Увидят всех: как работают системы городского видеонаблюдения

В течение 2019 года в Москве развернут общегородскую систему распознавания — 170 тысяч городских видеокамер, 40 процентов из которых уже прокачали под новые нужды, начнут узнавать людей в лицо.

Программа, уже испытанная в столичной подземке, а также на улицах и стадионах во время ЧМ-2018, показала свою эффективность: система в толпе за считанные секунды находила футбольных хулиганов и людей, объявленных в розыск, и посылала сообщения об их местонахождении полицейским. Таким образом в метро изловили почти полсотни преступников, а на мундиале — около 180 правонарушителей.

Увидят всех

Часами всматриваться в картинку на мониторе сыщикам не нужно: система все делает за них. Сама круглосуточно мониторит базы данных полиции и порученные окрестности, сама находит вылезшего на свет божий неблагонадежного гражданина, сама извещает об этом полицию...

— Столь совершенным механизм распознавания лиц сделали нейросети, — объясняет Михаил Иванов, гендиректор компании NtechLab, одного из ведущих мировых разработчиков таких систем. — Несколько компьютеров, объединенных в один искусственный «мозг», натаскивают на то, чтобы отличать одно лицо от другого и находить его среди миллионов других. И степень совершенства этих сетей уже такова, что даже на стареньких камерах уровень узнавания превышает 95 процентов. Причем не важно, анфас или профиль попал в ее объектив.

Не помогут скрыться, уверен Иванов, и средства маскировки:

— Ни изменение прически, ни накладная борода, ни темные очки, яркий макияж или шарф до носа не обманут нашу систему. Даже если 30 процентов лица будет наглухо закрыто, нейросеть поймет, с кем имеет дело. Если «под прикрытием» окажется больше, она тоже скажет, что это вы, но просто с чуть меньшей вероятностью. Причем даже однояйцевые близнецы для нее не проблема. Ведь как ведется обучение нейросети? Ей «скармливают» миллионы фотографий — все, что можно найти по открытым источникам — и сообщают, на каких из них изображены одни и те же люди. В итоге нейросеть делает для себя какие-то выводы, не всегда даже понятные людям, и потом уже безошибочно определяет это сама. В ходе анализа у нее появляются какие-то свои логические алгоритмы, которые рождаются из анализа миллионов лиц — количества, которое человек никогда в жизни сам не проанализирует. Ну а в связи с тем, что абсолютно идентичных близнецов в природе не бывает, она умудряется различать и их.

Новая камера, установленная на подъезде дома №5, улица Нижняя Масловка / Фото: Екатерина Якель, «Вечерняя Москва»

И прогресс, если что, не стоит на месте. В прошлом году разработанная компанией NtechLab технология заняла третье место в мировом конкурсе по распознаванию силуэтов. То есть в случае, если надо отследить перемещения конкретного человека по городу от одной камеры к другой, она анализирует также его фигуру, походку и движения и тоже выдает правильный результат.

Понятно, что эта технология может помочь найти не только преступника, но и, например, потерявшегося в городе ребенка или старика. Да и других применений масса. Например, можно выявить «резиновую квартиру», незаконные хостелы или бордели (просто сверив число ежедневно появляющихся там людей с потоком гостей).

Или найти кинорежиссеру нужный типаж в актерской базе данных. Или отправить в музей гаджетов электронные пропуска (зачем тратить пластик, если есть лицо?).

Порадуются инновациям и рекламодатели, ведь баннер, предлагающий каждому прохожему товар, нужный именно ему, — это мечта маркетолога. Так что вполне возможно, что уже через год-два мы в супермаркетах будем вздрагивать от громкоговорителей, сулящих Ивану Петровичу Васильеву скидку на пиво, а Марье Сергеевне Синициной — два стиральных порошка по цене одного.

Службы безопасности банков тоже ставят на «фейсовые» технологии — например, снабжают ими свои банкоматы. И тут, конечно, в голову начинают лезть всякие подозрительные мысли. Вот распечатает кто-нибудь твою физию на 3D-принтере, да и снимет все денежки со счета (карты-то при таком раскладе без надобности).

— Прецеденты обхода лицевой биометрии случались, — говорит Сергей Ложкин, старший антивирусный эксперт «Лаборатории Касперского». — Помнится, один из исследователей отлил из гипса и киберсиликона копию своей головы и смог с ее помощью разблокировать собственный телефон.

Но в случае с банкоматами используется достаточно серьезный алгоритм, подразумевающий двойную идентификацию (не только по лицу, но и по пин-коду или цифрам из отосланной на телефон СМС). Такие системы с несколькими типами авторизации очень эффективны, их сложно обмануть.

Впрочем, разработчики уверены в надежности лицевой биометрии:

— Дело в том, что эти технологии уже научились определять, кто находится перед камерой — 3D-модель или живой человек, — говорит Михаил Иванов. — Даже если ваша силиконовая маска умеет улыбаться и моргать глазами. Если же брать системы, построенные на нейросетях, то, как я уже говорил, механизм, с помощью которого нейросеть определяет соответствие одного лица другому, не всегда линейный, и вряд ли изготовители маски или муляжа смогут учесть абсолютно все аспекты (а их сотни!), которые использует для идентификации нейросеть.

Вопросы философии

Но находятся у системы лицевой идентификации и минусы. По крайней мере у той, что задействует большие массивы личных данных.

Новые комплексы фото- и видеофиксации «Стрит-Фалькон» в виде «фонарей» в центре Москвы / Фото: АГН «Москва»

— Любое электронное устройство, имеющее целенаправленный канал связи с внешним миром, программное обеспечение и операционную систему, теоретически может быть взломано, — уточняет Сергей Ложкин. — И если злоумышленники получат доступ к подобным системам, это будет большая проблема, потому что в их руках окажется огромное количество персональных данных.

Безусловно, и в Москве, и в России в целом к этому вопросу подходят с большим профессионализмом, уделяя огромное значение безопасности, поэтому взлом систем такого уровня крайне маловероятен. Разумеется, не порадует новация и завзятых параноиков, потому как одно дело ловить в толпе преступников, а совсем другое — держать под прицелом Большого брата обычных граждан. Кстати, несколько лет назад много шума наделал проект NtechLab (ныне закрытый) по поиску людей в соцсетях.

Любой желающий, сделав где-нибудь на улице фотографию прохожего, мог потом с помощью специального сервиса найти его интернет-профиль и узнать о незнакомце всю доступную информацию. Да и отслеживать недовольных властью с помощью этих систем уже элементарно: снимаешь гигапиксельную панораму шумного митинга (разрешение такой фотографии — несколько миллиардов пикселей) и — вуаля — тут же получаешь досье на каждого из его участников. В общем, о приватной жизни нам, похоже, придется забыть. Тем более что госпожа Фемида тоже лишь растерянно разводит руками:

— Является ли лицо собственностью данного «я»? Это вопрос скорее философский, нежели правовой, — считает Валентин Гефтер, директор Института прав человека. — Съемка человека в публичном месте сама по себе не противозаконна и, с моей точки зрения, не нарушает его права на личную неприкосновенность и тайны, которые у него могут быть. Потому что она просто фиксирует некое пространство, некую точку общественного пейзажа. Но одно дело съемка в публичных местах, а другое дело, когда дальше идет ее бесконтрольное использование непонятно кем и с какими целями. Тут уже возникают вопросы: кто имеет доступ к этой информации, как долго она может храниться, как использоваться и т. д. И это уже проблема законодательного регулирования...

В общем, пока законники не переломали все нужные копья в эпической битве за чистоту юридических формулировок, нам остается лишь следовать заповеди супермаркетов: «Улыбайтесь, вас снимает видеокамера!» 

ИНТЕРЕСНЫЙ ФАКТ  

Первым прототипом уличной видеофиксации считают фотосистему, которую установили в 1913 году в лондонской тюрьме Холлоуэй. С ее помощью следили за суфражистками, которых считали тогда опаснейшими политическими преступницами.

КСТАТИ

Система городского видеонаблюдения насчитывает 167 тысяч камер. Все записи хранятся 5 суток в Едином центре хранения и обработки данных. Чаще всего к видеоархивам обращаются из-за порчи имущества (35 процентов случаев в 2018 году). Записи камер запрашивают в случае административно-правовых нарушений, драк и хулиганства, а также пропажи домашних животных.