком — километра два. Вода на реке Дубна уже заметно спала, берега здорово заросли. Но солнце в сентябре жарит так, как будто июль. И это путешественникам на руку, о чем речь ниже.

Места эти Федорову знакомы, несколько раз ходил тут на байдарке — аж до самой Волги.

— Ну как можно выжить в лесу с одним ножом? — не успевая за Федоровым по тропинке, почти дышит в спину Шахиджанян. — Ну, веток нарезать, шалаш соорудить… Костер развести... Но как  убить птицу или зверя? Не понимаю…

Тропинка идет как раз вдоль берега реки. Потом немного в горку, на небольшую полянку. Вроде бы подходящее место для ночевки.

Из кармана куртки Федоров уже достал заветный пакетик с теми самыми вещицами, что не дадут экспериментаторам помереть с голоду. Увидев снасти для рыбалки и резину для рогатки, Шахиджанян оживает:

— Так это ж другое дело… — потирает руки он. — Живем!

— Задача для тебя, — дает распоряжение Федоров, — нарезать не очень толстых орешин, которые нужны для удилища, а я пока... займусь-ка обустройством лагеря.

Для остроги был ошкурен сантиметров на двадцать один конец толстой орешины / Фото: Сергей Шахиджанян, «Вечерняя Москва»

На полянке от прежних рыбаков осталась кострище. Рядом несколько недогоревших еловых бревен. Осталось собрать сухую траву да хворост для розжига.

С охапкой орешника уже вернулся  Шахиджанян. Кажется, он неплохо усвоил урок, как нужно при помощи ножа и огнива разжечь костер. Пламя занялось быстро, весело затрещали в костре бревнышки. Вот и приободрился Шахиджанян — ведь получилось это у него с первого раза.   

Щука небольшая, но на двоих точно хватит / Фото: Сергей Шахиджанян, «Вечерняя Москва»

Из дома Федоров прихватил еще и армейскую плащ-палатку. Решили ею накрыть каркас шалаша. Можно, конечно, было и лапником, его в лесу много, но палаткой как-то верней.

— Рогатку будешь делать? — Шахиджанян  вспомнил, как в середине 1980-х их с Федоровым курс начинающих журналистов был на картошке в Бородино. Кормежка в местной столовке была достаточно скудной, потому-то студент Федоров, чье босоногое детство прошло на бандитской Пресне, и соорудил себе рогатку, чтобы бить ею жирных голубей.  У совхозного зернохранилища их всегда было много. Из дичи на костре он готовил «цыплят табака» и подкармливал семнадцатилетнего приятеля Шахиджаняна. Сами понимаете, в этом «калорийном» возрасте всегда не хватает жиров и углеводов. 

— Сейчас из рогатки вряд ли кого подстрелишь. Срежь-ка ты мне, друг Серега, лучше две орешины. Одну подлиннее и потоньше для удочки, другую — чтоб помассивнее, метра в полтора, сделаем из нее острогу на рыбу. К вечеру щука может подойти под самый берег...

Пока Шахиджанян искал орешины, Федоров обустраивал лагерь. Вернулся друг Серега довольно быстро, но с парой жердей и весь в глине.

— Где это ты так уделался, дружок? — нежно поинтересовался Федоров.

— Да там, у реки... — Шахиджанян помахал куда-то в сторону. — Там родник. Глиной из-под земли плюется.

— Дорогу покажешь?

— Зачем?

— А чай в ладонях кипятить будем?

Довольно быстро из обнаруженной Шахиджаняном глины Федоров вылепил кастрюльку и миску, более похожую на сковородку. Поставил эту допотопную керамику на солнечную лужайку — пусть сушится, благо день выдался жаркий и сухой. Шахиджанян же тем временем уже мастерил удочку, все размышляя, где бы в этих райских лесах добыть червей. На речке — сплошной песок, а червяк в песке не водится.

— А знаешь, попробуй-ка ты своей рубахой у реки стрекоз наловить, — вдруг предложил Федоров. — Стрекозу голавль (рыба из семейства карповых. — Прим. «ВМ») хорошо берет, особенно ближе к вечеру. А я пока займусь острогой (рыболовное орудие в виде вил. — Прим. «ВМ»).

Для остроги был ошкурен сантиметров на двадцать один конец толстой орешины. Появилось в ней два крестообразных надреза, куда, как влитые, вошли две тонкие веточки сантиметров по пять. Рогатина вышла с четырьмя зубцами, осталось лишь заострить.

Рыбу на острый крючок, значит, ловить можно, а лягушек есть нельзя? / Фото: Сергей Шахиджанян, «Вечерняя Москва»

Уже на речке, на отмели, Федоров залез  в воду, предварительно раздевшись до трусов. Чтобы найти мелководье. Берег тут весь заросший травой — идеальное место для щуки. Выходит она из глубин на малька да на мелкую рыбешку. А гольяна (рыба семейства карповых. — Прим. «ВМ») тут полно, вот только ловить пока было не на что. Червяков-то так и не накопали.

Солнце уже клонилось к закату, страшно хотелось что-нибудь съесть.

Федоров знал, что в рюкзаке у Шахиджаняна был «НЗ» — неприкосновенный запас из батона белого хлеба и четырех банок консервов, по две мясных и килек в томате. Взяли их на тот случай, если удастся поймать птицу — не меньше утки. Договорились, что Шахиджанян  ее сфотографирует  и сразу отпустит в обмен на банку консервов. Ведь зачем птицу губить, когда это вот «выживание» — только лишь игра. Если бы все было по-настоящему, пищей, наверное, стало бы все, что бегает, прыгает, плавает и летает.

На всякий случай  Федорова всегда брал с собой толстую записную  книжку, которую вел с середины 1980-х годов. И чего там только не было! Как приготовить чай из чаги или кипрея, известного как иван-чай, как из корней рогоза наделать лепешек. Были тут и зарисовки ловушек на разную дичь. Следуя этим наброскам, всегда можно соорудить из подручного лесного материала силки и капканы.

Так  Шахиджанян впервые узнал, что из листьев кипрея, если их разлохматить, можно получить волокно, а из него скрутить крепкую, не уступающую по прочности капрону веревку. Наши предки из кипрея даже грубое полотно ткали, из которого шили одежду и попону для лошадей.

Федоров уже было собрался вернуться на берег, закоченев в холодной осенней воду, как заприметил под самым берегом щуку. Пусть и небольшую, но на двоих точно хватит. Сглотнув слюну и прицелившись, молниеносно нанес удар. Сделанное своими руками доисторическое орудие сработало на отлично! Ужин был обеспечен.

Ужинали щукой, закопченной на углях. / Фото: Сергей Шахиджанян, «Вечерняя Москва»

Тем временем подсохла на солнце глиняная посуда. Теперь часа два предстоит обжигать на костре — и пожалуйста, пользуйтесь! Вари, жарь хоть лапки тех же лягушек. В пруду, что неподалеку, их просто немерено. Шахиджанян согласился и сделал заказ именно жареных лягушачьих лапок. Прихвастнул, что уже опробовал их в одном из ресторанов Парижа. Федоров, как всегда, держал удар: с гордостью заявил, что, когда был на Кубе, побывал на лягушачьей ферме. Правда, лягушки там были огромные, не то что эта  мелюзга пузатая. Но приготовить лапки друзьям так и не удалось. Подумалось, что, мол, если опишут в своих статьях, как ели лягушек, влетит им от защитников природы по первое число. Поднимется в соцсетях, как это обычно бывает, такой кипеж, что мама не горюй! Странная у этих «зеленых» получается логика: рыбу на острый крючок ловить можно, а лягушек, значит, есть нельзя?

Осталось собрать сухую траву да хворост для розжига / Фото: Сергей Шахиджанян, «Вечерняя Москва»

Ужинали  щукой, закопченной на углях. После трапезы решили заняться обжигом керамики. Положили посуду на угли, завалили ее сверху сухими дровами. Их, хотя и не без труда, но заготовили десантной пилкой.  

Обустройство лагеря идет полным ходом / Фото: Сергей Шахиджанян, «Вечерняя Москва»

На одной из берез обнаружилась чага, наковыряли ее ножом. Вот когда кастрюлька обожжется в костре, можно будет заварить из чаги чай. Такой всегда пили в байдарочных походах по Карелии и Кольскому полуострову. Настой чаги — прекрасных бодрящий и тонизирующий напиток.

Тем временем подсохла на солнце глиняная посуда / Фото: Сергей Шахиджанян, «Вечерняя Москва»

По заданию Федорова Шахиджанян отправился дергать рогоз. Предупредил, что, если растение не старое, корни у него белого цвета. У старого — желтоватые. Корни, запеченные на углях, ничуть не хуже печеного картофеля. А стебли могут пригодиться для шалаша и подстилки.

...Так, переночевав у костра, сытые и довольные друзья уже спешили на утреннюю электричку. Часа через два нужно быть в редакции. Их появлению здесь обрадовались. Все ж выжили. И друг друга не съели.