На Волхонке не горшки обжигали

[b]Независимая премия поощрения высших достижений литературы и искусства “Триумф” вручается с 1992 года, и триумфаторов уже около 50.[/b]Новоиспеченные лауреаты (каждая премия – $50 тыс.) отчегото бледны – и артист Алексей Баталов, и джазовый дирижер Олег Лундстрем, и санкт-петербургская поэтесса Елена Шварц. Танцовщик Николай Цискаридзе перенес тяжелую операцию и пребывает в некоторой неопределенности по поводу дальнейшего течения своей творческой жизни. А это уже интрига, и у него больше всего берут интервью на фоне пейзажей, романтических рассветов и водопадов – в Белом зале все еще работает выставка “Декабрьских вечеров”.Антураж, что и говорить, хорош, роскошен просто. Органично вписались в колонны и романтические грозы полотен XIX века Олег Меньшиков с Владимиром Познером, Марина Неелова с Юрием Норштейном, Андрей Битов и Алексей Козлов…Из “молодежных” (по $2,5 тыс.) триумфаторов самые маленькие – саксофонистка Ася Фатеева и джазовая певица Шура Шерлинг. Даже и не знаю, им лет по четырнадцать-то есть? Все нарядные. Земфира единственная в джинсах и спортивной свишке – положение обязывает.Это, так сказать, наша альтернативная культура. В зале нашлись интеллигенты чеховского толка, которые спрашивали: а кто это – Земфира? и за что ей? Смешно, но пришлось объяснять. Строчка “не взлетим, так поплаваем” убедила встречающих по одежке. А я еще голову дала на отсечение, что Земфиру двинул в лауреаты Андрей Вознесенский. Более того, уверена, что в свое время большой “Триумф” Борису Гребенщикову достался тоже стараниями Вознесенского (то-то была сенсация).Как и малый – Дельфину. Ну умеет человек разглядеть поэтический талант через понты и патлы и независимо от среды обитания, пусть далекой от сфер Аверинцева, Рихтера, Германа или Плисецкой. В конце концов, кого теперь так уж напугаешь джинсами? Нынче в ареопаге председательствовал Михаил Жванецкий.Говорят, никаких особых битв между членами жюри не происходит. Да и никаких особых споров лауреаты “Триумфа” не вызывают.Награждали Баталова – зал встал. Загорелый, как с Канар, Владимир Спиваков обращается к нему: “Дорогой наш человек!” – все понимают, что это воспоминание о давнем, таком любимом, фильме. А сам Алексей Владимирович, ныне преподающий во ВГИКе, горько пошутил: “Невероятным образом благодаря картине Меньшова “Москва слезам не верит” я ничего не делаю, но и не выпадаю из актерского ряда… У актера в зале всегда есть человек, для которого он играет. А тут все жюри состоит из людей, которыми я много лет восхищаюсь. Я им хотел бы быть интересен… Совершенно не моя очередь, и это самый невероятный день в моей жизни”.Награждали Олега Лундстрема, который не смог подняться на сцену – встал не только зал, но и жюри. Алексей Козлов, спустившись к патриарху нашего джаза, почти лекцию прочел в честь Олега Леонидовича – ее даже потом ночью целиком по радио передавали.Цискаридзе взошел по ступенькам хромая – прилетел из Франции после операции, и кто знает – тот знает, как нелегко ему сейчас блистать. Пусть даже и на фоне живописного заката. Его приветствовала Алла Демидова: “Я очень люблю, когда в одном человеке соединяются два таланта – вот перед нами не только танцовщик, но и столь же выдающийся драматический актер. Кроме того, по одним лишь его интервью и выступлениям на телевидении видно, какой это хороший человек. Да и по одному его жесту на сцене тоже. Актер на сцене прозрачен…”Дирижер Юрий Темирканов на награждение не прилетел – оправдали контрактами, гастролями.Елену Шварц, которую мало знают в Москве, поздравлял опять же Вознесенский. Смешно поздравлял: набросал именные стихи на бумажке – да и забыл, что нацарапал, не разобрать. Стал импровизировать “кварц – Шварц”; в общем, немножко даже и по-домашнему все получилось. Хотя собрались сплошь боги, давно горшков не обжигают, а творят штучное и вечное.Угощали тоже не по-казенному. Гоголем надо родиться, чтобы описывать все эти грибки, шашлычки, соусы-шмоусы, цветы из редьки и киви с клумбой орхидей посередине. Правда, дело было не в самом Греческом зале (ах, Аркадий Исаакович, вам бы два “Триумфа” дали, коли б вы дожили!), а рядом, с видом на фризы-кариатиды, и с перетеканием публики на чай в Итальянский дворик. Тут под хищным взглядом бронзового кондотьера Коллеони, почти, можно сказать, под копытами его коня поглощались неподкупной и одновременно ненасытной интеллигенцией корзиночки с цветными фруктами на один кус… Позорные калории, правда, быстро сгорели, когда пришлось всем миром выкатывать из сугроба с проледью “пежо” Аллы Демидовой. Наша русская “Дубинушка” – она ж всегда где-нибудь нагонит да ухнет.