Кто защитит пациента?

[i]Интересы больного при взаимодействии его с медициной учтены еще в клятве Гиппократа.Бурное развитие биологии и медицины резко усложнило ситуацию, породило новые этические проблемы.В России начали действовать биоэтические комитеты, они и взяли на себя защиту прав и достоинства человека в области охраны здоровья. Об этом корреспондент «ВМ» беседует с председателем комитетов по биомедицинской этике Министерства здравоохранения РФ и Российской академии медицинских наук академиком РАМН [b]Юрием ЛОПУХИНЫМ[/b].[/i][b]-Юрий Михайлович, в мире понятие «биомедицинская этика» вошло в обиход четверть века назад. Что к этому побудило? [/b]— Обратимся к недавней истории. В 1947 году состоялся Нюрнбергский процесс, где судили фашистов за преступления против человечества. Под судом были и нацистские врачи. Они, зная клятву Гиппократа, проводили чудовищные опыты на живых людях: погружали в холодную воду, вводили яды, заражали сифилисом… Фашистские концлагеря стали огромными экспериментальными лабораториями, фабриками смерти.Тогда-то многие поняли, что медицина может нести человеку не только благо. Был принят Нюрнбергский кодекс, в котором прямо записано: никто не имеет права проводить опыты на человеке без его согласия.За полвека после войны биология и медицина сделали необычайный рывок. Трансплантология, реанимация, искусственное оплодотворение, новые способы регуляции деторождения, мощная фармакология, генная инженерия. Все эти достижения науки обнажили множество этических и моральных проблем, которые не могли быть предусмотрены в конце 40-х годов. И врачи уже не считали себя вправе решать их единолично.К совету были призваны юристы, философы, психологи, священнослужители и просто обыватели. Появились первые комитеты для коллегиального обсуждения проблем биомедицинской этики.[b]— В чем суть этого, возможно, нового для читателя понятия? [/b]— Это исторически сложившаяся система моральных представлений, взглядов, традиций и норм, относящихся к биологии и медицине, то есть к сфере и проблемам изучения и защиты жизни и здоровья человека.И медицинская этика, и законодательство о здравоохранении регулируют в принципе одни и те же вопросы — права и обязанности врачей, пациентов и общества по отношению друг к другу. Однако далеко не все в этой цепочке поддается регламентированию законом. Именно этика как бы интуитивно, исходя из понятий добра и зла, определяет пределы допустимого. Она опережает закон, а он закрепляет то, что ею апробировано.Биоэтика постоянно соотнесена с накоплением новых знаний в биологии и медицине. Она служит своеобразным нравственным экспертом достижений науки и предлагает меры морального, а чаще законодательного свойства, которые оградили бы здоровье и жизнь человека от неконтролируемых последствий научно-технического прогресса.[b]— От бед прогресса действительно можно уберечься? [/b]— На этот счет было много дискуссий. В итоге в 1997 году Совет Европы принял «Конвенцию о защите прав и достоинства человека в связи с использованием достижений биологии и медицины».Согласно ей любое открытие в биологии и медицине должно обсуждаться обществом. Интересы и благо отдельного человека обязаны превалировать над интересами общества и науки. Всем без исключения людям надо гарантировать уважение целостности личности, основных прав и свобод. Таковы принципиальные положения конвенции.[b]— Россия присоединилась к этому соглашению? [/b]— Все биоэтические комитеты России работают на основе этого документа, хотя официально он не подписан. Дело в том, что Россия должна специально оговорить, почему не может выполнить в полной мере одно из основополагающих требований конвенции — «обеспечить равную доступность медицинской помощи надлежащего качества для всех членов общества».Нам-то понятно, что в нынешней экономической ситуации говорить о равенстве и доступности медицинской помощи в России не приходится.[b]— Это не утешает. Мы ведь еще не отрешились окончательно от привычной мысли, что государство должно заботиться о здоровье своих граждан, и продолжаем ждать от него помощи… [/b]— Теперь государство не способно заботиться о своих гражданах в той мере, на какую претендовало прежде. И они вынуждены осознать: их здоровье, как и здоровье их детей, — это прежде всего их собственная забота и ответственность.[b]— Но в новой ситуации меняются и взаимоотношения пациента и врача. Люди хотят иметь больше сведений о том, каково их здоровье и что предлагается для лечения. Есть ли границы информированности пациента? [/b]— Согласно Конвенции о правах человека и биомедицине, каждый гражданин имеет право ознакомиться со всей собранной информацией, касающейся его здоровья. То есть имеет право быть осведомленным о предстоящих диагностических исследованиях, степени их травматичности, о назначенном лечении, действии лекарств, ожидаемом результате.Заранее зная о характере и целях медицинского вмешательства, о возможных последствиях и риске, пациент может дать добровольное согласие на лечение, но может от него отказаться. Он имеет право и не быть информированным. Такое желание надо уважать.[b]— За минувшее столетие многие тайны организма стали явными, зримыми, управляемыми. Это не только поражает, но и страшит… [/b]— Чем богаче будут наши знания о самих себе, тем вернее мы сможем улучшить качество жизни человека, продлить его земной срок. Но обширные знания о человеке и умение управлять его жизненными процессами не должны обернуться против него же. Сейчас самую большую опасность ученые связывают с развитием генетики.Вот несколько примеров. Первый — генная терапия. Работы в этом направлении развернуты во многих странах. Скажем, у диабетика в ДНК не хватает лишь одного фермента. Казалось бы, стоит ввести в клетку ген, производящий инсулин, и человек выздоровеет. Но нет. Подобных опытов проводится немало. Однако пока они не принесли успеха.А если ученые захотят проделать нечто подобное с половыми клетками человека? Тогда новые признаки, если они, конечно, появятся, будут передаваться потомству. Последствия могут оказаться непредсказуемыми и губительными для человечества.Другая проблема — генетическая информация о человеке.Представьте, что кому-то из «умных» придет мысль паспортизировать население Земли по генетическим особенностям. В принципе такое реально. Но если до подобной информации доберутся страховые компании и работодатели (а скрыть ее вряд ли удастся), то совсем нетрудно начать дискриминацию по генным признакам. А там до фашизма — один шаг.Еще одна опасность — хронические болезни. Считается, что 98% хронических болезней, с которыми мы не справляемся сегодня — рак, атеросклероз, диабет, — имеют генетическую основу. В частности, обнаружены участки цепочки ДНК, в которых можно «прочитать», чем заболеет человек. А каково, например, юноше узнать, что к 50 годам у него проявится болезнь Альцгеймера? Как жить с таким отсроченным приговором? [b]— Люди обрели невероятную власть над генами, а значит, над своим будущим. По сравнению с этим великое достижение медицины — трансплантация органов — представляется делом весьма обыденным.[/b]— Тут огромный пласт проблем, соотнесенных с религией, философией, нравственными принципами врача, социальными и правовыми нормами общества.К чести нашей страны, мы имеем сегодня хороший Закон о трансплантации органов и тканей человека. В нем учтены все аспекты, связанные с трансплантологией. Что особенно важно, впервые в истории России зафиксированы новые критерии признаков смерти.Сегодня остановка сердца и дыхания сама по себе уже не является больше критерием смерти, поскольку современные реанимационные средства позволяют вывести человека из этого состояния и полностью восстановить функции мозга. Теперь эквивалентными понятиями признаны «смерть человека» и «смерть головного мозга».Это стало чрезвычайным событием в истории философии и общечеловеческой этики. И это очень важно для того, чтобы иметь право брать донорские органы для пересадки.[b]— В некоторых ситуациях прибегают к донорству живых родственников… [/b]— Да, но и это породило совершенно новые этические проблемы. Впервые в истории медицины хирурги вынуждены оперировать здорового человека и удалять у него весь орган или его часть. Тем самым врачу приходится преступать священную заповедь «Не навреди». Но если сопоставить вред и благо двух людей — донора и реципиента, то очевидное благо перевесит причиненный вред. Донор идет на риск добровольно, готов жертвовать собой ради родного человека. Хирург-трансплантолог в столь уникальных обстоятельствах должен проявить высочайшее мастерство, чтобы спасти обреченного и не погубить донора. Но и общество должно обеспечить донору правовую и экономическую защищенность как минимальную плату за высочайшую гуманность поступка.[b]— Если трансплантация органа требуется больным в исключительных случаях, то под угрозой СПИДа оказались практически все. Неожиданное и быстрое распространение этого заболевания вызвало к жизни немало этических и социальных проблем.[/b]— СПИД проверяет «на прочность» не только гуманистические принципы людей, но даже основы традиционной врачебной этики.Известны факты, когда в начале эпидемии ВИЧ-инфекции опасения «заразиться» были настолько велики, что даже в странах высокой «демократической цивилизации» медики не хотели оказывать помощь зараженным.Закономерно, что медицинский персонал вправе иметь гарантии безопасной работы. Но больные и инфицированные точно так же имеют право на помощь.Особая речь — о соблюдении врачебной тайны при заболевании СПИДом. Ведь ее разглашение превращает больных в изгоев общества. Еще не утихла дискуссия и о том, целесообразно ли вообще оказывать помощь заболевшим, если лечение почти бесперспективно.Словом, этических проблем, связанных со СПИДом, множество. Хотя традиционная этика и мораль решают главную проблему однозначно: больных СПИДом надо обязательно лечить.[b]— В Государственную думу представлен проект закона о биоэтике. Есть ли у него шансы явиться в жизнь? [/b]— Состоялось первое обсуждение документа. В нем много сомнительных положений. Но на мой взгляд, в таком законе у нас вообще нет необходимости. Все вопросы, в него внесенные, уже изложены в этических кодексах российского врача, медицинской сестры, фармацевтического работника, а также в законах о трансплантации, психиатрии и др. Они опираются на европейскую Конвенцию по биоэтике и помогают нормально выстраивать взаимоотношения человека и современной медицины.