В глубине арбатских переулков сохранились еще такие дома, где хорошо посидеть за беседой. Под чаи да сахары с сушками, пирогами, под говорливый самовар. Особенно с таким неспешным, мудрым, мечтательным собеседником, как скульптор Александр Бурганов. В известном всей Москве «Доме Бурганова» – замечательном музее и мастерской по совместительству.[b][i]Мы лепили крестьян[/i]– Александр Николаевич, для вас в работе важнее конкретика или абстракция?[/b]– Есть художники, которые работают над портретами. Я не портретист по своему призванию, а, как раньше говорили, мастер декоративного, символистского искусства.Действительно, символистское искусство уже много лет близко мне как художнику. Декоративными в Советском Союзе называли скульптурные работы «второго сорта».К «первому» принадлежали скульпторы, которые лепили вождей. А мы создавали обобщенные образы рабочих, крестьян, интеллигенции, молодежи. Или мемориалы воинской славы.[b]– Некоторые считают, в Москве слишком много памятников. Кто-то – слишком мало. Как обстояло дело в 1952 году, когда вы только обосновались в столице?[/b]– Да что вы, их было гораздо больше, чем теперь! Москва была заполнена скульптурами и композициями до отказа. В Парке культуры Горького теснились ныряльщицы, девушки с веслами. В каждом дворе – пионерки и горнисты.Тогда действовал простой закон отчисления определенного процента на культуру с каждого предприятия. Таким образом финансировались художественные и оформительские работы.А сегодня заказы на памятники и их финансирование – это только личная инициатива. Например, пришли ко мне «ходоки» из школы № 170 имени Чехова. Говорят: «Хотим поставить памятник Антону Павловичу. Мы уже и сад вишневый посадили, осталось только памятник из бронзы в центре поставить». Я был буквально поражен. Наглядное возрождение русского патриотизма, русской культуры! В феврале разместили мы писателя в полный рост в школьном вестибюле. Думаю, вскоре водрузим Антона Павловича на его законное место. Будет сидеть под зонтиком в саду и размышлять.Если уж мы о школах заговорили, хочу вспомнить еще случай. Военных памятников я делал множество: в Орле, под Ленинградом, в Ижевске, в Брюсселе, Монголии, и, конечно же, в Москве.Около кинотеатра «Брест» стоит скульптура, посвященная защитникам Брестской крепости. В прошлом году приходят ко мне дети. Оказывается, что они организовали общество защиты моего памятника. Добились, чтобы его правильно поставили, привели в полный порядок.Потом отыскали автора, то есть меня. И устроили грандиозный праздник. Представляете? И такое в нашей жизни происходит![b]– Монументы современной Москвы вас не разочаровывают?[/b]– Конечно, всегда хочется лучшего. Вот мухинская скульптура наконец-то парит над городом. Счастье для всех нас! Раньше бытовала идея: Москва – город-сад. Потом хотели все столичные дома украсить фресками, призывающими к высоким свершениям.Теперь иные лозунги: заработай больше! Но было все же душевней.[b][i]Искусство – это красота[/i]– Тем не менее скульптурам-символам в нашей стране не везет. Если памятники героям защищают сами жители, то тому же чижику-пыжику на Фонтанке не живется. Его с досадным постоянством свергают с пьедестала. Такое отношение – вандализм или желание обладать прекрасным творением?[/b]– Такую кроху можно и к себе домой унести, поставить перед кроваткой. Наверное, некоторые, не слишком культурные и образованные люди, думают: «Почему бы и нет?» Им кажется, что это и значит «жить красиво». У моей золотой Турандот на Старом Арбате хотели, видимо, вырвать яблоко. Отодрали вместе с рукой. Вообще, я склоняюсь к убеждению, что психологию русского человека, глубины его души понять невозможно. Достоевский старался – не смог. Мне ли отвечать?[b]– Как вы относитесь к минимализму в искусстве и в обычной жизни?[/b]– Москва отличается от всех городов мира тем, что буквально на каждом метре очаровательные девочки и мальчики предлагают нам выпить, закусить. И купить, купить, купить! Ее величество реклама занимает любой свободный сантиметр.Считаю это бескультурьем, безобразием. Когда началась новая историческая российская эпоха, многие покупали щиты такого содержания: «Надя, я тебя люблю! Встретимся завтра!» И они висели как украшение города.Думаю, люди не захотят жить в инкубаторе, так можно и всякий вкус к жизни потерять. Поэтому минимализм, на мой взгляд, всегда останется неким направлением в жизни и искусстве. Но никогда не будет в искусстве главным.Во все времена были типовые проекты храмов, пирамид, домов. Но сохранились в веках именно те, которые были уникальными, нетиповыми.Может быть, более дорогостоящими, может, необычными, но всегда – запоминающимися, красивыми. А мода на какой-то стиль, разумеется, была, есть и будет.[b][i]Я «захватывал» Манеж неоднократно[/i]– Судьба вас жалует?[/b]– В общем, да. Мои рельефы, надеюсь, украсили храм Христа Спасителя. Не всякий художник может похвастаться большими выставками, тем более в Манеже. А я выставлялся там неоднократно.Но каждый юбилей – своеобразный отсчет времени. Мы всегда стремились участвовать в разнообразных выставочных проектах. Не всегда удавалось: период железного занавеса сменился пренебрежительным отношением к изобразительному искусству нашей страны. Хотя еще в советское время я в одной только Бельгии сделал более десяти памятников на местах солдатских захоронений. В очень свободной манере, без политических и милитаристских акцентов.Затем наш мэр Юрий Лужков объявил: дням Брюсселя в Москве быть! «Дому Бургановых» предложили сделать выставку в Брюсселе. Мы сказали: «Согласны.Только с единственным условием – в центре.А по углам (например, во дворе гостиницы) мы выставляться не станем!» Нам дали место на Королевском подъеме, там эспланада площадей, которая ведет к королевским музеям искусств, к самому дворцу и туристическая тропа. Мы поставили приблизительно тридцать скульптур бронзы. Птицы, девушки, дети, лошади, даже несчастные калеки. Сквозная тема: «Человек и мир».Публика пребывала в эйфории! Даже на щите, указующем, чья выставка, нам пририсовали сердечко. А на многих скульптурах завязали красные бантики. Оказалось, что местная молодежь таким способом выделила полюбившиеся работы.[b][i]Ты летишь в скульптуре, как во сне[/i]– Ваш близкий друг Андрей Тарковский был настоящим «человеком искусства». Что дало вам знакомство с ним?[/b]– Мы дружили семьями. С Ирой Тарковской даже ездили на целину. На всяких ВГИКовских вечеринках встречались.Ко мне в мастерскую (еще на Масловке) Андрей захаживал. Он один из тех, кто совершил прорыв в новое художественное пространство высочайшего смысла.Первая работа – «Иваново детство» – произвела в те годы оглушительное впечатление своей красотой, глубиной. Я даже подумывал, не сменить ли мне профессию. Не стать ли режиссером? Тарковский был мощнейшим лидером, способным увлечь. Хотя и сам увлекался.Помню, я отливал «Оранту» из медных троллейбусных проводов прямо в гипсовые формы в мастерской. Как делали наши предки еще до появления заводов и мартенов.Снопы дыма, огня… Тарковский говорил: «Мне нравятся полеты во сне и наяву, которые ты осуществляешь в скульптуре».[b]Досье «ВМ»[i]Александр БУРГАНОВ[/b], народный художник России, действительный член Российской академии художеств.Лауреат премии Москвы.Окончил Московское высшее художественно-промышленное училище (бывшее Строгановское).Его памятники и крупные монументальные ансамбли установлены за рубежом, в том числе Пушкину в Вашингтоне, Гагарину в Ванкувере, русским воинам в Льеже Лувене, Морше-о-Понте, Александру I и Леопольду I в Бельгии. Скульптуры Бурганова являются украшением нашей столицы. Это памятник И. Бунину, Е. Ф. Гнесиной, М. Ю. Лермонтову, эмблема Центрального дома кино; скульптурное оформление станций московского метрополитена «Братиславская», «Люблино», «Третьяковская».В 2001 году в столице открыт Московский государственный музей «Дом Бурганова».Бурганов живет в Москве.Его дети – Мария и Игорь – скульпторы.[/i][b]Как вы относитесь к минимализму в искусстве и обычной жизни?Депутат Мосгордумы Александр СЕМЕННИКОВ:[/b]– Мне очень нравится минимализм. Скажу больше – это мой любимый стиль. Посмотрите, как жизнь современного человека усложнена лишними предметами, вещами... Сегодня мы наблюдаем их обилие. Хотя при фундаментальном рассмотрении можно выявить, что большая часть вещей, без которых мы вроде бы не мыслим свое существование, на самом деле нам не требуется.Как часто мы выходим из себя, потому что не можем найти пульт от телевизора или сотовый телефон. Хотя врачи говорят во всеуслышание, что от телефонов уже развиваются мании у людей – их более трех десятков. Например, у человека возникает дискомфорт, если ему долго не звонят или если он не может найти свой телефон и так далее. Получается, что такие мелочи реально забирают у нас жизненную энергию, радостное отношение к жизни. Если образно выражаться, мы находимся в плену у вещей.Минимализм в этом плане позволяет вернуть все на свои места – делает человека хозяином вещей, а не их рабом. С минимализмом все сразу обретает порядок, и мы видим главное. Ведь когда много деталей, внимание у человека рассеивается.Я постепенно двигаюсь к минимализму. Начинаю с мелочей – например, когда ухожу с работы, стараюсь, чтобы ни одного листочка не осталось на столе. Иначе чувствую дискомфорт...[b]Депутат Мосгордумы Сергей ЗВЕРЕВ:[/b]– К минимализму я отношусь хорошо. Но не во всем. Буддисты говорят: откажись от желаний и достигнешь высшей истины. Но это радикальный путь. Надо быть минималистом в вопросах потребления, по минимуму расходовать себя на негативные эмоции, бессмысленные дела, никчемное времяпрепровождение. Но по мне, стоит быть максималистом в деле, работе, чувстве. В общем, соблюдать разумный баланс минимума и максимума.[b]Депутат Мосгордумы Антон ПАЛЕЕВ:[/b]– Несомненно, мне нравится минимализм. Я считаю, это очень любопытное направление. Потому что относит нас к первоистокам любых предметов и вещей – всего в искусстве. В моем представлении эта субстанция наиболее ярко и четко подчеркивает содержание того, что нам хочет передать мастер, творец.Для меня, как для человека, который всегда интересовался образами и характерами, существом вопроса и существом дела, минимализм всегда был очень интересен как в монументальных произведениях, так и в любых миниатюрах и вообще во всех видах искусства. На мой взгляд, это очень важное направление в жизни.Кстати, говоря об обычной жизни… К минимализму нужно стремиться. Хотя, пожалуй, это самое сложное, что может быть в жизни каждого человека, особенно политика. Под минимализмом я понимаю стремление к меньшим затратам, к меньшему потреблению, к скромности во всем.И самое главное – к существу и конкретике в оценке, в том или ином вопросе. Чтобы оставаться здравым, практичным и в этом смысле цельным человеком. Я, например, стараюсь эти лучшие качества перенимать у своих близких людей, друзей и родственников.[b]Депутат Мосгордумы Иван НОВИЦКИЙ:[/b]– Я всегда выступаю за то, чтобы все в жизни было разумно. И даже если человеку так сильно нравится минимализм, не стоит перегибать палку и везде применять его. Всегда должны работать логика и здравый смысл.То есть в ситуациях, когда ты можешь обойтись самым необходимым, не стоит делать лишние движения и бессмысленные поступки.[b]Депутат Мосгордумы Евгений ГЕРАСИМОВ:[/b]– Снять хорошее кино минимальными средствами очень трудно. Если удается, то это скорее признак большого везения. Что же касается других видов искусств, то в живописи, скульптуре, отчасти в театре минимализм уместен. Модильяни написал портрет Ахматовой одним росчерком карандаша. Но он так жил, он просто не мог по-другому.Композиция Александра Бурганова «Александр Пушкин и Наталья Гончарова» давно стала неотъемлемой частью Москвы и украсило Арбат.Удивительно, что в нем минимальными средствами скульптор смог максимально точно передать романтичность и трагизм этой пары. Даже реальные пропорции переданы, причем тонко, не принижая, – Александр Сергеевич действительно был ниже своей жены.Или другое его произведение, которое стало символом удачи для кинематографистов, – эмблема на Центральном доме кино. Я бываю в этом доме регулярно уже много лет, и, честно говоря, иногда, взглянув на произведение Александра Николаевича, загадываю желание – чтобы сбылось.[b]Депутат Мосгордумы Михаил МОСКВИН-ТАРХАНОВ:[/b]– Честно признаюсь, я не понимаю современного искусства. Вернее сказать, плохо в нем ориентируюсь. Зато отлично отношусь к классическим образцам искусства. О них я могу говорить с превеликим удовольствием. Особенно о древнегреческой скульптуре, скульптуре Возрождения, импрессионистской живописи, которая мне особенно нравится.Не могу сказать, что в России всегда все было хорошо со скульптурой. Тем не менее в Москве и Санкт-Петербурге есть совершенно замечательные памятники. Что касается скульптур советского периода, не уверен, что у нас есть много удачных образцов. Поэтому, несмотря на отдельные, действительно гениальные скульптуры советского периода, мне кажется, это искусство находится в упадке.