Сто лет назад в Москве без печки было не перезимовать

ЗА МОСКОВСКИМИ окнами – зима, непривычно снежная, временами – очень морозная... А в квартирах тепло, и никто из нас (даже оплачивая вовремя квитанции за этот обогрев) не задумывается, а как могли перезимовать в комфортных условиях наши предки еще каких-то 100–110 лет назад, в начале ХХ века?С началом строительства доходных домов в 5–6 и даже 7–8 этажей, которые сто лет назад считались настоящими небоскребами, столь привычные для Москвы на протяжении веков поленницы дров в сараях и подвалах домов стали постепенно перемещаться из центра города на окраины: дома возводились с центральным отоплением! И все-таки традиционные печи разных конструкций были более привычны для москвичей. Ведь еще в канун 1917 года ими отапливались около 90 процентов квартир! И тут, на печном поприще, главенствующую роль играла знакомая и некоторым людям XXI века голландка. Этот тип печи, в отличие от традиционной «русской», столь любимой нашей деревней, был придуман в Европе и в Россию пришел в XIX веке.Москвичи охотно ставили в своих домах и городских квартирах изящные голландки, облицованные кафелем и позволяющие экономить (в отличие от «русской печи») драгоценные «метры» площади. Голландки в наших домах ставились и «среднезальные», и «угловые». Некоторые из таких печей могли отапливать как одну, так и 2–3 комнаты, выходя в них своими «зеркалами»... Очень часто встречались в московских квартирах и круглые металлические печи, которые, как и их сегодняшние дачные потомки, были весьма изящно украшены чугунным литьем и даже изразцами. В ходу сто лет назад были и традиционные русские печи, особенно на окраинах, где и дома-то были почти деревенскими! А где печь – там и дрова! Причем вы понимаете, что запастись дровами такому огромному (даже по тем временам) городу, как Москве, было непросто. Сегодняшний дачник купит по осени машину березовых чурбанов – и зимуй на здоровье! А тогдашние домовладельцы вынуждены были заниматься специальными расчетами – сколько дров понадобится им для отопления зданий? Дрова в ту пору оценивались в кубических саженях. Считалось, что одна голландская печь «съедает» за отопительный сезон примерно 3–4 сажени дров. А сколько таких печей (не считая кухонных дровяных плит) было в Москве? Каждый домовладелец или арендатор занимался закупкой дров сам: времена были сугубо рыночные. Частная торговля дровами охватывала весь город – от центра до окраин. Компаний, предлагавших свои услуги москвичам по части дров, было около тридцати. Весь запас города на зиму располагался на складах, раскиданных по всему городу (поближе к потребителям), а москвичи покупали там дрова порциями: запастись ими на всю зиму было затруднительно – где хранить такое количество топлива?..В дома москвичей очередная порция дров обычно доставлялась гужевым транспортом – в розвальнях, по всегдашнему столичному снежку. А в город древесина поступала летом – и по реке, и по железной дороге, и «самовывозом» из ближайших лесов... Дровами Москву снабжала чуть ли не вся европейская лесная Россия! Так что на вопрос, известный каждому читателю Некрасова, «откуда дровишки?» греющийся в январе у печи москвич однозначно ответить бы затруднился...На складах дрова продавались обычно «длинномерными поленьями». Купленные поленья распиливались специально приглашенными пильщиками и кололись. Нередко в качестве пильщиков и дровоколов выступали местные дворники, которые потом 1–2 раза в сутки разносили дрова по квартирам.Обеспечением топливом казенных зданий Москвы занималась Городская управа (аналог нынешней мэрии), чей «топливный отдел» располагался на углу Тверской и Охотного ряда (примерно на том месте, где сейчас стоит здание Госдумы). Штат московских «мужичков с ноготок», отвечающих за тепло в муниципальных домах и конторах, был невелик: не считая начальника «стола» и его заместителя, всего 9 служащих и 4 «агента» по заготовке дров. Нужно иметь в виду, что кроме дров, эти люди отвечали и за запас каменного угля для многочисленных котельных, которые в ту пору располагались прямо в подвалах зданий. Многие из московских старожилов еще помнят такие котельные, сохранявшиеся в домах столицы по крайней мере до 1960-х годов. В распоряжении «отопительного стола» было три казенных склада: Пресненский, Уральский (в Гусятниковом переулке) и Краснопрудный, за «площадью Трех вокзалов».Дрова «сдались» перед наступлением более современных видов топлива не сразу, не вдруг. Поленницы березовых чурок медленно отступали из центра на окраины города, и многие из читателей «Вечерки» еще успели застать те времена, когда их тогдашние квартиры, расположенные где-нибудь на сегодняшней Пресне или на престижных ныне проспектах и улицах, отапливались по старинке, голландками, а то и настоящими деревенскими печами...[b]Кстати[/b][i]Первые примеры применения водяного пара для обогрева помещений в России приводятся в книге Николая Львова «Русская пиростатика», вышедшей в 1799 году.С начала XIX века пар находит все большее применение для отопления помещений и обогрева теплиц. Широкое распространение они находят лишь во второй половине XIX в. Приблизительно в 1855 году в Санкт-Петербурге был изобретен первый отопительный радиатор. Выглядел он как прямоугольная коробка из толстых металлических труб с вертикальными дисками. Изобретателем был русский немец итальянского происхождения Франц Карлович Сан-Галли. Изобретатель назвал новинку «хайцкерпер», что означало «горячая коробка». Но его русское название – батарея – также придумал он сам.[/i]