Добровольный кляп

ПРОДОЛЖАЕТСЯ сотрудничество Сергея Юрского с мистическим драматургом-невидимкой Игорем Вацетисом, который шлет ему из европейского ниоткуда свои пьесы, вдохновляя Сергея Юрьевича на их постановки.
Первой была «Провокация», затем появился «Предбанник», а в этом году к ним добавился «Полонез», который вскоре после премьеры был переименован в нейтральный «Вечер абсурда № 3». Не будем в который раз развивать общепринятое предположение, что Юрский – это и есть Вацетис. Важно, что Юрскому все теснее рамки актера-исполнителя, он в первую очередь автор, наделенный парадоксальным актерским даром, сам себе режиссер и сам себе театр (позиция сколь уязвимая, столь же и ответственная).
Вначале было Слово, в итоге будет сцена и ответная реакция зала – и за весь этот путь Сергей Юрский отвечает сам.
Танец полонез, начинающий (а порой и венчающий) бал, по словам Ференца Листа, был «дефилированием, во время которого все общество приосанивалось, наслаждалось своим лицезрением, видя себя таким прекрасным, таким знатным, таким пышным, таким учтивым».
Спектакль «Полонез» получился странным, тревожным, мизантропическим. Он подчеркнуто лишен единого сюжета и единого стиля: четыре разновеликих сюжета – словно «осколки разбитого вдребезги», тщетные попытки сложить из осколков слово «вечность», ну или хотя бы смысл. Пьеса не то чтобы «корчится, безъязыкая» (как раз чувство языка у Сергея Юрск… тьфу, у Вацетиса отменное), но точно пытается изобрести какой-то новый язык и сформулировать то, что вообще не поддается формулировкам.
Впрочем, мучаясь проклятыми вопросами о том, что есть наша с вами невыразимая действительность, автор позаботился о том, чтобы актеры с головой окунулись в эксцентрику и драйв и чувствовали себя в этом омуте ускользающих смыслов как рыбы в воде. Абсурд с порядковым номером 3 оказался на редкость самоигральным, вкусным и сценичным.
«Версаль» исследует природу иррациональной ненависти, возникающей к совершенно незнакомому человеку (в данном случае у хамоватого официанта ресторана «Версаль» в исполнении Владислава Боковина к благодушному посетителю Алексея Гришина). И приходит к неожиданному выводу: человеку свойственно ненавидеть не чужака, а себе подобного.
«Прогулка» сводит вместе диковатого олигарха (Михаил Шульц), мечтающего о дружбе с родственной душой, и нищего мыслителя, мечтающего о газовом баллончике для защиты (Алексей Гришин).
Сюр сгущается до плотности взрыва, который не заставляет долго себя ждать: «Время лопнуло», – вопят «родственные души», случайно попав под струю из вожделенного баллончика.
«Трое в пальто» (Людмила Свитова, Владислав Боковин, Михаил Филиппов) предпринимают математически сложную попытку сыграть мини-пьесу с эффектом прокрученной назад пленки и повернутого вспять времени: от финального опустошения, через кульминации недомолвок и подавленного крика к первопричине растянутой на годы взаимной лжи.
Но все это – лишь подступы к основной части, «Полонезу», где солирует Сергей Юрский в роли стареющего упрямца Исидора Николаевича, решившего добровольно заткнуть себе рот кляпом, чтобы не участвовать во всеобщем словоблудии. Вокруг кипит ярмарка тщеславия.
Гости собираются на полонез по случаю именин Исидора Николаевича. Его жена (Людмила Свитова) утешена бывшим коллегой (Михаил Шульц). «Племя младое, незнакомое» в лице эссеистки Лодейнопольской (Анна Гарнова) и ее вертлявого кавалера (Владислав Боковин) пугает своей жестяной пустотой. Танцует, опираясь на сумку с колесиками, чья-то полубезумная вдова (Светлана Шершнева). А Исидор Николаевич, постаревший усталый клоун, пессимистичный, как бывают пессимистичны только клоуны, все пытает своего единственного собеседника – ангела-хранителя Ираклия (Алексей Гришин) – относительно небесных порядков. И с ужасом понимает, что небесная канцелярия давно уже заразилась всеми пороками земли: крылья не держат, всевидящее око напоминает слежку Большого Брата, а «божью помощь» в виде крюка для вознесения то и дело заедает.
И в небесной канцелярии назрела необходимость в глобальной перезагрузке, а что за ней последует – если бы знать, если бы знать…