Керченский стрелок
Восемнадцать погибших и сорок раненых — это только приблизительное число жертв. Их куда больше. У всех — семьи, близкие, любимые, друзья. Они тоже теперь — в зоне риска. Их жизнь тоже никогда не будет прежней. Даже для нас, тех, кто живет в другом городе, слово "Керчь" теперь горчит. Так же, как горьким стало ранней весной "Кемерово".
Что известно об убийце (назвать его по-другому язык не поворачивается). Студент четвертого курса Влад Росляков. К теракту готовился заранее: сначала прогремел взрыв, потом парень — с ружьем наперевес — заходил в аудитории и стрелял в учащихся. Кого-то наповал убивал. Кто-то был ранен. Об этом страшно писать, а каково было тем, кто там находился... Потом Владислав застрелился сам. Конец.
Страна погрузилась в траур. Страшное, чудовищное преступление, и, к сожалению, есть вероятность, что подобное произойдет еще не раз. В сентябре керченский стрелок получил разрешение на "огнестрел".
Безусловно, у парня были серьезные психологические проблемы, которые не разглядели близкие. Родители, девушка, учителя, товарищи. Может, "стрелялками" увлекался. По ночам палил по виртуальным мишеням. А потом вот — пошел стрелять по живым. Психологи сейчас все расскажут и объяснят. Собственно, подобное уже было, и у нас, и в Америке. Но сколько здесь жертв! Это просто ужас, мрак.
Вы видели, как выдают справки на использование оружия? Справки выдают там же, где и на права — буквально в прошлом году я видела, как это делается. "Оплачивайте", "Жалобы есть", "Состояли"? Вопросы сыплются как из пулемета. Шлеп-шлеп-шлеп-шлеп штампиком. Главное, чтобы квитанцию показали: оплачено. Ни по какой базе меня лично не проверяли. На слово поверили... Спросили — не глядя — на оружие справка нужна? Мне была не нужна. Свободна.
Передо мной справку на ношение оружия получал человек явно не в себе. В коридоре он разговаривал сам с собой, с плакатами о психическом здоровье, да и вообще... Странный тип. В кабинет нас вызывали по нескольку человек, и я надеялась, что буду не рядом с ним; как бы не так! Все прошло быстро. Никаких дополнительных вопросов ему не задали. Тоже "поверили на слово". Ходит теперь, постреливает где-то. Может, в ворон; может, в соседей по даче.
Но даже если и не в пресловутой справке "шлеп-шлеп-шлеп" синей печатью дело. Съехавший на почве несчастной любви, непонимания, бушующих гормонов, психотропных средств... юный Вертер может так же взять из папашиного сейфа ружье и пойти убивать своих же соучеников. Или взять топор, как школьник из Улан-Удэ, кажется. Или... сколько жутких примеров только за последний год.
И никто не застрахован от внезапной агрессии. Самое страшное — не застрахованы наши дети.
Значит, мы можем только быть более внимательными к окружающей обстановке. Может быть, каких-то психологов дополнительно привлечь — не формальных, которые будут белиберду нести, а тех, кто сможет выявить агрессию на начальном этапе. Как-то предупредить ее.
Всем погибшим — глубокое сочувствие. В Крыму объявлен трехдневный траур; друзья, мы скорбим вместе с вами.
Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции