- Высшая мера наказания, что это значит? – спросил Эренбург Учителя.- Поскольку приговорить нас к бессмертью не в их силах, вероятно это банальный приговор к расстрелу.Когда Хулио Хуренито пришел в мир, реальность была настолько властной, что утопия перед реальностью меркла.

- Погибнуть за идею я не могу, - говорил Хуренито, - придется умереть за сапоги.

Гвоздь в сапоге в то время был кошмарнее фантазии у Гете.

Никакая сказка не могла угнаться за рабочим проектом в России, в Испании, в Германии, в Италии, в Мексике.

Жанр утопии-антиутопии был менее фантастическим, нежели рабочая жизнь. Фантазеры выдумывали телескрины, а реальные люди реальными руками соединяли Белое море с Балтийским.

Реализм исчерпал себя в войне. Стало настолько реально, что эту реальность невозможно знать и помнить.

Наступила долгая пора фантастики – сначала светлой и милой, потом научно-технической. Вместо того чтобы думать о захвате рынков на Земле, люди стали думать о перемещении общества в космос, туда, где рынка не будет.

Писатели отправляли героев строить светлое будущее на далекие планеты, поскольку на Земле строительство не удалось. Азимов придумал «законы роботехники», которые, в отличие от земных законов, основаны на принципах справедливости. Стругацкие создали интернациональную общность героев-коммунаров, рассеянных по станциям в Галактике – в то время когда Коминтерн давно умер, а коммунисты стали номенклатурой.

Фантастика заменила неприятную реальность, сохранив риторику реальности.

Но и это продолжалось недолго. В космос летать перестали, возвышенные цели прискучили.

Настало время пост-модерна, т.е. эстетической эклектики – люди выкраивали себе яркое бытие из снулой реальности, это тоже была разновидность фантастики.

Героизма больше нет, свершений нет, далеких целей нет – появилась вялая фантастика концептуального искусства, дерзание микрорайонного масштаба.

Потом появился финансовый капитализм – новая утопия безкризисного развития человечества.

Реальность спрятали – а фантасты сочиняли небылицы.

Возник проект «глобализации» - очередная Атлантида, которая тихо утонула.

Концептуалисты, авангардисты, портфельные инвесторы и авторы космических одиссей делали все, чтобы не знать реальности. Но реальность тем временем жила и жила скверно.

Постепенно среди прочего, оттесняя иные жанры фантастики, появился жанр «фэнтези» – это мечта, устремленная в прошлое, возвращающая людей к пра-этносам. Типичным почитателем этого жанра некогда был Гитлер.

Фэнтези стало для Западного мира тем же, чем когда-то был стиль арт-нуво: напоминанием о былой славе и корнях. То, что принесли в 10-е годы прошлого века былинные богатыри Васнецова, рыцари английских прерафаэлитов, викинги Ханса фон Мааре – сегодня принесли эльфы, гномы и хоббиты всех обобщенных Толкиных-Перумовых-Джорданов.

Современный арт-нуво - синтетический продукт из пост-модерна, фэнтези и финансового капитализма – выполнил ту же задачу, что и первоначальный арт-нуво. То есть, подготовил мир к реальности этноса и крови.

Новых миров открывать больше не надо. И концептуализм уже ни к чему. Отныне фэнтези станет былью.

Вот и последний Стругацкий умер.

Снова наступило время реализма.

Читайте также:

Когда кончается полдень

Сейчас, когда не стало и второго из братьев Стругацких, многие критики и комментаторы заговорили о том, что закончилась целая эпоха, которую потом назовут «эпохой Стругацких». Это абсолютно неверно, эпоха закончилась уже давно.

И даже не со смертью Аркадия Стругацкого, а еще раньше, когда в стране началась перестройка, и рухнул тот мир, который пытались изменить и усовершенствовать, предостерегая от ошибок два великих брата-фантаста.

И все же эпоха не закончилась. Она не может закончиться, пока мы читаем книги Стругацких и помним их героев, цитируя к месту и не к месту, а зачастую даже и не зная, что это цитаты из их книг. (читайте далее...)

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции