Пётр Фёдоров о гопниках, генах, карме и любви

У него мужественное лицо Гая из «Обитаемого острова» и отмороженный взгляд Санька из «России 88». Вроде герой – и один из нас, парень с соседней улицы, признающий лишь законы своей стаи.Все эти плюсы и минусы смог воплотить на экране Петр ФЕДОРОВ, родившийся в 1982 году и уже успевший сняться в десятке картин и сериалов, актер, который становится культовым просто на глазах… Через него, похоже, говорит само время – «на лицо ужасное, доброе внутри»… Петр активен, целеустремлен, позитивен и открыт всему новому: «Я жаден до всего, что будоражит сознание, хочется побольше работы. Кино – так же как и война, дело молодых».Развивая мысль, он крутит в руках мобильник – в любую минуту может вызвать Павел Бардин, который тут, в «Пекине», продолжает озвучание своей новой картины «Гоп-стоп». Там у Федорова новая роль… И тоже весьма неожиданная.[b][i]Мы подошли из-за угла[/i]– Петр, похоже, сейчас вы очень востребованы. Это так?[/b]– Ну, смотря где. Хотя весной у меня выходит несколько фильмов. Это «Фобос», «Пирамида», «Гоп-стоп», «Россия 88» – не знаю, правда, выйдет последний или нет… Сейчас мы беседуем в «Пекине» – здесь мы с Пашей ([i]Бардиным.[/i] – [b]Н. Б.[/b]) работаем над «Гопстоп» в студии Давида Шуфутинского.[b]– Там у вас совсем другой персонаж, нежели в «России 88»?[/b]– Да, я таких еще не играл. Гопник… Надо объяснять, кто такой?[b]– Тот, кто грабит порядочных граждан?[/b]– В основном так. В песне Александра Розенбаума хорошо объясняется эта профессия: «Мы подошли из-за угла»… Но гопничество уже превратилось в стиль, не обязательно даже бить людей или грабить. В гоп-эстетике существует большая часть населения нашей страны. Всем понятно, какие правильные спортивные костюмы, какие неправильные…[b]– Это наше время или 90-е?[/b]– Знаете, у нас кино жанровое. Мы называем это сказкой для взрослых. Для маленьких взрослых. Это провинциальная история в некоем городе В., который населен совершенно несуразными персонажами, но очень узнаваемыми… Мне очень нравится в кино ощущение такого безвременья… У нас в стране такая черта… Зачастую приезжаешь в какой-то город и не понимаешь, где оказываешься – в 90-х, в 80-х или в наши дни.[b]– Или в позапрошлом веке…[/b]– Да. Идея родилась, когда мы в прошлом году здесь перебирали ролики на YouTube. Там вообще много чего интересного лежит, в этом есть дыхание жизни.[b][i]Штыком по жизни[/i]– А вы сами встречали в жизни таких ребят, как Саша Штык в «России 88» – картине, кстати, только что получившей Специального «Слона» как «Событие года» от Гильдии кинокритиков и кинопрессы?[/b]– Довольно много. Ребята с такими убеждениями живут рядом с нами.[b]– А почему он, такой сильный человек, решается убить себя?[/b]– Вопрос в том, сильный или слабый. Что есть самоубийство – проявление силы или слабости? Я с этим финалом согласен, Штык признает невозможность собственного существования в этом мире. Это, может быть, усложняет героя, но для меня это интереснее: человек из-за своих убеждений теряет самое главное – жизнь.[b]– Петр, а не пугает, что ваши герои везде гибнут – и в «Обитаемом острове» тоже…[/b]– Да, там Евланов все же расправляется со мной. Стоит, наверное, задуматься. Да, в последних пяти фильмах все мои парни погибли. Я надеюсь, что это не связано ни с чем кармическим… Просто мне, видимо, ближе трагические герои… Хотя мама все равно переживает.[b][i]Остров для пацанов[/i]– А как ваше амплуа определили в институте?[/b]– Сложно сказать, я был зверски юн и так же выглядел. На экзамене в институте показывал Лариосика из «Дней Турбиных», чем очень порадовал педагогов.И тогда понял, что судьба моя – это интеллигентные мальчики с внутренним изломом. А в кино потом стали больше героизма из меня тащить.[b]– И Федор Сергеевич тоже?[/b]– Федор Сергеевич в принципе снимает кино про героев, о пацанах. Кстати, практически единственный режиссер, делающий кино для мальчишек. В «Острове» я старался тоже для них, даже наградил Гая большей силой, чем в книжке, хотя на самом деле он внутри такой трусоватый…[b]– Но очень обаятельный.[/b]– Спасибо.[b]– Как «Обитаемый остров» повлиял на ваш статус? Что изменилось?[/b]– Безусловно, этот кинематограф очень катализирует все процессы в плане популярности…[b]– Ощущаете себя звездой?[/b]– Мне кажется, что это не очень верное состояние. Я просто стал испытывать больше внимания. Но это не только моя заслуга. А заслуга всех тех профессионалов, которые работали на выпуске «Острова».[b]– Считаете, что «Остров» был успешен?[/b]– Да. Считаю, не все определяется сборами и мнениями полухипстеров. Сейчас сборы вообще мало что дают. Во-первых, народный респект Александру Ефимовичу Родзянскому и Федору Сергеевичу Бондарчуку за то, что они выпустили картину, в момент кризиса неподъемную по бюджету. Это был серьезный размах и риск. Ведь перед «Островом» вышло много картин, которые расхолодили интерес зрителей к кино, это абсолютно точно… Мне интереснее, насколько картина останется во времени, чем сколько денег она собрала в прокате. Посмотрим, лет через двадцать будут ли вспоминать эту картину.[b][i]Мужской род[/i]– Первый фильм помните?[/b]– Конечно. Это «101-й километр» Леонида Марягина. Он мне, собственно, открыл дорогу в кино. Там я сыграл такого сложного молодого человека еврейского происхождения, родители которого гонимы советской властью. Очень правильное кино, прежде всего для меня, мне повезло… Тем более понимая сейчас, какой уровень трэша наполняет экраны вообще и как в принципе сложно попасть в хорошее кино – тем более в первый раз…[b]– Но вы и сериалами не брезгуете?[/b]– Да, я не брезговал короткими сериалами в период студенчества, когда опыт и деньги особенно необходимы. Хотя длинное плавание в телевизор тоже было интересно, что привело к сериалу «Клуб». Кстати, именно там я познакомился с Павлом Бардиным. Все связано.[b]– На выбор профессии оказали влияние гены?[/b]– Безусловно. Я это чувствую. Генетика имеет очень большое значение. Правда, это я только сейчас понимаю. Я поступил сразу после школы, а что-либо понять о себе в этот период довольно сложно для молодого человека, так что спасибо педагогам, особенно Павлу Любимцеву…[b]– У вас ведь отец был актером?[/b]– Да, по папиной линии у меня все актеры. У дедушки одна запись в трудовой книжке – Театр Вахтангова, он, по-моему, самый старший в труппе… И ездит на гастроли, работает, мне есть у кого поучиться. Хотя династийное знамя – штука ответственная.[b]– А правда, что вы жили на Алтае?[/b]– Я там вырос, да.[b]– Что-то важное для себя оттуда вынесли?[/b]– Все самое важное. Место мистическое, удивительное по энергетике. И земля непростая, и люди непростые. У нас был свой огород, своя печь, все делали своими руками. Хорошая школа для молодого человека. Думаю, если бы вырос в столице, стал бы более инфернальным.[b]– Может быть, инфантильным?[/b]– И инфантильным, и инфернальным, и вообще каким-то ущербным…[b][i]Между Кустурицей и Линчем[/i]– Что дает увлечение музыкой?[/b]– Это совсем другая линия жизни, она называется Devices. Наш музыкальный коллектив. Ребята еще пишут музыку к кино, а периодически мы жарим концерты.[b]– Идете по стопам Кустурицы?[/b]– Ой, даже не думал об этом. Кустурица человек известный, можно только преклоняться перед его позитивом, талантом и способностью вкушать эту жизнь.[b]– А зачем такая активная светская жизнь? Вы мелькаете то на презентации часов, то пива…[/b]– Издержки профессии. Кстати, на пиве не был.[b]– А вы ощущаете на себе кризис?[/b]– Не знаю, я не настолько богат, чтобы зависеть от кризиса. Хотя некоторые проекты закрылись, нашему брату нелегко сейчас. Но я не жалуюсь.[b]– Интереснее сниматься в блокбастерах или в артхаусных проектах?[/b]– Я жаден до работы, у меня аппетиты разные. Главное – стараться, чтобы кино было хорошее, а как оно называется – дело десятое. Понятие артхауса у нас вообще какое-то кривое, нет отлаженной прокатной системы. Но его тоже охота.[b]– Как у Дэвида Линча?[/b]– Ой, я фанат Линча, но даже не мечтаю с ним поработать… Он ведь увлекается трансцендентальной медитацией и делает стулья на какой-то фабрике…[b]– Никогда не думали о работе за рубежом?[/b]– С удовольствием. У меня, правда, есть одно ограничение – иностранный язык, так сложилось, поправляю.[b][i]Триумф тела[/i]– А у вас ведь есть и режиссерский опыт.[/b]– Да. Он лежит в области некоммерческого кинематографа – такой короткий ролик, абсурдный трэш про роботов… Есть полуторачасовая история про геев, есть боевик с кунг-фу… Это все творческие выплески, рассчитанные прежде всего на целевую аудиторию в виде ближайших друзей. Но и на фестивали мы тоже их возили, даже взяли какие-то смешные призы. Например, «За тотальную противоестественность формы и содержания». Мне очень нравится…[b]– Как снимаете напряжение?[/b]– Иногда алкоголем – когда есть повод его выпить. Главное – не устраивать постоянное беспричинное веселье.[b]– А зачем снялись в эпатажном виде на обложке «Собаки»?[/b]– Я, в принципе, человек без заморочек. Думаю, что все правила придуманы. А «Собаку» я с удовольствием поддержал – в разгар кризиса это единственный журнал, который решил сделать обложку со словом ЛЮБОВЬ. И мы эту идею с моей прекрасной половиной поддержали… Если бы кто-то другой был на ее месте, я бы никогда этого не сделал…[b]– Это девушка Настя, которая живет в Лондоне?[/b]– Она сейчас там учится.[b]– Она тоже актриса?[/b]– Ни в коем случае![b]– С таким ужасом. Так кто же?[/b] – Она ударница фэшн-индустрии и сама фотограф, художник. Очень талантливый человек…[b]– А на что вы потратите денежки от молодежного «Триумфа»?[/b]– Я вам скажу честно... Я вообще первый раз об этом вчера услышал. Не был в Интернете дня три… Но я очень рад, если это так… Это очень приятно… Думаю, что потрачу деньги на ремонт. Или на новый творческий выплеск.