КТО из наших читателей не видел знаменитой картины, изображающую царевну Софью заточенной в Новодевичьем монастыре. Полноватая, ширококостная бабища со злыми, вытаращенными, полными затаенной мести глазами. С одного взгляда становится ясно: перед нами невежественная узурпаторша, хранительница замшелых нравов, искренний враг любых прогрессивных преобразований.Ну а как же иначе? Разве с дореволюционных времен и до недавнего времени Софья не была историческим антиподом Петра, смелого реформатора? И как тут не вспомнить фразу английского классика: «Что скажет история? Как всегда, солжет!»В отношении дочери царя Алексея Михайловича история изолгалась вконец. Пожалуй, больше ее оклеветанными выглядят Самозванец да Петр Третий.Сначала о невежестве. Софья в действительности была одной из самых образованных женщин России. Ведь ее воспитателем, как и у старшего брата Федора Алексеевича, был известный просветитель Иосиф Полоцкий, прививавшей ей интерес к западной культуре и нравам.К слову, младший Петенька рос абсолютным недорослем, к царскому венцу и верховной власти его не готовили.Фактически у власти в стране Софья, ставшая регентшей при царском двиумвирате – Иван и Петр, – была семь лет, то есть период времени, равный почти двум недавним президентским мандатам. И что же, за этот злосчастный период Русь окончательно скатилась к мракобесию? Как бы не так! Как раз в это время и бороды стали брить, причем добровольно, и платье польское носить. А вот когда к кормилу державы пришел молодой Петр, вернее – его матушка Наталья Нарышкина по прозвищу Медведица, все средневековые нравы вернулись обратно с необычайной силой.Но брадобрейство – это мелочь. Важно, что в это время под руководством канцлера (так его звали западные дипломаты) Василия Голицына Россия сделала прорыв в ту самую Европу: был, наконец, заключен вечный мир в Польшей, который положил предел многовековой вражде и легализовал наши территориальные приобретения на Украине, включая и Киев.А главное – Россия вошла в антитурецкий альянс с крупнейшими странами Старого Света, став общепризнанной державой. Было отправлено посольство в Китай, а трассу в Поднебесную, проходившую через Тобольск, собирались оборудовать по последней моде инфраструктурной мысли той эпохи.Именно поэтому, кстати, Голицын водил армию к Перекопу, чтобы в силу союзнических обязательств связать руки турецкого союзника крымского хана. Да, Россия еще не была готова к штурму Крыма, туда только при Анне Иоанновне прорвутся войска под командованием Миниха и Ласси. Но зря невежественные писатели и режиссеры высмеивали военные «успехи» фаворита. Худо-бедно два похода Голицына сорвали возможные набеги крымско-татарских банд на российские окраины.Но оставим в покое внешнюю политику. Вернемся в родную Москву, которая должна быть благодарна Софье, как, может быть, ни одному монарху. За короткие семь лет в столице, традиционно деревянной, появились (вы не поверите) три тысячи каменных строений. Большую стройку начал еще Федор, но размах она получила при Софье. И до сих пор мы любуемся сохранившимися каменными теремами семнадцатого века. И все было сделано без крови, надрыва.Для сравнения: Петр так и не смог сделать нечто подобное с Петербургом, куда людей гнали, как на каторгу.И опять ложь. Не Петр, а Федор и Софья отменили местничество, тормозившее смену кадров. Вверх по служебной лестнице пошло неродовитое дворянство – новые, свежие люди. Для их подготовки был открыт первый российский университет – Славяно-греколатинская академия, для которой построили прекрасное здание.К тому же впервые иностранцы получили право свободного въезда, а главное – выезда из России. Понятно, что это убавило страхов у тех, кто решил подработать в России. Голицын был сторонником посылки молодежи на обучение за границу, прежде всего в Польшу.Кстати, первым обучаться за рубеж послал россиян еще Борис Годунов. Самым невероятным прожектом Голицына, которым он увлек Софью, было освобождение крестьян, которые должны были получить землю и платить оброк непосредственно государству. Так, Голицын хотел открыть ворота капитализму в России, хоть не владел терминологией. Понятно, что реализовать в тех условиях этот прожект было крайне трудно, поскольку даже дворяне в тот период пребывали в своеобразной крепостной зависимости, будучи также прикрепленными к земле. Но начать движение к новым отношениям при Софье было вполне возможно.При Петре же, который во многом использовал наработки Василия Голицына, крестьян закабалили окончательно.Ну, что делать? История у нас та, которая есть, – и другой не будет.