Первый президент Калмыкии Кирсан Илюмжинов: Путин всегда доходит до сути

Отставка Илюмжинова с поста президента Международной шахматной федерации (ФИДЕ) не была добровольной и сопровождалась интригами. Одной из причин его отстранения можно назвать американские санкции, наложенные на него Госдепом США за сотрудничество с властями Сирийской Арабской Республики. А это мешало деятельности главы ФИДЕ. Илюмжинов ушел, но тем не менее «остается в шахматах». С шахмат и начался разговор.

 — В интервью канадскому радио вы ушли от вопроса «Играли ли когда-нибудь с Путиным в шахматы?»

— Мы с Путиным о шахматах много говорили начиная еще с 1993-го. Шахматы он очень любил и любит.

— Вот-вот, я как раз об этом.

— Отвечаю конкретно на вопрос: ни разу не играл с Путиным в шахматы, ни разу ему не предлагал. Но Путин единственный президент, который участвовал в нескольких шахматных мероприятиях. В закрытии матча за звание чемпиона мира в Сочи в 2014 году, когда величайший шахматист Свен Магнус Карлсен выиграл у Вишванатана Ананда — индийского гроссмейстера.

Мы вместе надевали шахматную корону — венок чемпиона мира — норвежскому гроссмейстеру Карлсену. Через год была «Белая ладья», турнир шахматных школ. Это было очень распространено в Советском Союзе, и 1 июня, в Международный день защиты детей, в Дагомысе Путин открыл возрожденный детский турнир «Белая ладья».

— Вы с ним были знакомы и раньше...

— 18 апреля 1993 года после инаугурации, когда я выиграл выборы и стал президентом Республики Калмыкия, меня пригласил в Кремль Борис Николаевич Ельцин. Я после встречи иду по коридору, а навстречу Анатолий Александрович Собчак: «О, миллионер, демократ, шахматист — давай приезжай к нам в Питер».

А у нас как раз вопросы там были: наши студенты поступали, потом начиналась кампания посевная, тракторы нам нужны были. Мы договорились, и 5 мая я прилетел в Санкт-Петербург, меня встретил заместитель губернатора по внешнеэкономическим связям Владимир Путин. Сказал, что Собчак в Смольном на мероприятиях, и поручил встретиться и подготовить соглашение о дружбе и сотрудничестве между Республикой Калмыкия и Санкт-Петербургом.

Кстати, это был первый договор, который я подписал в качестве президента Калмыкии. Подписывали в Смольном. И на основе этого договора сотни выпускников калмыцких школ учились в ленинградских вузах. Также мы получили «Кировцы» — тракторы для нашего сельского хозяйства.

— В 1993-м про вас в газетах писали — перспективный политик, кандидат в президенты Российской Федерации. Вы когда с Путиным общались, видели в нем будущего президента? Угадывалось что-то масштабное?

— Если сейчас скажу, что да, видел, это будет нечестно, неискренне. Но когда мы встретились с Владимиром Владимировичем, мне понравился энергичный молодой руководитель. Сразу же мы приступили к делу, из аэропорта приехали в резиденцию К-4, где готовили соглашение.

Качество, которое мне всегда нравилось и нравится в Путине, — он всегда доходит до сути. Сначала доходит до сути, потом выявляет главное. Вот договор, который мы готовили, два раза переделывали, потому что Владимир Владимирович говорит: «Ну, это не для галочки же, вы с Собчаком подпишете и разъедетесь, а по этому соглашению должна быть хоть какая-то конкретная польза — или для студентов, или для аграриев». Ну и всегда, когда мы встречались, он четко, конкретно выявлял самую суть.

Одна из таких ситуаций, ну, можно сказать, критических, это 1998 год, когда после моего интервью в программе «Время» Сергею Доренко вдруг показали карту России, а там — Калмыкия и пограничные столбики.

Я-то говорил о бюджетном федерализме, что нужно выстраивать отношения с регионами на основе того, кто сколько заработал, учитывать особенности регионов, национальных республик, а на фоне этой карты за кадром прозвучало, что Кирсан объявил о выходе из состава Российской Федерации. И шум пошел.

— Рамзан Кадыров себя позиционирует как «пехотинца Путина». А вас, я помню, Коржаков называл «неуправляемым калмыком». Илюмжинов не встраивался в систему и не был, условно говоря, «пехотинцем Ельцина»?

— Некоторым не нравилось, что я в Москву приезжал и старался всегда встретиться с первым лицом.

— Что значит «некоторым»? Никому не нравилось.

— Да, никому не нравилось, потому что приедешь, встретишься в той же администрации с начальником управления, потом уезжаешь из Москвы, звонят: «А чего ты был в соседнем кабинете и не зашел?» Или придешь к Черномырдину Виктору Степановичу или к Потанину, например (первый вице-премьер, мы в МГИМО учились и в шахматы играли за сборную), тоже начинают интересоваться: «А чего ты к нам не зашел?» Москва — очень большой город, там разные течения, я имею в виду чиновничьи. И я объясняю: «Слушайте, у меня времени не хватит, это надо месяц сидеть, то есть зашел в один кабинет, и чтобы политически корректно было — надо и в другой».

Я если приезжал в Москву, то работал по конкретным делам. В 1995-м мы выиграли право на проведение Всемирной шахматной олимпиады. Ну, нужно было решение, конечно, президента. И я добивался встречи с Ельциным. Встретился, решили. Пошел к председателю правительства, Виктор Степанович даже заседание провел, тоже было решение. Но это решение так и осталось на бумаге, ни одного рубля мы так и не получили на поддержку проведения нашей олимпиады.

— Что, все деньги украли?

— Нет-нет, просто денег не было, 1998-й, дефолт, и правительство в отставку тогда ушло вместе с Сергеем Кириенко. Россия — банкрот, не может платить. И какая тут шахматная олимпиада?

А всего-то надо было выделить около 14 миллионов долларов, хотя мы затратили больше ста миллионов. 400 лет назад принесли буддизм из внутренней Монголии, из Китая на территорию России. И его святейшество Далай-лама XIV является нашим духовным лидером. Ну и когда мне руководство сказало: «Денег нет», я понял: спасение утопающих дело рук самих утопающих.

Обратился к друзьям — предпринимателям, инвесторам — помогите в проведении олимпиады. Сами вкладывали, находили средства. Сначала были турки, были югославы, но разбежались, так как мы не вовремя платили деньги. За рекордно короткий срок — даже в Книгу Гиннесса попали — за 11 месяцев мы построили целый город в степи и приняли около трех тысяч шахматистов из 129 стран мира. На протяжении трех недель Элиста была мировой столицей шахмат...

— Я помню, что в Калмыкии не было ни одного храма, ни православного, ни буддистского, ни мечети, когда вас выбрали президентом. Почему у нас в стране мало буддистских храмов?

— Где-то 200 лет назад один из русских царей подписал указ о традиционных конфессиях в Российской империи. Упоминаются там христианство, ислам, буддизм и иудаизм. С другой стороны, по Конституции РФ церковь у нас отделена от государства. Поэтому все вопросы и проблемы, которые связаны с церковной жизнью, это проблемы самих верующих. До депортации калмыцкого народа — до 1943 года — в Калмыкии было несколько десятков буддистских храмов и один Крестовоздвиженский храм, который я восстановил потом. Когда в 1957 году калмыки вернулись из Сибири, у нас не было ни одного даже молельного дома...

В 1993 году меня избрали президентом Калмыкии, и пожелания бабушек были: «Нам бы буддистский храм». Эти наказы нужно было исполнять. И, кстати, Калмыкия — это единственная республика в европейской части России и в Европе, исповедующая буддизм. Мы 400 лет назад принесли буддизм из внутренней Монголии, из Китая на территорию России. И его святейшество Далай-лама XIV является нашим духовным лидером. Притеснялся ли буддизм или нет? Когда я начал строить храмы, мне никто не мешал. Просто из государственной казны мы не могли брать деньги, потому что церковь отделена от государства.

И поэтому храмы строили на пожертвования граждан, благодаря моим друзьям, инвесторам крупным, которые миллионы долларов на это давали. И в Калмыкии мы построили самый большой буддистский храм в Европе высотой 64 метра. А в селе Приютном возвели Крестовоздвиженский православный храм. Я благодарен его святейшеству Патриарху Московскому и Всея Руси Алексию II, предыдущему патриарху, который тогда не просто приехал освятить храм, но и указ был специальный об образовании калмыцко-элистинской епархии. Благодарен также Министерству иностранных дел России, благодаря которому Далай-лама смог прилететь к нам и освятил место, где мы и построили храм.

В 1993 году я подписал соглашение с его святейшеством Далай-ламой по возрождению традиционного буддизма. Потому что разные течения пошли. Чтобы не путать, нужно было возродить традиционный буддизм. И Далай-лама начал посылать десятки учителей — римпочи — к нам, в Калмыкию. Также каждый год по десять наших ребят я отправлял в индийские, монгольские монастыри, где они обучались не только буддизму, но и тибетской медицине, тибетской астрологии. Многие сейчас работают и в Калмыкии, и в Америке — не только как буддисты, но и как ученые, как тибетские врачи. Мы построили десятки буддистских храмов. Даже в Москве есть ступа (Ступа Просветления в Отрадном — прим. «ВМ»). Собираемся на Поклонной горе построить буддистский храм. Спасибо мэрии Москвы, дали разрешение.

— Вот сейчас бы мог ваш товарищ Каддафи помочь, потому что вы как-то говорили, что он, будучи мусульманином, интересовался буддизмом, и с деньгами у него было все в порядке.

— Он в шахматы играл и любил шахматы. Мы в 2004 году провели чемпионат мира в Ливии. И каждый день он занимался и учил своих внуков шахматам — есть видеозапись. Мы с ним не раз говорили о шахматах. Однажды он вдруг спросил: «А сколько раз человек перерождается, сколько раз ты переродился?» Я посмотрел — у него на столе несколько книг на английском и на арабском языках. Одна из них — «Лекция его святейшества Далай-ламы: Искусство быть счастливым». Про реинкарнацию. Я отвечаю: «108 перерождений».

12 июня 2011 года, как раз в День России, у нас встреча была. Утром в посольство России позвонил старший сын — Мухаммед Каддафи, президент национального олимпийского комитета и шахматной федерации: «Приезжай, папа хочет поговорить с тобой».

Знаменитые кадры, когда мы играем в шахматы с Каддафи, были на всех телеканалах мира, потому что накануне СМИ передали, что Муаммар убит (я как раз в это время попал под бомбежки натовских самолетов). Я увидел шахматы в углу, предложил: «Может, сыграем?» Он спрашивает: «А зачем?» Я говорю: «Все говорят, что вы убиты или ранены, что с ума сошли. А если вы играете в шахматы, то, наверное, еще с ума не сошли». И мы поиграли. Он коня зевнул, я ему вернул, говорю: «Переходите». Он говорит: «Не-не, тронул — ходи». Вот в тот день он у меня очень много спрашивал как раз про реинкарнацию, жизнь после смерти. А я ему говорю: «Ну вот видите, сейчас бомбят страну, вам предлагают покинуть ее или отдать пост». А он ответил: «Какой пост, я же не президент страны, не премьер-министр». Он же просто был лидер.

Говорит: «Ты же буддист, ты же веришь, наверное, в судьбу, в карму... Как я могу покинуть эту землю, когда я похоронил здесь приемную дочь, десятимесячная внучка погибла под бомбами натовских самолетов? Поэтому я не могу бежать. Я вижу, что меня убьют», — Каддафи мне в открытую это говорил. «Такова карма, в следующей жизни я перерожусь, наверное, Ламой», — он сказал...

ДОСЬЕ

Кирсан Илюмжинов родился в 1962 году в Элисте. В 15 лет возглавил взрослую сборную Калмыкии по шахматам. Окончил школу с золотой медалью и пошел служить в армию, затем учился в МГИМО. Специалист по Японии. Во время учебы занялся бизнесом по продаже автомобилей и заработал свой первый миллион долларов, а чуть позже стал народным депутатом РСФСР. В апреле 1993 года его избрали первым президентом Калмыкии, в общей сложности Илюмжинов руководил республикой 17 лет. Известен как опытный лоббист и успешный бизнесмен, широчайшие интересы которого распространяются от логистического бизнеса до торговли нефтепродуктами.

Читайте также: Политолог рассказал, как фильм «В борьбе за Украину» повлияет на иностранных зрителей