Собачья доля

Бездомные собаки – агрессивные и беспомощные, ласковые и хитрющие, но в любом случае такие неприкаянные… Они позор, боль и страх москвичей и городских властей. По самым скромным подсчетам, бродячих псов в столице около 26 тыс. Может, больше, а может, и меньше – никто точно не знает, ведь «собачью перепись» последний раз проводили в 2006 г. Тогда тендер на проведение мероприятия выиграл Институт проблем экологии и эволюции животных РАН, и наша газета рассказывала, как все проходило. А что сегодня творится на «собачьем фронте»? В этом попыталась разобраться корреспондент «Вечерки». [b] Нет пса – нет проблемы[/b] Разумеется, убрать с улиц четвероногих бомжей, портящих облик города, пытались – и не раз. В советские времена псов отлавливали и усыпляли, однако жестокий дедовский способ не приносил результатов. В 2001 г. в постановлении правительства Москвы впервые упоминалось слово «стерилизация», а в 2002 г. судьбоносным Постановлением правительства Москвы № 819-ПП в столице была введена «альтернативная стратегия регулирования численности безнадзорных кошек и собак» – гуманная программа стерилизации, призванная решить проблему. Однако дело не заладилось – бездомных животных меньше не стало. Не исправило ситуацию и решение отправлять прооперированных животных в городские приюты, которых планировалось понастроить в каждом округе. В результате в начале этого года возник революционный проект (новая редакция того самого Постановления правительства Москвы от 2002 г. № 819-ПП), согласно которому бездомных собак предлагалось вывезти в приюты в другие регионы. В частности, в кулуарах обсуждалась возможность строительства мегаприюта на 30–60 тыс. животных в Ярославской области. Видимо, по принципу: нет собаки – нет проблемы. Этот проект планировалось обсудить на заседании правительства 1 марта, но не случилось – за животных вступились известные артисты, деятели культуры, зоозащитники. Леонид Ярмольник и Константин Хабенский встречались с заместителем мэра столицы по вопросам ЖКХ и благоустройства Петром Бирюковым, зоозащитники провели не одну пресс-конференцию, разъясняя общественности невозможность и бесперспективность данного решения. И вроде бы пока животных отстояли. Но сколько ни обсуждай, принимать документ все равно придется, устаревшее постановление требует новой редакции, а энтузиазма у зоозащитников и надежд на то, что их услышат, поубавилось. Почему? [b] Со стерилизацией перестарались[/b] Сейчас, когда со времени принятия программы стерилизации бездомных животных прошло около 10 лет, многие задаются вопросами: что же пошло не так и почему гуманный проект не принес ожидаемых результатов? По мнению председателя Комиссии Мосгордумы по экологии Веры Степаненко, которая едва ли не каждый день сталкивается со «зверскими проблемами», загвоздка была в том, что в ходе реализации программы на первых порах основной упор был сделан на стерилизацию животных. Зачастую в ущерб другим мероприятиям. – К сожалению, на первом этапе выпало очень важное звено – контроль, – считает Вера Станиславовна. – Собак со страшной силой стерилизовали, но не делали многих других вещей. Например, их не чипировали. Соответственно, не велся учет, а потому отследить, сколько собак прошло эту процедуру, было невозможно. Кроме того, необходимо было проводить активную рекламно-просветительскую деятельность, чтобы найти животным новых хозяев. Именно такой принцип заложен в приютах, которые созданы на Западе. Но у нас сработал человеческий фактор. Не хочу никого обидеть, но кто такой чиновник? Он в первую очередь исполнитель. Ему сказано стерилизовать – он и стерилизует. Зоозащитник, да и любой нормальный человек, скажет по-простому: воруют. В 2006 г. Контрольно-счетная палата обнаружила нецелевое расходование бюджетных средств. Когда попробовали подсчитать, исходя из затраченных средств, сколько же животных удалось простерилизовать с 2001 по 2005 г., выходило, что столичные бродячие псы могли пройти эту экзекуцию не по одному разу. Отдел городской фауны Департамента ЖКХ, занимавшийся реализацией программы, был ликвидирован. Однако программу все же не свернули. В 2007 г., по данным ГУП «Служба отлова диких животных» (СОДЖ), на выполнение мероприятий по регулированию численности животных в Москве из городского бюджета потратили 87,76 млн руб., что в 8 раз больше, чем когда собак отлавливали с целью умерщвления. На программу стерилизации с последующим возвращением собак на улицу было выделено 76 млн руб. – по 13 тыс. руб. на каждую из 6000 простерилизованных бездомных сук. Фактически впустую уходила прорва бюджетных денег! С декабря 2007 г. функции контроля передали префектурам, чтобы можно было хоть как-то отследить выделяемые средства, а стерилизованных животных стали помещать в муниципальные приюты. В помощь им в каждом округе планировалось построить городские приюты для пожизненного содержания собак. – Один из таких многофункциональных приютов построили в Кожухове (ВАО), – продолжает Вера Степаненко. – Это целый комплекс, включающий ветеринарную клинику, где животных стерилизуют, делают им прививки, и потом они там живут до старости. В этом приюте ведется учет собак, выделяются средства на пожизненное содержание. Правда, пока это единственный муниципальный приют, в котором срабатывает такая система, потому что во всех других округах приюты или не достроили, или только начали строить. А раз они не достроены, значит, не приняты на баланс города. Итак, что же мы имеем в сухом остатке после 10 лет реализации программы. 26 тыс. бродячих псов на улицах, 11 муниципальных приютов, из которых 1 городской (в нем собаки живут пожизненно), а 10 принадлежат управам (здесь животные столуются полгода, и, если выживают, их выпускают в прежнее место обитания). Плюс еще с десяток частных пристанищ для собак. Точное число животных, находящихся в столичных приютах, неведомо никому. И каково же им там? Чтобы это узнать, отправляюсь в приюты. [b] Режимный объект[/b] В приют для безнадзорных животных в Кожухове – тот самый, который не критиковал только ленивый, – журналисты пробиваются через кучу согласований. Потом им обычно предъявляют красивую картинку, а мне хотелось увидеть реальную жизнь. В общем, мы с волонтерами придумали легенду: дескать, просто хочу взять щеночка. – Только ни в коем случае не признавайтесь, что вы из газеты, а то у нас потом проблемы будут, – предупреждает Мария. Прямо шпионские игры какие-то! Но Марии не до смеха: – Уже было время, когда волонтерам запрещали навещать животных, еле-еле мы отстояли потом свое право. Без нас ведь собакам не выжить в этом концлагере. Забор приюта, хоть и выкрашенный в веселенький зеленый цвет, наводит на мрачные мысли. На стене табличка, предупреждающая, что посещение разрешено только с 12.00 до 16.00 (кроме воскресенья). Прямо режимный объект – муха не проскочит. Катятся со скрипом ворота, образуя небольшой зазор, через который мы проникаем внутрь, где вырезанная из дерева здоровенная псина встречает нас на пороге. «Добро пожаловать!» – написано на деревянной фигуре, но, похоже, рада нам только она одна. …Они готовы были выпрыгнуть из своих шкур, бросались на ограждение, как мне показалось, от злости, а лаяли так, что я чуть не оглохла. И поначалу мне было не по себе. Я плелась за волонтерами вдоль стройных рядов вольеров, в которых бесновались бездомные собаки, и понимала, что в мое представление о сирых и убогих созданиях, нуждающихся в помощи, эти агрессивные кобели и суки никак не вписываются. Честно скажу, мне было страшно… Но волонтеры Маша и Лариса уверенно подходили к вольерам. Для них каждый пес – это член большой семьи со своим характером и привычками. Они заходили в клетки, и на моих глазах злюки превращались в паинек, распластывались на полу, доверчиво подставляя брюхо. И когда в ответ на мой немой вопрос: можно? – Лариса кивнула головой, я тоже сделала шаг к вольеру и протянула руку к клетке. Пес лизнул мою ладонь и завилял хвостом, буравя меня глазами-маслинами. – Гулять хочет, – перевела поведение животного Лариса и тут же разочаровала пса. – В следующий раз, сейчас некогда. [b] Сиделец под номером В-188[/b] Волонтеры в приютах занимаются социализацией животных. Их задача – при учить собак к поводку, научить ладить с собратьями и, что сложнее всего, не бояться человека. Собаки ненавидят обслугу. Стоит только какому-нибудь Равшану или Абдуле ([i]тяжелую физическую работу в приюте выполняют мигранты.[/i] – [b]О. Щ.[/b]) зазеваться или просто опереться на вольер, его обязательно тяпнут. Работяги отвечают псам такой же нелюбовью. Это в худшем случае, а в лучшем – полнейшим равнодушием. У обслуживающего персонала свои проблемы. В идеале один человек должен обслуживать не больше 10 собак, а на деле получается, что он отвечает за порядок в целом квартале с несколькими десятками животных. Кроме того, львиная доля времени уходит на наведение глянца: чистку дорожек и подъездов к приюту. Понятно, что до уборки в вольерах руки доходят в последнюю очередь. – Вот видите, собака снег с пола слизывает. Она пить хочет, – объясняет Мария, показывая на пустое ведро. – Они же здесь на сухом корме, им просто необходимо питье, иначе почки не выдерживают. Волонтеры и обслуживающий персонал – заклятые друзья. Им трудно, а зачастую просто невозможно договориться, хотя они, как ни крути, делают общее дело. Только волонтеры тратят свое время добровольно, а обслуга получает копеечную зарплату, а потому старается не переработать. Не свое ведь – государственное. Волонтер Ирина Родина выходит из вольера и что-то записывает в блокнот. – Мы не всегда успеваем помочь с уборкой в вольерах, да и не ставим себе такой цели. Нас больше заботит физическое состояние животных, чтобы собака была здорова, накормлена, – объясняет она. – Но если в вольере грязно или с псом какие-то проблемы, я оставляю записочку, а в следующий свой приезд ([i]Ирина Ивановна наведывается к подопечным два раза в неделю.[/i] – [b]О. Щ.[/b]) проверяю, выполнена моя просьба или нет. Что очень приятно, недавно в субботу я насчитала в приюте около 60 волонтеров. Светлана, с которой мы познакомились на улице, выгуливала сразу несколько своих подопечных, как раз из новичков. Искала в Интернете собаку для знакомых, наткнулась на сайт волонтеров ВАО ([i]vao-priut.ru[/i]) – так у нее появились четвероногие друзья. Катя тоже на волонтерском сайте увидела фотографию серой собачонки. В шутку они с Ириной Ивановной назвали ее «обезьянкой» – уж очень та на нее походила. И вот теперь Катя пришла познакомиться с ней и, может даже, если они приглянутся друг другу, взять домой. – У меня 13 лет жил отличный пес, тоже беспородный, но в конце февраля он умер, – рассказывает девушка. – Я не стала искать породистого, ведь у таких всегда есть шанс найти хозяев, а у этих животных практически нет надежды. (Позже выяснилось, что Катя все-таки забрала «обезьянку» домой. И теперь это не грустный сиделец под номером В-188, а симпатяжка Гресси – любимица всей семьи.) Между тем собачий народ бесновался, завидев волонтеров с собаками на поводке. – Они не со злости, просто завидуют, внимание привлечь хотят, – объяснила Ирина Ивановна. – К сожалению, на всех рук не хватает. Для них пребывание в таких стрессовых условиях – тяжелейшее испытание, и каждый справляется, как может. В частном приюте «Бим», где я тоже побывала, совсем другая обстановка. Хотя и вольеры там попроще, и дорожки не асфальтированные, и встречает посетителя такой же разноголосый собачий хор, но там животных любят – это чувствуется. Даже на вольерах не безликие номера, а клички: Нюра, Бим, Гаврюша, Байкал. Здесь тоже у многих есть опекуны, и для них самая большая радость, если их подопечные найдут себе новых хозяев. [b]Такие разные законы[/b] Для городских властей было бы не меньшей радостью, если нашелся бы человек или организация, которые предложили бы гуманную, эффективную, прозрачную и – что немаловажно – вменяемую по затратам программу, позволяющую свести численность бездомных животных к нулю. Такую концепцию тут же возьмут на вооружение. Но ее нет, хотя проектов и желающих предложить свое решение проблемы – хоть отбавляй. Исходят, разумеется, из очевидных фактов. Каждый здравомыслящий человек понимает, что убийство животных не выход, это невыгодно даже экономически, а потому единственный мало-мальски действенный способ удерживать численность бродячих собак в приличных рамках – стерилизация сук. Те не будут плодиться, и таким образом удастся сдерживать прирост собачьего населения. В этом пункте, кстати, единодушны как чиновники, так и зоозащитники. Нет понимания в главном: устранять нужно причину, а не следствие проблемы. Нужно брать под контроль разведение животных, иначе бескомпромиссная битва с бродячими псами на улицах превращается в сизифов труд. – В западных странах государственный контроль за разведением животных осуществляется при помощи активной пропаганды стерилизации владельческих животных через СМИ и с помощью экономического рычага – введения налога на нестерилизованное животное, – объясняет свою позицию Ирина Новожилова, президент Центра защиты прав животных. – Налогооблажение дифференцируется по следующей схеме. Освобождаются от налога или платят минимальную сумму граждане, помогающие стране в решении проблемы, – приобретающие животных из приютов и стерилизующие своих питомцев. Не стерилизующие своих животных владельцы платят налоги как потенциальные заводчики. Большие налоги платят лица, занимающиеся разведением животных как бизнесом (лицензированные заводчики), поэтому количество заводчиков в Европе резко ограничено. У нас с законодательством вообще полный швах. На всю многомиллионную хвостатую братию всего две статьи: ст. 245 УК РФ «о жестоком обращении с животными» и ст. 241 ГК РФ, предусматривающая изъятие у собственника домашних животных при ненадлежащем обращении с ними путем их выкупа. Да и те не содержат реальных рычагов наказания. – Давайте сравним законодательства, – предлагает директор Международного благотворительного фонда «Дарящие надежду» Наталья Юницына. – Если ты в Италии, скажем, выкидываешь на улицу кошку или собаку, ты платишь штраф 10 тыс. евро. В Германии если ты выбросил животное на улицу, это приравнивается к жестокому обращению с животным, что влечет за собой штраф в 25 тыс. евро. У нас же можно затащить собаку домой, разделать ее и съесть – и тебе ничего не будет. И явно не от большой любви к животным чиновники предлагают вывезти всех беспризорников в другие регионы. И ведь повезут, хотя очевидно, что делать это абсолютно бессмысленно. – Решение об отлове и вывозе животных неэффективно, – считает замначальника управления промышленной и экологической безопасности научно-производственной фирмы «Диэм» Григорий Вильчек. – На московских улицах появятся незанятые экологические ниши, а любая популяция на такое изъятие части особей реагирует всплеском рождаемости, рождаемость может подскочить в 2–3 раза. И уже меньше чем через год мы будем иметь то же самое число животных. Видимо, поняли это и городские власти. Петр Бирюков вроде бы пообещал при встрече с Ярмольником и Хабенским, что постановление будет доработано. Что будет создан новый контролирующий орган – пока, правда, неизвестно, при каком ведомстве или департаменте, – где будут работать профессионалы, знакомые с международным опытом. Кроме того, они будут использовать уже накопленный в столице опыт, а значит, есть надежда, что от стерилизации все же не откажутся. Эта организация будет прозрачной с точки зрения финансовых затрат, и любой человек, интересующийся проблемой, сможет зайти на ее сайт и узнать, на что потрачены средства. Что ж, поживем – увидим… [b]фото автора Справка «ВМ»[/b] [i]Осенью 2009 г. в Москве началась кампания «Возьми меня», призывающая горожан брать к себе домой собак из приюта. Рекламные плакаты, на которых в обнимку с животными были изображены популярные актеры Александр Лазарев-младший, Алексей Серебряков и Дмитрий Певцов, висели в вагонах московского метро. С легкой руки актеров новый дом нашли сотни приютских животных.[/i]