[i]Отшумела юношеская олимпиада… В памяти москвичей останутся не только ее рекорды, веселые тусовки, а и нечто более осязаемое. Ведь к ее началу в городе немало построено, капитально отремонтировано, доведено до еврокондиции.И это все теперь остается нам, москвичам.Скажем, в здравоохранении для участников Игр и их сопровождающих в ряде больниц на должном уровне были подготовлены «олимпийские» отделения.Медики к Играм подошли тщательно: не дай Бог что случится. Но все, к счастью, обошлось. И теперь здесь лечатся простые горожане.[/i][b]Палаты для «олимпийцев» [/b]— За две недели Игр к нам в «олимпийскую» палату поступило всего лишь одиннадцать юных спортсменов, — сказал мне Геннадий Лукин, главный врач больницы № 13 имени Филатова. — Не очень значительные травмы, гастроэнтерит… Да у одного юного борца гнойное воспаление ногтевой пластинки случилось, он палец матом прищемил. В общем, всех вылечили, провели санобработку отделения, и 1 августа оно, потеряв статус «олимпийского», стало обычным.Обычным такое отделение, конечно, не назовешь. И Геннадий Иванович это знает, потому с нескрываемым удовольствием повел меня смотреть свой новодел.Евроремонт удался на славу.Светлые коридоры, совсем не «больничные» холлы. Кровати, прочая мебель новенькие, современные. А уж сантехнические удобства — в стекле кабин души, ванны и прочее — уверен, и новым русским для дома подошли б.Процедурные тоже не пугают казенным больничным холодом. Какие-то особенные мягкие кушетки на никелированных ножках, веселенький, в теплых тонах кафель.Пугающие простых смертных орудия процедур упрятаны в нарядных шкафчиках.И столовая тут не «больничная», а похожа на детское кафе вроде «Лакомки». Кухня тоже как «новорусская», вся сияющая, рассчитанная на богатую квартиру с приемом гостей. А вот, глядишь ж, досталась детям в клинике… Через комнату отдыха, полную игрушек-зверюшек, выходим в лоджию. Под нами каменная горка московского зоопарка. Пара бурых медведей, подставив брюхо солнышку, млеет от удовольствия.— Детей в отделении что-то маловато, — замечаю я.— Так лето, отдыхают, — поясняет главврач.Заходим в палату, занята лишь одна кровать. Парнишка лет 12-ти, глаза печальные, помечены нездоровьем. Неожиданно для себя спрашиваю: — Что болит у тебя? — Живот у него болит, — отвечает за парня Геннадий Иванович.Парнишка этот — пациент явно со стажем. Оторванный от веселья лета, он не по-детски серьезен: — Гастрит замучил совсем...После ремонта «олимпийское» отделение, рассчитанное на 50 коек, вновь обрело гастроэнтерологический профиль. Комфортом не уступая хорошим западным клиникам, оно кое в чем их превосходит.Кое-что — это кадры. В Филатовской больнице помощь маленьким пациентам оказывает мощнейший отряд медиков: два академика и два член-корра РАМН, около 20 профессоров, почти 100 кандидатов меднаук. И это при том, что коек в больнице не так уж много — 670.Отделение гастроэнтерологии курирует мой старый знакомец академик Вячеслав Александрович Таболин. Он 35 лет возглавляет кафедру детских болезней Российского медицинского университета, клинической базой которого с давних пор стала горбольница № 13.Нет такого уголка в СНГ, где бы ни работали ученики Таболина, по его книгам лечились и воспитывались многие поколения. Он непререкаемый авторитет в элитарной кремлевской больнице и абсолютно доступен простым пациентам здесь, в 13-й городской.Мягкий, неспешный, умеющий отрешиться от всего в момент осмотра больного, в моем сознании Вячеслав Александрович олицетворяет идеал детского доктора. Таким я представляю себе и другого жившего почти 100 лет назад профессора-врача, который «не покидал больницу до самой своей смерти, неограниченно консультируя больных, помогал ей своим авторитетом». Речь идет об основоположнике русской педиатрии Ниле Федоровиче Филатове, имя которого носит эта больница.Однако до революции больница носила совсем другое имя. И тоже вполне заслуженно.[b]Что имел в виду Николай Первый? [/b]Судьба больницы имени Н. Ф. Филатова бесспорно переплетена с судьбой отечественной педиатрии и тоже полна драматизма.— 4594 ребенка родилось в 1832 году, из них умерли 1081, то есть каждый четвертый! Факт ужасающий, — докладывал московскому генерал-губернатору известный доктор того времени А. С. Кроненберг. И предлагал план действий.Обратиться к благотворительности горожан и на собранные средства устроить в Москве первую детскую больницу. Ведомость расходов и проект лечебницы предусмотрительный доктор прилагал к докладной записке.О необходимости подобного заведения губернатор доложил государю Императору незамедлительно и… получил витиеватый, но сокрушительный отказ: — Положение оборотов Воспитательного дома не таково, чтобы обременять оный новыми расходами, а надобно учреждение Детской больницы отложить до благоприятнейшего времени.Так бы и ждали того несбыточного времени, да помог генералгубернатор — военный, князь Д.В. Голицын. Он обратился к министру внутренних дел. А тот взял и разрешил.Собрали 1655 рублей серебром, купили участок земли с постройками на Малой Бронной. Дома были старые, местность сырая, болотистая, улицы вокруг — Козье болото, Патриаршие пруды и т. д. Но больница, названная вначале «Домом приюта несчастных, безвинных маленьких страдальцев», удалась: 100 кроватей, десять из которых для грудничков, и врачи подобрались, дело знающие отменно.Их энтузиазм не убавил даже пожар, случившийся в больнице в 1848 году. Планировали основательные переделки, к городским властям обращались с просьбой о неотложной постройке нового здания. Ответа не последовало. Дошли до Николая I. Император резолюцию начертал собственноручно: «Сообразить».Я бы ни в жизнь не сообразил, что царь имел в виду. Как ни странно, именно так поступили и городские власти. «Сообразить» повисло в воздухе. А здание тем временем приходило в полную негодность.Новое царское повеление от 1883 года было простым и конструктивным: — Прием больных для пользования в Московскую детскую больницу прекратить с оставлением в действии амбулаторного отделения.— Как такое возможно?! За полвека в больнице лечились сорок тысяч детей, в амбулатории приняли почти полмиллиона! — негодовали московские газеты, а вслед за ними и все прогрессивные горожане.Но было очевидно, больница кончала свое существование.И вновь спас положение князь.Теперь А. А. Щербатов: — Скончавшаяся 3 февраля 1885 года мать моя, княгиня Софья Степановна Щербатова, оставила дом свой свободный от всякого запрета на Садовой улице, и я имею честь предложить ведомству Императрицы Марии принять от нас в дар унаследованный дом на следующих условиях… Условия князь определил четко.Ничего, кроме больницы, в доме не располагать, никаких доходов от дома и земли не извлекать. Если будет на территории церковь, «то таковая должна быть во имя Св. Татитаны и во имя Св. Софии». А больнице в память княгини С. С.Щербатовой присвоить наименование «Софийская». Что и было сделано.Многое изменилось в больнице с тех пор. Но всегда сохранялось главное: преемственность поколений. От славной когорты Нила Филатова, да и раньше еще, со времен Малой Бронной до нынешних светил педиатрии, умеют здесь чувствовать пульс жизни, реагируют быстро, смело внедряют достижения педиатрии и детской хирургии. Именно сюда, в реанимацию новорожденных, поступают из родильных домов дети, чья жизнь еще под вопросом. И их выхаживают.Здесь есть микрохирургия, барокамеры, множество диагностических лабораторий с мудреными названиями — и это тоже успешно возвращает к жизни ребят с самыми тяжелыми недугами.Ну а что касается названия, быть может, справедливее в память о людях, способствовавших процветанию больницы, именовать ее теперь Софийской имени Филатова.Если такое, конечно, возможно… Слов из песни не выкинешь.[b]Не всегда хорошо, когда дети рады [/b]Не столь уж долго осталось до 160-летия горбольницы № 13. Много тут сменилось главных докторов. О большинстве вспоминают добрым словом и за открытия новых отделений, и за развитие служб, и за расширение больницы.Кандидат медицинских наук Г. И. Лукин — «Главврач-19». Его усилиями тоже создано изрядно. Вот хотя бы самое прозаичное — пищеблок, где готовят еду для всех 670 маленьких пациентов. Это извечно узкое и отсталое подразделение недавно реконструировано, оснащено лучшим импортным оборудованием.— Ой, Геннадий Иванович, дети вчера были так рады, что им на завтрак вместо каши на первое печенье дали, — зашумели повара, когда мы с главврачом заглянули на пищеблок.— А что было вчера, — не поняв, спрашиваю у Лукина.— Беда была вчера, — секунду поколебавшись, главврач пояснил.— Понимаешь, на несколько часов из-за аварии в городе в больнице вырубилось электричество. У нас, конечно, предусмотрено два ввода.Но все равно остались без света.Счастье, что на плановой профилактической мойке оказалась реанимация новорожденных. Если бы там отключились приборы… — Геннадий Иванович, но в других городах ток в больницы перестают давать и без всяких аварий, с энергетиков сейчас какой спрос?! — Будем ставить собственные генераторы, включающиеся автоматически, что, конечно, дороговато. Насколько знаю, чтобы полностью исключить риск, так будут оснащаться и другие больницы города, где своих генераторов пока нет.Еще одно «веяние времени», крайне огорчающее. Открою страшную тайну больницы № 13.Радуйтесь, любители «клубнички».Этажом ниже, прямо под вышедшими из евроремонта олимпийскими палатами, есть детское отделение с решетками на окнах — почти как в тюрьме.— Когда мы в 1968 году открывали реанимацию для детей с острыми отравлениями, а позже и Республиканский городской токсикологический центр, особой нужды в решетках не было, — замечает Геннадий Иванович. — Но с чем мы тогда имели дело: грибков ребенок поел нехороших, змея укусила, таблетки по ошибке не те принял… Максимум криминала — неразделенная любовь. Юных наркоманов не было. Случай алкогольного отравления — форменное ЧП.И понятно, водку детям не продавали, да и деньги у них на это откуда? Сейчас же дети, скажем, моют машины, имеют деньги и хотят походить на взрослых дядь. Малолетних наркоманов, юных алкоголиков в ужасающем состоянии везут к нам со всего города.Ты не представляешь, сколько заброшенных детей садятся на иглу, принимают «колеса», дышат клеем «Момент», до полной потери чувств пьют, — вздыхает Лукин. — Выхаживаем, ставим на ноги. Но корни у этой болезни не медицинские, а социальные, и искоренять ее должны совсем другие люди.— Да уж не такие они и безвинные, эти нынешние «маленькие страдальцы», — соглашаюсь с Геннадием Ивановичем и спрашиваю, — кстати, из богатых семей такие пациенты в больницу поступают, говорят, там тоже юных наркоманов порядочно? — Никогда. Думаю, их лечат приватно, за большие деньги. Зря, между прочим. Лучшие специалисты работают у нас, ведь здесь закладывались основы отечественной детской токсикологии.Но хватит о грустном. На фоне разваливающейся во многих регионах страны медицины Москва выглядит, в общем, оазисом. Геннадий Иванович отметил, что все обещанные Комитетом здравоохранения деньги больница получает в срок. А потому и «олимпийское» отделение вскоре перестанет удивлять комфортом, потихоньку подтягиваются, обновляются и остальные.Завершена в больнице реконструкция городского консультативнодиагностического центра на 100000 посещений в год. Скоро начнется строительство нового здания районной поликлиники, тоже входящей в состав больницы, для детей Пресни. Вот-вот начнет действовать кардиохирургическая служба, оборудованная всем необходимым для этих сложнейших операций....Если бы княгиня Софья Щербатова и профессор Нил Филатов хоть одним глазком могли б взглянуть на нынешнюю больницу, уверен, они остались бы довольны. Их средства и силы потрачены не зря.