[i]Директор Московского НИИ неотложной детской хирургии и травматологии Леонид Рошаль по результатам опроса журнала «Ридерз Дайджест» признан «Европейцем года». Детский доктор прошел десять землетрясений, девять поездок на войну, революции, теракты, техногенные катастрофы, «Дубровку», Беслан…[/i][b]– Леонид Михайлович, cудьба забрасывала вас в самые разные концы земного шара. Чем запомнилась вам первая поездка за границу?[/b]– Пригласили меня в Монголию. Тогда, в 80-е годы, там высока была детская смертность из-за пневмонии. Монгольские семьи многодетные, по десять-двенадцать человек. Есть мнение, что в азиатских семьях отношение к умершим детям философское: Бог дал – Бог взял. Это не так. Однажды я стал свидетелем того, как мать убивалась, когда у нее на руках умер двенадцатый ребенок – ее сердце готово было разорваться от боли. Мы занимались повышением квалификации местных врачей, читали им лекции, проводили семинары, прививали им практические навыки, которые были отработаны в России. Мы объехали все аймаки (райцентры) республики, и везде меня называли «Доктор Руссель».[b]– Вы лечили детей разных национальностей. Они требуют разного отношения?[/b]– Все дети абсолютно одинаковы. Почти одинаковые реакции, одинаковое отношение к боли, сострадание. Да и болезни у них, как правило, одни и те же.[b]– Про Беслан писали, что дети проявляли там невиданное мужество.[/b]– Бесланские малыши реагировали на происшедшее так же, как и дети в других концах планеты. Да, многие из них молчали, но они просто впадали в психологический ступор.[b]– Вы были в Афганистане три раза. Страна как-то менялась за это время?[/b]– В сельских районах там – уклад жизни XV века. Им надо помогать. Мне жалко афганский народ, он достоин лучшей жизни.[b]– В Армении вам доводилось работать с детьми, у которых обломками зданий были придавлены руки и ноги. Именно там вы изобрели свою уникальную технологию, которая позволила в дальнейшем избегать ампутации?[/b]– Да. Бригада российских врачей – единственная в мире специализированная бригада, способная оказывать помощь детям в экстремальных ситуациях. Она работала в Алжире, Турции, Японии, Египте и, конечно, в России. Опыт у нас накоплен колоссальный. И мы постепенно, шаг за шагом, выработали определенную методику консервативного лечения, которая действительно во многих случаях позволяет избавить детей от ампутации.[b]– И в Беслане, и в «Норд-Осте» вам приходилось общаться с террористами. Это совершенно особый тип людей – они знают, на что идут, они готовы умереть, у них жесткая мотивация… Как вы находили с ними общий язык?[/b]– Каждый доктор должен быть психологом. Хотя специально я психологии нигде не обучался. Просто я говорил с ними по-нормальному, без обвинений и оскорблений. И они меня слушали. У меня была сильная мотивация – я шел спасать детей.[b]– Боевики в Беслане отличались от «норд-остовских»?[/b]– Да. Они были жестче. Они не разрешили даже подойти к школе. Я спросил: а зачем вы тогда меня вызывали? Они ответили, что хотят видеть меня в компании Дзасохова, Зязикова и Аслаханова. Может, они их в заложники взять хотели, а мной – внимание отвлечь. А может, и убить хотели – кто знает…[b]– Теперь вы «Европеец года». Как-то на вас это сказалось?[/b]– А я еще… и «Национальный герой», и «Человек 2002 года», и «Гордость России». Никак не сказалось. Все мои звания и титулы просто дают мне возможность громко говорить о российских проблемах. И меня немножко лучше слушают. Вот и все.[b]– Вы жестко отозвались об американской системе детского здравоохранения.[/b]– Структура советского здравоохранения была одной из лучших в мире. Она была тщательно продумана, выстроена и отшлифована снизу доверху. А сейчас эту систему хотят сломать под предлогом того, что государство, мол, не может выдержать такой нагрузки. Сейчас нет в мире другой медицины, где за мизерные деньги врачи еще что-то делают. Вот вы, например, находитесь сейчас в институте, где всех без исключения лечат бесплатно. Даже в реанимации, где лечение ребенка с черепно-мозговой травмой обходится чрезвычайно дорого, мы ни разу не взяли с родителей ни копейки и не попросили купить лекарства.Но по этой системе нанесен страшный удар. Социальный налог уменьшен, а в него входил и налог на здравоохранение. Денег стали получать в два раза меньше. А ведь за эти деньги надо лечить людей! Теперь нам говорят, что и этого много, и начинают закручивать гайки, перетаскивая бремя здравоохранения на плечи населения. Ну, богатые, допустим, будут платить. Но их-то всего 10–15 процентов. Остальные-то – бедные. И в нынешних реформах я не вижу ни экономических, ни социальных расчетов, ни стратегии развития.В регионах-донорах ситуация лучше, чем в других городах. Многие пальцем тычут в их сторону – мол, с жиру бесятся. Ничего не бесятся. В той же Москве в целом не хватает средств на социальные нужды. И это несмотря на то, что правительство Лужкова грамотно ведет социальную политику.В Москве из городского бюджета более 20 процентов средств отпускается на социальные нужды. Это высокий процент. В результате всю страну лихорадит, а Москва, которая твердо критиковала федеральные власти за непродуманность решений, за счет внутренних резервов пытается выйти из этого состояния. Хотя и столице тоже почистили карманы.С одной стороны, президент говорит, что все здравоохранение надо переводить на рельсы страховой медицины. Но сук этот благополучно кто-то рубит. Минздравсоцразвитие в этом году выделило на закупку медикаментов 51 миллиард рублей. И преподносит это нам как яркое достижение. Но они забыли, что за прошлый год остались должны российскому здравоохранению 83 миллиарда. Значит, отдали часть своего долга, только и всего. Мало того, они выстроили такую хитроумную схему, при которой 40 процентов денег потеряются, пока найдут адресата. Склады какие-то, коммерческие фирмы, страховые компании, еще там что-то…[b]– Как продвигается строительство корпуса в вашем институте?[/b]– Чем мне нравится правительство Москвы – у них слова не расходятся с делами. Строительство идет по плану. Два года как создан институт. В конце 2004 года уже был введен в эксплуатацию лабораторный корпус. В конце этого – начале следующего года будет возведен современнейший реанимационно-хирургический корпус, в котором предусмотрено все необходимое для лечения детей.Это институт с городским статусом. Мы сможем принимать самых тяжелых детей с черепно-мозговыми травмами и другими патологиями. Да и сейчас институт работает с использованием самых передовых технологий. Например, операции при аппендиците, даже осложненном перитонитом, мы делаем только с использованием лапароскопии, что дает лучшие результаты.[b]– В вашей профессии стресс неизбежен. Как вы с ним боретесь?[/b]– А никак. Просто живу и работаю. Вот и все. Медитацией не занимаюсь, к алкоголю равнодушен, в казино не хожу. Наверное, психика устойчивая. Чтобы вывести меня из себя, надо очень сильно потрудиться.[b]– Какими качествами должен обладать детский врач?[/b]– Он должен быть профессионалом – раз, добрым – два. И постоянно настроенным на оказание неотложной помощи. Я даже в багажнике машины вожу с собой аппарат искусственной вентиляции, интубационную трубку, фонендоскоп… А вдруг авария на трассе![b]– Сейчас в созвездии Тельца есть ваша звезда. Чего вам не хватает в жизни?[/b]– Времени.[i]...Как лауреат премии «Европеец года-2005» Леонид Рошаль получил пять тысяч евро. Все деньги «Доктор Руссель» перечислил в ИНИСЕФ – Международный фонд для оказания помощи пострадавшим от цунами в Юго-Восточной Азии[/i].