Симулякры, или что важнее в часах

Иван Панкеев

профессор МГУ

16 сентября 2012 13:23 Общество

/ Фото: «Вечерняя Москва»

Украдут у человека мобильный телефон или деньги – сразу в полицию мчится; потом судится; потом долго переживает. Подменят фирменную вещь подделкой – судится. А когда воруют и подменивают смыслы – даже не замечает. Недавно на конференции одна дама рассуждала об обучении. А когда я спросил об образовании – возмутилась: мол, я только что об этом говорила. Но обучить и медведя можно – вон сколько их в цирках, обученных ездить на велосипедах. А ещё – обезьяны, зайцы, лошади и прочая цирковая живность. Потому что обучить – это дать сумму навыков; а образовать – породить систему мышления, основанную на знаниях.

Более тридцати лет назад, поступая в МГУ, я задал профессору А.В. Западову наглый (как теперь понимаю) вопрос: «Чему меня научит Ваша кафедра?». Он спокойно ответил: «Научит учиться». И ведь научила – по сей день остановиться не могу; потому что процесс познания – бесконечный, а каждый результат в нём – промежуточный. Если, конечно, говорить о системе. Даже в будильнике ценна не сама по себе сумма шестерёнок и винтиков, а именно система их расположения, которая и делает механизм работающим.

А у нас сейчас вместо экономики – бизнес; вместо пользы – выгода; вместо интеллигента – интеллектуал; даже служение становится банальной и пошлой службой. Но понятия «мир» и «перемирие» - разные; не только потому, что мир – постоянен, а перемирие – временно, а и потому, что «мир» - понятие многозначное: и отсутствие войны; и – Вселенная; и – общество («всем миром поможем», «всему миру расскажу»).

Я не придираюсь к словам; просто знаю, насколько опасна подмена понятий, когда речь идёт об общественном сознании. Не зря же так спорят сейчас о словах «иностранный агент» с акцентом именно на «агент», хотя вне контекста слово-то нейтрально. Но сознание, сформированное в советскую эпоху, воспринимает его по-особому.

Много лет назад девочка спросила меня: «А почему у Боженьки надо просить насушенного хлеба? А свежего можно?». Поговорив с ней, понял: она заучила «хлеб наш насущный», заменив непонятное ей слово (не объяснили!) на понятное. И кто скажет, что неправа она, а не те, кто оставил её наедине с неизвестным? Но она – ребёнок; для неё словотворчество – норма. А я не о словотворчестве; а о том, чтобы слово «свобода» не воспринималось как «вседозволенность». И о том, что всё-таки «в начале было Слово…». А не симулякр – как копия копии. Тень огня ещё никого не согрела.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции