Разгар июня. По старым, десятилетиями устоявшимся в москвичах привычкам начинается дачно-верандный сезон — с жарким трудом на грядках и томными чаепитиями под сенью древ и витающих вокруг лампы мотыльков.

Для настоящего москвича дачный поселок — этакая малая родина. Последний, может быть, проулок, где «одинокая бродит гармонь» и «воздух синь, как узелок с бельем…» Где шелестит сухо некошеная прошлогодняя трава.

Для меня дачные воспоминания — не мухи и слепни, а первый забитый гвоздь и гордость в глазах отца, оценивающего мою работу молотком. «Русские горки» на великах и мопедах, пьянки и драки, заплывы через озеро «на слабо», поцелуи на вершине стога колкого сена. Мои детство-отрочество-юность, слегка разбавленные пионерскими лагерями. На даче я осознал смысл максимы «лето — это маленькая жизнь».

Но стальные ряды наступающей многомиллионной агломерации не остановить. Вот и Минэкономразвития (МЭР) обратило «око Саурона» на садово-огородные товарищества, те самые наши дачи, где выросли не менее трех поколений москвичей.

На официальном портале правительства РФ появился проект поправок в Земельный кодекс и закон «О пожарной безопасности». Суть проста: чиновники намерены значительно ужесточить наказание за траву и мусор на частных территориях.

Если сейчас штраф за бездействие обходится физлицам (дачникам) в пять тысяч рублей, должностным (дирекции СНТ) — в 50 тысяч, а юридическим — в миллион рублей, то теперь чиновники хотят попросту изымать наделы земли у «недобросовестных собственников и арендаторов». Причем не имеет значения, каким способом человек получил свой участок: приобрел или по наследству достался.

В Московском регионе цены на частное жилье снизилось на 8,7 процента / Фото: Наталия Нечаева, «Вечерняя Москва»

Обнаруженные пожарным инспектором нарушения необходимо будет устранить в течение шести месяцев (неприкосновенными смогут остаться только банкроты или лица, которые взяли землю в ипотеку). Если за полгода пейзаж на участке не изменится кардинально, органы местной власти должны обратиться в суд с требованием изъять угодья у собственника. Позже этот участок будет продан по рыночной стоимости на торгах, а деньги с вычетом судебных издержек отдадут его бывшему владельцу.

За два последних десятилетия сильно сдали прежние бодрые пенсионеры, а поколение миллениалов уже не затащишь на дачные работы даже в цепях. Семьи меняются — где-то уже элементарно некому пилить засохшие деревья и выкашивать заросли, равнять буераки, корчевать пни. Разве нанять южан-рабочих? Но и это не каждой столичной пенсионерке по карману.

Я часто вижу такие участки. Черным, неприглядным пятном, как выпавшие зубы, встречаются они в ряду ладных кирпичных и деревянных заборов более успешных соседей. Причем они встречаются в получасе езды на электричке от центра Москвы и пяти минутах ходьбы от станции. Ну как не попытаться чиновникам отнять у пенсионеров такой приз!

А чуть позже признанный «пожароопасным» участок выкупит по «рыночной» цене заранее назначенный покупатель, да и чиновники с инспекторами внакладе не останутся. Все довольны… кроме нас. Знаете, пусть я не готов вкладывать большие средства в свою старенькую дачку, но она для меня… как для семейства Толстых «Ясная поляна»! И лапать светлые страницы моей памяти жадным чиновникам различных ведомств я не дам!

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции