В Совете Федерации обсудили проблемы репродукции. В анонсе прошедшего там круглого стола совершенствование медицинской помощи при бесплодии было названо «эффективным инструментом решения проблемы рождаемости и достижения целей национального проекта «Демография».

То есть цвет отрасли собрался подумать, как помочь максимальному числу пациенток. Итогом же обсуждения стало весьма нетривиальное, даже шокирующее предложение: ограничить возраст женщин, имеющих право бесплатно пользоваться современными репродуктивными технологиями. Одни специалисты хотят сделать отсечку в 40 лет, другие — и вовсе в 38.

Оказывается, уважаемые репродуктологи радеют за государственную казну. И убедительно, с цифрами доказывают очевидное: чем моложе женщина, тем больше шансов на успех ЭКО (экстракорпорального оплодотворения). Судите, мол, сами: после 40 лет процент благополучно забеременевших и родивших в сравнении с возрастной группой до 34 лет падает втрое. А в сравнении с 20-летними вероятность хромосомных заболеваний у ребенка растет в 16 раз. Доктора скрупулезно подсчитали: если после ЭКО младенец рождается в 25 процентах случаев, то одна беременность обходится государству в 500 тысяч рублей. А если в 5 процентах, то цена взлетает до 2,3 миллиона.

Это ж какое расточительство — помогать тем, у кого мало шансов! Возрастных и потому проблемных женщин лучше исключить из программы обязательного медицинского страхования, пусть платят за себя сами!

Фото: Пресс-служба мэра и правительства Москвы / Денис Гришкин

Услышь нечто подобное из уст представителя Министерства финансов, можно было бы улыбнуться или слегка поморщиться. Но для врачей такие идеи, м-м-м... несколько неожиданны. Доктор априори должен стремиться помочь всем, а не сортировать больных на перспективных и не очень. В начале пандемии коронавируса был период, когда в европейских реанимациях остро не хватало аппаратов ИВЛ и приходилось выбирать тех, у кого больше шансов выжить. Многие врачи ужасно рефлексировали. Но трудно представить, чтобы кто-то предложил отказаться лечить больных с поражением, например, 80 процентов легких. Пусть шансов немного, пусть лечение дорого, но жизнь человека все равно дороже.

И счастье материнства — тоже дороже денег. Вне зависимости от того, когда женщина хочет ребенка — в 20 лет или в 40, в первом или в третьем браке, здорова она или больна. Не будем вспоминать, что поздним детям, как правило, достается больше внимания, что они лучше учатся. И что риск рождения ребенка с генетическим дефектом после ЭКО не столь велик: эмбрионы заранее проверяют. Куда важнее другое. В социальном государстве немыслима ситуация, когда из-за материальных проблем женщину лишают шансов на попытку стать матерью.

И еще вопрос: только ли об экономии государственных средств так пекутся репродуктологи? Или же есть попутное стремление улучшить статистические показатели своих клиник? Если отказаться от «малоперспективных» пациенток, процент забеременевших и родивших после ЭКО значительно увеличится. Что будет хорошим бонусом как для всей отрасли, так и для ее лидеров в частности.

Стоит принять «экономическую» аргументацию, как сразу возникнет соблазн продолжить ассоциативный ряд. Зачем лечить стариков? Какие у них, простите, перспективы? Деньги на ветер, не иначе. А стоит ли возиться с онкологическими больными? Ведь шансов на полное излечение зачастую не больше, чем у «пожилых» дам обзавестись здоровым потомством. И вообще, терапия серьезных заболеваний всегда требует серьезных затрат, которые почти наверняка не окупятся. Так, может, целесообразно лечить только простуду? Потемпературил недельку — и пошел отрабатывать свою медицинскую страховку.

Этак мы далеко пойдем. Так далеко, что станет страшно взглянуть в зеркало.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции