Михайловское. Главный пушкинский урок

В Псковской области, где небо то и дело затягивают долгие облака, а реки скрываются в темных болотах, вдали от дорог находится село Михайловское. Туда, в родовое имение приезжал (иногда — не по собственной воле, но будучи в ссылке) Александр Пушкин. Теперь здесь — один из главных музеев страны. С 17 марта 1922 года начинается его история, и нельзя не сказать, что нынешнее Михайловское — во многом дело рук Семена Степановича Гейченко, подвижника, замечательного директора заповедника, который положил жизнь на то, чтобы к поэту «не заросла народная тропа».

Главная загадка Михайловского проста: в чем состоит гений места? Псковская природа не слишком ярка, сам заповедник — не единственный, не самый большой, не самый яркий, ничего особенно кричащего в нем нет. «Пушкинских» точек на карте хватает: есть они и в Петербурге, конечно, и на юге, и в Москве. А ведь не забудем еще и нижегородское Болдино, «брендированное» знаменитой одноименной осенью. Пушкина — много, хватит на всех. А Михайловское одно.

Здесь — среди невероятного спокойствия и невозможной в XXI веке тишины — можно понять, что вечное — это не присказка, не обманка, не риторический прием. Вечное — это ориентир. Сегодня, когда изо всех щелей бьет сиюминутное, поверить в это невозможно, и кажется, будто побеждает самое яркое, кричащее, резкое. Кто успел, тот успел, кто опоздал — отправляется на свалку истории. На самом деле это не так. Пушкин опоздал (или сделал вид, но уже неважно) на восстание декабристов, слишком долго писал «Евгения Онегина» (именно в Михайловском), который так и остался не завершенным, и это ровным счетом ничему не помешало.

В Михайловском нет экзотики, новомодных интерактивов, запредельных квестов и игры в «мы сделаем вам модненько». На снимке: усадьба-музей Ганнибалов-Пушкиных «Михайловское» в Псковской области / Фото: Владимир Астапкович / РИА Новости

В Михайловском нет экзотики, новомодных интерактивов, запредельных квестов и игры в «мы сделаем вам модненько». Только небо, ступени, запах старых книг да птицы. И, представляете, этого хватает. Тропа — вопреки здравому смыслу и всем разговорам о том, что пора бы литературу сдать в утиль — не зарастает, потому что вечное в итоге всегда одерживает верх. В России, где все меняется слишком часто и неприлично быстро (за один век — две радикальные смены общественного строя, шутка ли), правильно ориентироваться именно на Михайловское, оказавшись в котором понимаешь — спешить некуда.

Если и есть у нас точка отчета национального чувства укорененности, то она — где-то неподалеку от этой старинной усадьбы, которая досталась Пушкину от матери, а нам — от Пушкина. По материнской, земной линии.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции