Все, что нужно, я успел снять

[b]В галерее «Победа» (Винзавод. Центр современного искусства) открылась тематическая выставка сразу трех известных фотомастеров – Валерия Плотникова, Игоря Гневашева и Миколы Гнисюка. При всех различиях творческого почерка эту троицу объединяет то, что они всю свою жизнь снимали кинозвезд. Фотографии Валерия Плотникова, например, украшали обложки самых известных журналов. А собранные вместе, они представляют собой уникальную фотолетопись отечественного искусства.– Валерий, что для вас значат такие выставки? И вообще с чем связан интерес молодежи к фотопортретам кумиров былых времен?[/b]– Вы знаете, у меня выставки идут сплошным потоком. И если говорить откровенно, сами выставки актерских фотографий меня уже интересуют в меньшей степени. Но когда об этом просят люди, к которым я испытываю уважение, я с удовольствием соглашаюсь. И, в общем, тут, пожалуй, самое дорогое то, что, к сожалению, уже многих этих персонажей нет с нами. А на снимках они, что называется, незримо присутствуют. Мы их помним, мы их любим, и они того стоят. И такие выставки дают нам более широкий план всего нашего кинематографа, мы видим панораму того, что было, что есть.[b]– Вы когда-нибудь подсчитывали, сколько звезд вы сняли за свою жизнь?[/b]– Нет, откровенно говоря, не подсчитывал, но количество альбомов можно легко довести, по крайней мере, до 9–10 штук. У меня есть все для этого, просто нужно всех моих персонажей равномерно распределить по альбомам. Когда вышел первый альбом, столько было скандалов, слез, претензий. Звонили известные люди и спрашивали: почему меня нет? И откровенно говоря, я потерял на этом несколько людей.[b]– На ваших фотографиях запечатлены не только драматические артисты, но и писатели, художники, мастера балета, барды... Кого вам было легче всего снимать?[/b]– Вы знаете, как-то так счастливо сложилось в моей жизни, что все они если не мои друзья, то очень хорошие знакомые. Поэтому о каждой фотографии я могу рассказать длинную интересную историю. Сейчас это дико звучит, но Иосиф Бродский, Сергей Довлатов, Миша Шемякин, Олег Григорьев, Лева Додин – это все люди из моего детства. Мои одноклассники. Миша Барышников мой старый знакомый.[b]– Хорошая компания…[/b]– В том-то и дело. То есть моя жизнь развивалась такими концентрическими кругами. Сначала учился в художественной школе, потом во ВГИКе на операторском факультете…[b]– Но из всех искусств для вас важнейшим оказалось искусство фотографии?[/b]– Дело в том, что когда я окончил ВГИК, началось такое безвременье, такой мрак… А я пришел в кинематограф для того, чтобы снимать, собирался быть оператором у Сережи Соловьева – это тоже друг моего детства. Потом он эмигрировал в Москву. А я всю свою жизнь жил и живу на Невском проспекте. И всегда знал, что буду делать только то, что я хочу, что люблю, за что мне не будет стыдно. Даже на этих фотографиях видно, что я снимаю только тех людей, которые мне дороги, которые мне интересны.[b]– Вы их как-то усаживали, просили позировать или просто поймали в объектив?[/b]– Нет, чуть-чуть позировали. Мне важен ракурс, даже иногда человек смотрит в сторону, я его ловлю.[b]– Ваши снимки сделаны с большим уважением ко всем этим людям. Сегодня папарацци стараются поймать в кадр человека, когда он не готов к этому, снять что-то жареное, компрометирующее его в глазах общества. Как вы к этому относитесь?[/b]– Вы знаете, я стараюсь не давать никому никаких оценок, потому что всю жизнь занимаюсь своим делом. Более того, сейчас уже практически и не снимаю. Потому что все, что нужно, я успел снять в свое время. Теперь я фотографирую только в свое удовольствие.[b]– Многие питерцы, пользуясь вашим выражением, эмигрировали в Москву. Почему вы не сделали этого?[/b]– Я отвечу вам сразу – я националист.[b]– И какая у вас национальность? Ленинградец?[/b]– Нет, петербуржец. А вот это название – Ленинград – я с самого детства не переношу. Более того, я даже в свое время носил псевдоним Валерий Петербуржский – это было еще при советской власти. Предложений переехать в Первопрестольную было много, но я никогда не сомневался в выборе места жительства. Я вижу, как столица перемалывает людей, и мне от этого грустно.[b]– Неужели в Питере больше творческой свободы, возможностей для самореализации?[/b]– Нет, это мне просто повезло, потому что в Питере выжить безумно тяжело. В Москве – без проблем. Это город постоянно меняющийся, но я не хочу участвовать в этой гонке. Мне нравятся гонорары, которые выплачивают в Москве, мне очень приятно их получать, а тратить их я предпочитаю в родном городе. Хотя многие говорят, что в Москве я бы зарабатывал намного больше и жил бы намного легче, но мне этого не надо. Потому что я делаю только то, во что сам верю.[b]– А почему вы не снимаете новых, сегодняшних кинозвезд?[/b]– Нет-нет, это то, что называется, ягода сошла, трава пожухла. Я счастлив тем, что я успел сделать. Все, что я снял, можно смотреть, и это никогда не наскучит. А потом мне несимпатична сама ситуация в кино. То есть, с одной стороны, я очень рад, что молодые ребята получают бешеные гонорары, но я же помню, какие гонорары получал в свое время Иннокентий Смоктуновский …[b]– Насколько я знаю, у Смоктуновского была ставка – 50 рублей, по тогдашнему курсу что-то около 80 долларов за съемочный день…[/b]– Да. Ставка больше, чем жизнь, как сказал Копелян, когда ему в 48 лет сделали ставку 50 рублей. Ефим Захарович вообще был очень остроумный человек. Впрочем, погоня за деньгами в кино – уже всемирное явление. Мы же получили доступ к мировому кинематографу и видим, что там замечательные актеры и актрисы тоже ввязываются бог знает во что. И никто уже не делает фильмов, равных картинам Антониони, Феллини, Висконти, Пазолини, Бергмана. Все, за редким исключением, заняты изготовлением коммерческого кино. Ну что же, ребята, валяйте, а мне это все неинтересно.[b]– Раз уж вы заговорили о мировом кинематографе, не могу не спросить: приходилось ли вам фотографировать западных кинозвезд?[/b]– Снимал. Не далее как позавчера я видел по нашему телевидению два фильма с Робертом Де Ниро, а я его фотографировал. Я снимал даже партнершу Чарли Чаплина по немым еще фильмам – Глорию Свенсон. Меня однажды в Самаре спросили: а вот у вас фотография актера Николая Симонова – это вы его при жизни снимали? У меня так челюсть и отвисла: думаю, что же человек имел в виду?[b]– В вашей жизни было столько интересных встреч. Можно написать целую книгу воспоминаний?[/b]– А издательство «Вагриус» мне это и предлагает, более того, часть вещей уже написана.[b]– Смотришь на ваши фотографии и вспоминаешь – и тех, кто ушел, и тех, кто жив, и тех, кого помнишь совсем молодыми...[/b]– Потрясающе, но я в своем архиве обнаружил первую фотография Ростроповича, которую я сделал, когда ему было 39 лет. Давно снимаю, вот люди думают, что я всех фотографировал.Был смешной случай. У меня есть фотография, на ней изображены Чехов и Толстой. Когда я показал ее одному редактору, тот на полном серьезе спросил: это тоже ваша? Ну да, говорю, конечно.