Новый номер «Шарли Эбдо» («Charlie Hebdo»), как всегда по средам, поступил во французские газетные киоски. После долгого перерыва, во второй раз после расстрела журналистов – прямо в их редакции – 7 января. Этот день парижские СМИ называют сегодня не иначе, как «день, который изменил Францию». Но стала ли Пятая республика за минувший месяц с небольшим и в самом деле совсем иной?

На обложке очередного «Шарли Эбдо» изображена дворняжка, которая бежит, зажав в зубах новый номер многострадального журнала. За этой заполошной собачонкой несется целая свора полканов и каштанок, среди которых без труда можно опознать и лидера «Национального фронта» Марин Ле Пен, и экс-президента Николя Саркози, и папу Римского рядом с исламистом… Рисунок художника Ренальда Люзье, работающего под псевдонимом Люз, не оставляет сомнений: во-первых, «Шарли» пользуется теперь особым спросом, а, во-вторых, зуб на ернический журнал точат, как и прежде, все до одного – от исламистов до католиков, от националистов до функционеров... (подробнее)

И правда, «Шарли» пока что остается на «девятом валу» своей околоскандальной популярности. Его напечатали в этот раз тиражом в два с половиной миллиона экземпляров. Это, конечно, ни в какое сравнение не идет с более чем семью миллионами предыдущего, возрожденного, выпуска. Но коллектив журнала, который демонстративно взяли под свою опеку социалистическая мэрия Парижа и близкая к ней газета «Либерасьон», и не скрывает, что обеспечил редакционное благосостояние и за рекордными тиражами отныне особо не гонится. Главное для него в наши дни – пережить потери, зализать раны и, безусловно, обеспечить безопасность сотрудникам, ни на йоту не отказавшимся от традиционной для «Шарли» карикатурной трактовки событий. Многие из них, произошедших за последние недели, нашли отражение и в новом выпуске.

А хроникерам-карикатуристам есть из чего выбирать. За ляпсусами и казусами далеко ходить в Париже не надо. Так, выступая на днях перед еврейским сообществом страны, Франсуа Олланд публично перепутал даты трех дней, «потрясших Францию». Вместо 7, 8 и 9 января назвал 5, 6 и 7. Это, ясное дело, чепуха, детали… Но подобная обидная мелочевка – знак для публики. Неслучайно: от рейтинга рекордной популярности президента-социалиста, как на дрожжах, возросшей в дни манифестаций под лозунгом: «Я – Шарли», не осталось ныне ровным счетом ничего.

Если верить последнему опросу общественного мнения, проведенному агентством «Одокса» при участии радиостанции «Франс интер» и журнала «Экспресс», популярность Франсуа Олланда спустилась сегодня до 26 процентов. То есть – практически до того самого болезненного «показателя непопулярности», который был у него в конце прошлого года, накануне бойни в редакции «Шарли эбдо».

«Предпочтя игре на публику решение по-настоящему серьезных проблем, президент потерял доверие потенциальных избирателей, - считает Гаэль Слиман, президент «Одокса». – Особенно очевидным стал этот провал в итоге пресс-конференции, на которой президент ни слова не сказал о проблемах безработицы». Остается добавить: обходит молчанием месье Олланд и другие важные вопросы, не говоря уже о том, что каждый день простоя в Бретани замороженных «Мистралей» встает французскому бюджету в кругленькую сумму.
Иначе говоря: мгновенно поднявшаяся, как по волшебству, пропагандистская пена вокруг бойни в «Шарли» осела и выпала в осадок. Весьма тяжелый, надо сказать. Так, за последний месяц резко возросла статистика актов антисемитизма, включая профанацию кладбищ. Да и так называемый «мемориал Шарли», устроенный на цоколе памятника на парижской площади Республики, только за последние дни четырежды подвергался погромам и разграблениям. Чтобы хоть как-то успокоить влиятельное еврейское сообщество Франции, Франсуа Олланд явился в прошедший уик-энд на традиционный, тридцатый по счету, обед CRIF – эта аббревиатура расшифровывается как Репрезантативный совет еврейских институтов. Но и там он в свойственной ему менторской манере наломал дров.

Президент в своей речи в монпарнасском отеле «Пульман» употребил формулировку «коренные французы». Профану в сфере межэтнических конфликтов Пятой республики это сочетание слов покажется совершенно безобидным. А вот тому, кто не забыл кровавую Алжирскую войну, такой термин напомнит многое. Ведь «коренными французами» в ту эпоху называли себя в Магрибе французские колонисты, из которых немало пошли в организацию ОАС, боровшуюся с де Голлем и его режимом. С тех пор о себе как о «коренных французах» обычно говорят члены ультраправых и националистических организаций… Вероятно, Франсуа Олланд не хотел нажимать на эту болезненную точку национальной истории, но получилось у него «как всегда».

Да и вообще: от демонстративного «национального единства», которым в начале года так восторгались потомки галлов и иже с ними, в мгновение ока все превратившиеся в «шарли», сегодня остались только воспоминания. Раньше всех это понял Далил Бубакер, президент Французского совета мусульманского культа. Казалось бы, совсем недавно он дефилировал по бульварам рука об руку с Роже Кюкерманом, руководителем CRIF, а тут громогласно отказался присутствовать на еврейском мега-обеде. Мазлтоф: только приглашенных семь сотен – а тут такой афронт!.. «Это мой протест против грубых и совершенно не обоснованных атак во Франции против ее мусульманского населения», - расшифровал свой жест Далил Бубакер, кстати, к тому же и имам Большой мечети в Париже.
Одни кричат: «исламофобы». Другие, в том числе – и премьер-министр Манюэль Валльс: «исламофашисты»… Еще не распродан окончательно тираж первого выпуска не убиенного «Шарли эбдо», а все на берегах Сены вернулось на круги своя. Ау-у-у! Где вы, вчерашние «шарли»?

Мнение автора колонки может не совпадать с мнением редакции.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

После Шарлимании

Парижские впечатления.

Кирилл Привалов

Как и в те январские дни, цоколи монументов во французской столице заклеены плакатами: «Я – Шарли». Как и прежде, городские службы Парижа не решаются отмывать на гранитных набережных надписи, в которых проклинаются головорезы-ваххабиты, расстрелявшие журналистов. Как и прежде, на самых видных местах в киосках печати выставлен журнал «Шарли Эбдо» - с неизменным смехачеством вокруг святынь, не только исламских…

Но настроение у многих французов все ощутимее смещается от эйфории после «марша национальной солидарности» в сторону серьезного осмысления произошедшего. Как это могло произойти?

«Франция умерла в 1940 году, точнее – исчезла как великая мировая держава. У этого увядания было, правда, свое «бабье лето» - короткая эпоха правления генерала де Голля. Сейчас же мы продолжаем служить поминальную мессу по тому времени… Мы давно стали маленькой европейской нацией, но упорно продолжаем делать вид, будто вовсе не переживаем по этому поводу. Дали ли грустные события 7 января новый импульс развитию нашей республики? Или для этого необходима настоящая война?» (подробнее)

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции