[b]Василий Аксенов – не только прозаик, но и поэт. Во многих его произведениях встречаются стихотворные строки от четверостиший до длинных стихотворений, которые принадлежат его собственному перу. В книге «Край недоступных Фудзиям», выход которой совпадал с юбилеем писателя, В. Аксенов впервые собрал под одной обложкой свои стихотворные опыты и сопроводил их комментариями о том, как создавалось то или иное произведение, что происходило в это время в стране, мире и его собственной биографии. Книга является своего рода продолжением вышедшего в издательстве «Вагриус» тома «Зеница ока», которое сам автор снабдил подзаголовком «Вместо мемуаров».[/b]Так, наверное, думает каждый его читатель-поклонник, до которого первые рассказы и повести юбиляра дошли в начале шестидесятых годов прошлого века.«Это я еще имею право стареть, – думает давний читатель, – но ему-то кто разрешил? Ему, который воспел нашу прекрасную юность, который объяснил нам, кто мы есть, который от нашего лица сумел сказать кое-что небанальное городу и миру?»Да и в самом деле Аксенов и все его творчество тесно связаны (и не только в сознании его сверстников, но и в сознании читателей других поколений) с юностью, молодостью, порой больших надежд.Он и в литературу вошел на волне больших исторических ожиданий – страна оттаивала после ледяных сталинских лет, жить становилось немножко теплее, уходил в прошлое тотальный страх, будущее казалось прекрасным: космос уже наш, Ангару перекрыли плотиной, уже назначили дату наступления коммунизма. А главное – вроде бы человек перестал быть «колесиком и винтиком» в огромной государственной машине и получил право на кое-какую свободу.Вот эту еле-еле тогда пробрезжившую свободу и все проблемы с нею, недоразвитой и очень относительной, Аксенов и приветствовал, и исследовал в своих первых вещах, вроде повести «Звездный билет» – может быть, это был первый в советской литературной истории текст, который можно было бы определить современным эпитетом «культовый». Молодежь читала взахлеб, молодежь узнавала себя, молодежь преисполнялась верой в свою значимость, свои возможности. Это не было еще «молодежной революцией» (даже на Западе пройдет еще лет шесть-семь после «Звездного билета», пока она начнется), но это был серьезный сдвиг сознания. Оказывается, так можно!Оказывается, папа с мамой и прочие начальники не всегда правы! Притом Аксенов не нудил в своих произведениях, как это было положено при соцреализме: на фоне нешуточных духовно-нравственных проблем он устраивал нечто вроде небольшого словесного карнавала, давал читателю возможность улыбнуться или посмеяться, а сам приглядывал за тем, что описывает, с отчетливым ироническим прищуром. Дескать, я, конечно, о серьезном говорю, но вы не берите в голову: если вам сегодня не до серьезного, так хотя бы получите удовольствие.То есть Аксенов всегда любил своего читателя и по мере возможностей писал тексты праздничные. В самых грустных его вещах (даже и в романе «Ожог») всегда есть что-то, чему можно улыбнуться.Драматическую, да даже и трагическую реальность века, в котором ему довелось жить, он всегда пропускал через иронические фильтры разного калибра. Иногда это получалось хорошо, иногда чувствовалась некая натуга, но всегда понятно было, что Аксенов любит жизнь и хочет эту свою любовь к ней транслировать читателю. Между тем множество писателей того же поколения прямо или намеками говорили читателю: «Все, амба.Больше ничего хорошего в этой стране и вообще на этом свете не будет. Заворачивайтесь в простынку и ползите на кладбище». Аксенов всегда говорил, что жизнь прекрасна, надо только научиться видеть в ней прекрасное (обаятельное, смешное, особенное).Читая тексты Аксенова, непосвященный человек может подумать: вот, прожил мужик счастливую жизнь, все ему удавалось, как все удается его героям. А жизнь была, как и положено, разная – то всесоюзный успех и огромные тиражи, то полный облом – ничего не печатают; то везде пускают, то не пускают никуда. А когда выпустили – на Запад, не пустили назад.На Западе Аксенов вел себя несколько иначе, чем большинство наших литературных эмигрантов. Уж раз попал туда, то захотел стать не маргинальным обозревателем одного из «голосов», а полноценным американским писателем, у которого тиражи, успех и экранизации.Немножко не получилось, хотя сама воля к этому знаменательна – не хотел Аксенов быть типичным эмигрантом «третьей волны», писателем, которого читают только на Брайтон-Бич. Хотелось завоевать новую аудиторию. Не получилось потому, что был все-таки слишком русским для Америки.А вот вернувшись в Россию (хотя бы текстами, впрочем, и сам часто наезжает), показался своим читателям даже слишком «американистым», что стоит отдельной дискуссии. Но юбилей, поэтому дискуссий устраивать не будем, а скажем лишь, что писатель, провоцирующий дискуссию, по нынешним временам редкая птица в нашем небе.Так что летайте, Василий Павлович![b]НАШЕ ДОСЬЕ[/b][i]Василий Павлович Аксенов (сын репрессированной вместе с супругом – партийным работником – Евгении Гинзбург, написавшей нашумевший «Крутой маршрут») родился в 1932 году в Казани. Окончил Ленинградский медицинский институт в 1956 году, до 1960 года работал врачом. С 1959 года начал печататься. Первая повесть «Коллеги» была опубликована в журнале «Юность».Произведениями «Местный хулиган Абрамашвили», «Товарищ красивый Фуражкин», «Жаль, что вас не было с нами», «Затоваренная бочкотара» (1968 г.) ввел в литературу новый, близкий «шестидесятникам» по духу тип героя: описал человека, не связанного идеологическими догмами. Этапной в творчестве писателя становится повесть «Поиски жанра» (1972). В 1975 году публикуется роман «Ожог». Следующим крупным произведением В. Аксенова стал «Остров Крым» (1979). В его основе – фантастическая ситуация, в которой Крым не полуостров, а остров, оставшийся не завоеванным большевиками. «Ожог» и «Остров Крым» запрещаются советской цензурой.В том же 1979 году писатель стал одним из авторов и составителей альманаха «Метрополь», выпущенного вопреки цензуре. В декабре 1979 года он вышел из Союза писателей, а в июле 1980 года выехал в США, где узнал о лишении его и жены советского гражданства. Аксенов поселился в Вашингтоне и продолжил литературную деятельность.В США В. Аксенову присвоено почетное звание Doctor of Humane Letters. Писатель является членом Пен-клуба и Американской авторской лиги. С 1981 года – профессор русской литературы в различных университетах США: Институте Кеннана (1981–1982), Университете Дж. Вашингтона (1982–1983), Гаучерском университете (1983–1988), Университете Джорджа Мэйсона (с 1988 года и по настоящее время).[/i]