Панама: канал +

Панама напоминает гигантскую бабочку – с крыльями от Тихого океана до Карибского моря и телом в виде Панамского канала. Канал – стержень экономики страны, ее символ. Но Панама – это канал плюс еще очень многое. [b]Вождь в гамаке[/b] Небольшой самолетик, почти маршрутка, несет нас на восток Панамы, в индейский городок Плайя Чико, что на одном из островов архипелага Сан-Блас. Моя соседка – маленькая женщина с темным орлиным профилем, в цветастой юбке и красно-оранжевых гольфах, устав от хныканья своего малыша, дает ему грудь. Смущается, отворачивается к окну. Малыш чмокает. Вот такие они, индейцы куна: непосредственные и трогательные. Кто она? Из тех, что ежедневно трудятся на рисовом или кукурузном поле или пасут коз? А может, она помогает мужу ловить сетями лангустинов? Или зарабатывает продажей мол – женских блуз с яркими аппликациями? Разве спросишь… Неловко. Аэродром Плайя Чико похож на подмосковную остановку автобуса. Тут все свои, громко и возбужденно говорят по-испански и на языке кунов, но гостям рады: скучно на острове, а тут новые лица. Да и подзаработать можно: одно фото – уно доллар! Вот и нарядилась бабушка во все парадное: красную косынку повязала, бусы надела и, разумеется, кунские желто-красные гольфы и матерчатые браслеты – на запястья и локти. Уно доллар? Не жалко за такую красоту! Накануне прошел ливень (сезон дождей!), и мы, переступая через лужи и подмигивая местным «кунчатам», идем по бамбуковым лабиринтам Плайя Чико. Дома сделаны немудрено: стены из толстых бамбуковых стволов, крыша – из высушенных листьев веерной пальмы. Есть свет, водопровод. Но быт, прямо скажем, не ахти. Заглядываю в одну такую избушку на бамбуковых ножках: земляной пол, простой самодельный стол, в углу деревянная кровать, в другом углу видавший виды телевизор, по которому с десяток детей – от карапузов до подростков – смотрят комедийный сериал на испанском. Заливисто хохочут. Вот уж кунам на смех! Бедновато живут индейцы. Да и тяжело: все работы – исключительно вручную. Почему бы, например, вскладчину или взяв кредит не купить тракторишко? Или завести ферму с коровами, наладить продажу молока, мяса? Преподаватель местного агроколледжа, некогда выпускник краснодарского вуза Хуан Гиллен Миро говорит по-русски. Так почему? – Нам, индейцам племени куна, не велит это делать закон предков, – степенно отвечает Хуан. – Землю можно трогать только руками, ступать на нее ногами, а не железными колесами, да и крупный рогатый скот земле не по нраву. Так что работаем… как это можно сказать? – Хуан хмурит широкий коричневый лоб, припоминая русское слово… – По старинке. – А если кто ослушается? – Сайла накажет. Хотите, познакомлю? Голову сайлы украшают вовсе не перья а-ля Гойко Митич, а обычная белая панама. Сайла (вождь) по имени Виктор принял нас в своей бамуково-пальмовой резиденции… лежа в гамаке. Он коснулся полей шляпы, чуть привстал, пожал мне руку и снова лег. Лет ему за 60. Рядом с гамаком вождя за письменными столами чинно сидели референт, помощник и еще какие-то работники «аппарата». На столах – шариковые авторучки и листы белой бумаги для записи поручений и распоряжений. Беседа не сложилась: едва поздоровавшись, сайла задремал. То ли влажная тропическая жара сморила, то ли именно так, во сне, принимает он судьбоносные решения. Я не понял. Стараясь не шуметь, мы с Хуаном вышли. – Сайла следит за тем, чтобы законы предков не нарушались. Если сайла покритикует человека, его не будут уважать… Кстати, – вдруг совсем другим тоном заговорил Хуан, – если хотите выпить пива, поспешите в нашу лавку: через три дня сайла объявил сухой закон. Что-то народ стал злоупотреблять в последнее время. Вот сайла и сказал: хватит! [b]Над водой под светом луны[/b] Всего 10–15 минут бодрящего плавания на моторке – и мы на острове Джандуб, в месте, где, кажется, утомленному есть сердцу уголок. Оно, сердце, может тут утешиться дайвингом, фотосессией коралловых красот, скатов, лобстеров, крабов и мурен. Невозможно оторваться от вида ската, плывущего-летящего в прозрачной воде – он похож на инопланетный корабль (это сравнение явно не понравилось бы местным рыбакам). На острове 10 бунгало для туристов плюс еще два – для хознужд. И стилизованное под бунгало кафе. В каждом туристическом бунгало – вода, все удобства. Часть этих жилищ стоит на сваях в воде, часть – на почве, покрытой мягкой короткой травкой. Под ногами, словно забытые кем-то детские мячики, – кокосы. Мы познакомились тут с туристами из США, Испании, Японии. $90–120 в день – и можно погрузиться в сказку, полностью забыть о цивилизации: здесь нет ни радио, ни ТВ, и мобильники молчат. Правда, скоро, говорят, остров этот попадет в зону покрытия сотовой связи. Но хорошо это или плохо, право дело, не знаю. Что-то нарушится в здешней гармонии человека с чистой землей, чистым небом, непугаными игуанами и рыбами, кустящимися в воде кораллами, серо-серебристыми стволами пальм и колыбельным плеском соленой карибской воды под твоим свайным бунгало. [b]Следы былых страстей[/b] Зачем мы приходим на развалины? Не напоминает ли это культпоход на кладбище? Впрочем, и кладбище – разве оно страшно само по себе? Без кладбищ нет памяти. Так коснемся и этих средневековых святых камней. Когда-то здесь было жарко во всех смыслах: горели люди и камни, лилась кровь. А сегодня смиренно молчат чернеющие фрагменты стен Старой Панамы. Этим развалинам без малого полтысячи лет. В 1519 году на побережье Тихого океана Америки была основана первая испанская колония, старейшее поселение европейцев – город Панама-Вьехо. А вскоре в развалины некогда богатый город превратили пираты, положившие глаз на имущество местных жителей. Устояли под натиском времени и обстоятельств квадратная башня Катедраль-Вьехо («Старого собора»), университет, фортификационные сооружения, монастыри Санто-Доминго и Сан-Франсиско, церкви Сан-Хосе, Ла-Компанья-де-Хесус и Ла-Консепсьон, руины монастыря Ла-Мерсед, Королевский мост и еще несколько храмов XVII–XVIII веков. Здесь, в Старой Панаме, до сих пор живут. О чем думают люди, чьи дома – соседи развалин? Пронзает ли их порой острое ощущение быстротечности жизни? Или, наоборот, они ощущают себя бессмертными? Да разве расскажут… [b]Бурлаки на канале[/b] Плывет-качается наш кораблик по желтоватым водам канала – накануне снова прошел дождь, и глинистая почва со склонов сделала воду мутной. Панамцы же дождю всегда рады – он питает не только корни деревьев, но и животворящую вену страны – канал. Наш гид-переводчик сеньорита Дженифер Арауз сообщает, что путешествовать по Каналу можно от нескольких часов до нескольких дней (с разницей в цене: у нас самый недорогой, а потому популярный маршрут за $140). Солнце жарит. Строений по берегам мало, ведь это зона отчуждения. Постовые машут нам руками и улыбаются: они совмещают функции охранников и техпомощи. А более серьезные «смотрящие» – три военных корабля под американским флагом. Вот и два величественных моста, соединяющие Северную и Южную Америки. И наш теплоход опускается в шлюзы «Мирафлорес» и «Педро Мигель» на 26 метров. Путешествие займет 5 часов. Плывут-качаются по водам канала миллионы долларов – огромные корабли Panamax присели по ватерлинию под тяжестью контейнеров. Везут в основном американские и китайские товары. Через шлюзы им помогают пройти небольшие локомотивы, которые тут именуют мулами – в память о животных, когда-то тянувших на лямках барки. Мы бы в России, пожалуй, назвали их бурлаками. [b]Редакция благодарит компанию КАПИТАЛ ТУР (www.capital-tour-club.ru; +7 495 980 50 50) за организацию путешествия и помощь в подготовке этого материала. [/b][b]Справка «ВМ»[/b] [i]В конце XIX века Панамский канал начали строить на перешейке французы. Продолжили американцы. Канал прорыт через самое узкое и низкое место перешейка, соединяя город Колон на карибской стороне и Панама-Сити – на тихоокеанской. Долгое время канал был североамериканским, а сейчас лишь частично принадлежит США. Полностью передать канал Панаме США не спешат.[/i]