Воскресная школа: преодоление стереотипов

[b]Человеку, далекому от веры, воспитание детей в православии кажется невыносимой мукой, скукой и чуть ли не зомбированием. Недаром прошлый год был отмечен таким дружным негодованием в печати по поводу факультативного преподавания основ православной культуры в школах. Между тем повседневная жизнь воскресной школы довольно далека от стереотипов, рисующих то сусальную умильность, то свирепую скуку и муштру. Заглянем в воскресную школу при храме Живоначальной Троицы Московского подворья Свято-Троицкой Сергиевой лавры, где в минувшее воскресенье был рождественский праздник.[/b]Что же, собственно, происходит за дверями Митрополичьих палат? А происходит там обычная жизнь – такая же, как в огромном множестве воскресных школ.[b]Царь Ирод, грозный и безобразный[/b]Внизу мамы переодевают детей в праздничное, обсуждая банальные вопросы: а мы были в Театре кукол, а вы куда ходили на елку? На лестнице на стенде висят работы кружков рисования и златошвеек. Впечатляет. Вышивки бисером и жемчугом. Выполненные в иконописной технике орнаментальные фрагменты: горы, корона, книга.Когда в зале с гигантской елкой утихает суета и все рассаживаются, можно разглядеть участников. Справа ангельский хор. Натурально, ангельский: все такие белые-пушистые и с крыльями за спиной. Некоторые ангелы отчетливо беззубы, а двое как-то не по-ангельски не поделили стул. В первых рядах зала сидят ведущие в русских костюмах и неглавные герои, чрезвычайно гордые своими плащами, мечами, посохами.Дальше дети, которые в спектакле не участвуют, и родители, вооруженные фотоаппаратами и видеокамерами, как на всяком утреннике.Главное сегодняшнее событие – постановка народной драмы о царе Ироде. Эту историю, написанную раешным стихом, обычно разыгрывают в кукольных вертепах: “Я – царь Ирод, грозный и превеликий, у меня норов дикий: захочу – поколочу, захочу – отдам палачу”. Здесь драму сократили, отредактировали с точки зрения соответствия православию и разыграли общими силами.– Там среди действующих лиц была смерть и один такой рогатый персонаж, – смеется Александра Юрьевна Подаруева, заведующая по учебным и организационным вопросам, она же режиссер действа. – Смерть у нас присутствует как страшный голос за сценой. А вот от рогатого персонажа мы и вовсе избавились, нечего ему делать в наших стенах в Рождество.В духе православной традиции на сцене не появляются главные герои: Богородица, святой Иосиф и Богомладенец. Так что главное событие рождественской ночи остается за сценой, за кадром, как и положено тайне. Действуют другие традиционные персонажи: “царь Ирод, грозный и безобразный, пастухи благочестные, три царя-волхва премудрых”.Роли в пьесе в основном мужские, некоторые сложные, малышам их не доверишь. Так что волхвами стали один папа и двое старших учеников. Грозного и безобразного Ирода сыграл профессиональный актер Иван Волков из Театра имени Гоголя – не в качестве театральной звезды, а как папа восьмилетней школьницы. В зале гости: монахи с Московского подворья Свято-Троицкой Сергиевой лавры, среди них настоятель игумен Дионисий и директор воскресной школы иеромонах Филарет.Рассказывать о детском празднике – занятие бессмысленное: это трогательное, старательное, слегка картавое и шепелявое действо можно оценить только непосредственно в зале – зрительские рты сами собой расползаются до ушей. Сейчас, когда большая часть былых праздников канула в прошлое вместе с утренниками, а остались одни елки – представление плюс конфеты в блестящей упаковке, – хорошо видно, как детям не хватает живого участия в осмысленном праздничном действе. Особенно детям домашним.[b]Они – адекватные[/b]Но подготовкой к праздникам жизнь в воскресной школе не ограничивается. У нее есть свои будни. Занятия в школе идут по пятницам, субботам и воскресеньям. Некоторые (например, золотое шитье или рисование) – факультативные, другие (Закон Божий, литургика) – обязательные. Закон Божий и церковнославянский язык большинству представляются чем-то тяжелым, громоздким, а для детей – скучным и непостижимым. А начинают с малого: младшие, например, в курсе церковнославянского языка внимательно разбирают тексты самых важных молитв, переводят их, вслушиваются в звучание. Занятие это, кстати, хорошо развивает языковое чутье, так что лучше понимать они станут не только смысл того, что читают и поют в храме, но и свой родной язык. Точно так же и курсы истории отечества и истории церкви дают гораздо более подробные сведения и более осмысленный взгляд на события, чем средняя школа.– Такие занятия нужны хотя бы для того, чтобы человек понимал отечественную историю и культуру, – говорят родители. – Дети просто учатся любить свою страну. Если хотите, называйте это патриотическим воспитанием.Меняет ли школа детей? Да, меняет. Мамы в один голос говорят: с ними гораздо легче. Они понимают, что хорошо, а что плохо, что можно и чего нельзя. Они – адекватные, говорят мамы, и это особенно важно у старших школьников: больше взаимопонимания, меньше конфликтов, меньше страха за своего ребенка. “Среди одноклассников есть и совсем неуправляемые, – говорит мама пятнадцатилетнего сына. – А с нашими детьми можно договориться”. Сын ее, кстати, в этом году не стал ходить на дискотеки: стало неинтересно. Прямо предчувствую, как кто-нибудь ужаснется: до чего довели своей религией человека, просто не дети, а какие-то маленькие старички. Вот сравниваю их со знакомыми старшеклассницами: одинаковые, как одним прессом наштампованные, глядят на мир с презрительной скукой... еще неизвестно, кто старичок.Многие выпускники школы (а она работает с 1995 года) до сих пор сюда приходят – помогать с постановками, петь в хоре. Жизнь у всех складывается по-разному: несколько девочек окончили сестринские курсы и работают медсестрами. Кто-то из мальчиков ушел в армию, кто-то поступил в институт. А в семинарию? А в монастырь? – интересуюсь я. Родители отвечают: а это – если Бог призовет. А Бог может призвать откуда угодно – не только из воскресной школы.[b]Насилие или ненасилие?[/b]Здесь мы снова упираемся в вопрос, который раздирает и общество, и семьи. Нужно ли учить ребенка основам веры – или он должен сознательно выбрать сам, когда вырастет? Для верующих вопрос решается однозначно: а следует ли учить плавать ребенка, живущего у большой реки? Неужели надо ждать, когда он подрастет сам решит, хочет ли он этого? Неверующим ответ дается труднее: один предпочитает преподносить сухую информацию в духе “некоторые считают так”, другой сразу объясняет, что все это ненаучные глупости.Религиозное воспитание – из тех вопросов, по которым трудно достичь компромисса между полярными противоположностями, особенно если они оперируют штампами стереотипами. На днях один образованный и довольно терпимо относящийся к христианству человек ядовито советовал автору этих строк: “Перечитай “Тома Сойера” там все про воскресные школы написано”.И я не знаю, имеет ли смысл объяснять, что “Том Сойер” – это другая культура, что со времен “царского самодержавца” многое изменилось. Что современного ребенка не заставишь ходить туда, где ему скучно и тошно, а к воскресным школам дети совершенно очевидно тянутся: им там тепло и уютно. Что в жизни ребенка должно быть место чуду – а чудо не равно ненаучной глупости. Что в его жизни должны присутствовать этические нормы, этические нормы не равны ханжеству и лицемерию. Что если в стране есть дети, которые понимают свою историю, язык и культуру умеют любить свою родину даже такой, какая она есть, – то это не сулит ей страшной смерти от научно-технического отставания.Пока общество ломает копья швыряется обвинениями в религиозном фанатизме и нетерпимости, в зале Митрополичьих палат волхвы в чалмах “со звездою путешествуют”, и хор щербатых ангелов выводит: “И на земле мир, в человеках благоволение”. Елка. Рождество. Нормальная жизнь.