За пригоршню евро

[b]Поистине тема продажности полиции стала национальной во французском кино. Но если в хорошо известных нам и уже давнишних “Продажных” (в прокате они назывались “Откройте, полиция!”) акцент был авантюрно-комедийный, то в новом фильме “Расплата” (а на самом деле маловыразительное для непосвященных “Табарес и Гомес”) все чуть-чуть по-другому. И это самое “чуть-чуть” дает представление о некоторых процессах современного французского кино – каким бы странным это ни казалось для такого “ширпотребного” и, казалось бы, вненационального жанра, как полицейский триллер.[/b]Итак, знакомятся Табарес и Гомес – два молодых полицейских, волею начальства оказавшиеся в одной обойме борьбы с преступностью в Марселе – южном портовом городе, славном по всей Франции примерно так же, как Ростов-папа по матушке-России.Преступники там, говорят в народе, абсолютно все: кто взятки берет, кто убийства совершает, а кто просто смотрит и говорит: видел и доложу кому надо, если вы мне не отстегнете некую сумму евро.В полном соответствии с такими представлениями и выстроен сюжет фильма. Табарес живет у крутого дяди, который – вариант маленького дона Корлеоне – держит в лапах с уже притупившимися, но еще острыми когтями весь мир марсельских игорных домов. “Думаешь, ты крутой? – ехидно спрашивает его новый напарник. – Не тебя боятся, а твоего дядю!” И добавляет: вот я, мол, никаких взяток не беру – мечтаю искренне помочь своей стране, и точка! Напуганный Табарес наивно соглашается. Пока не выясняется, что Гомес взяточник покруче всякого, “Билл Гейтс” среди коррумпированных служителей порядка: шантажирует мафию только по-крупному и поэтому живет в шикарном доме с бассейном, которому и миллионер позавидует.Собственно, остальные перипетии пересказывать смысла нет. Он, смысл, заключается в том, что шантажирующие крупных беловоротничковых бандюг полицейские – отнюдь не самое большое зло для общества, помешанного на деньгах. А вот их насквозь гнилой начальник, заключивший с мафией договор и покрывающий ее самые черные дела… Это уже круто. И подлежит расследованию. Чем и занимаются друзья под неусыпным оком службы внутренней безопасности уголовной полиции, которая и присваивает себе все лавры закончившейся операции, выступая по общенациональному телевидению.Но то лавры… А круглая сумма евриков, из-за которой и разгорелся весь сыр-бор, достается им, продажным плохишам. Отнестись к этому лучше всего снисходительно: ну, обманули маленькие мерзавцы больших, ну и молодцы. Как-никак жанр.И вот, упомянув о жанре, мы вступили на зыбкую почву политики. Ибо пока вся европейская пресса жужжит о стремительном ухудшении отношений между Францией и США, а французские власти принимают законы, ограничивающие во Франции американский кинопрокат, французские режиссеры все более открыто подражают американским образцам. То есть, конечно, с подтекстом “и мы можем так же!” Но французский подтекст, хотя и есть, полностью забивается американской манерой режиссуры. И грубоватым американским юмором, где комикование непременно с оружием. Как мало все это напоминает блистательный, жизнерадостный юмор французский. Как мало это напоминает богатейшие традиции французского уголовно-полицейского фильма с его обязательной темой крепкой мужской дружбы, спасающей героев среди волчьего круга. Но все-таки немножко напоминает – ведь так и задумано: чтобы немножко пофранцузски, но модернизировано на манер американцев. Не то гибрид, не то симбиоз… И получается, что вроде умирает в прекрасной французской кинокультуре большой и хороший жанр. Отчего так? А дело, видимо, в банальном зрительском спросе…Так что, пока власти сопротивляются американскому культурному влиянию, зрители охотно радуются французским суррогатам натуральных американских продуктов.Что ж тогда на зеркало пенять, если с таким удовольствием в это зеркало глядишь.