Решение Международного Олимпийского комитета 21 июня относительно участия или неучастия российских спортсменов в летних Олимпийских играх в Рио-де-Жанейро оказалось не самым худшим на фоне тревожных ожиданий накануне.

За пару часов до саммита МОК министр спорта Виталий Мутко, вылетая из Парижа вслед за провалившимися там нашими футболистами, призывал «не ждать ничего хорошего» от МОК и считал, что иного выхода, кроме как обращаться россиянам в международный спортивный суд в Лозанне, нет (на самом деле, МОК указал другой путь, о чем ниже). По некоторым данным, даже в Кремле ожидания были не самые оптимистичные. После утечки накануне в немецком журнале «Шпигель», что речь может идти об отстранении всей российской сборной, там готовились к худшему. Но худшего все же, насколько можно понять, пока не случилось. Почему пока? Потом что МОК, проявив чудеса дипломатии и словесной эквилибристики, уклонился от окончательных решений по самым острым вопросам, заявив по итогам саммита, что они не в его компетенции. В частности, не в его праве отстранять команду всей страны.

Сначала о хорошем. В принятой МОК декларации в первом же пункте намеченной программы действий (она идет после длинной преамбулы насчет важности борьбы с допингом и за чистоту спорта) сказано, с одной стороны, об «уважении к решению Международной Ассоциации федераций легкой атлетики (IAAF)», с другой, о том, что «МОК отметил признание IAAF того обстоятельства, что Олимпийский Комитет России предпринял огромные профессиональные усилия», которые, в свою очередь, «привели к значительному продвижению навстречу тому, чтобы соответствовать критериям верификации» (имеется в виду – к восстановлению доверия к методам антидопингового контроля собственными национальными силами - вот такая вот формулировочка). Это несколько меняет в лучшую сторону общий негативный информационный фон вокруг российских спортсменов и якобы «полностью дискредитированной» государственной системы, которая, мол, лишь поощряет допинг. Столь грозных обвинений в декларации МОК как раз нет. На этом, собственно, хорошее заканчивается и начинается не «ужасное», но «просто неприятное».

По сути, МОК отдает судьбу российских легкоатлетов - и не только их – в руки международных ассоциаций соответствующих видов спорта. Мол, пусть они все и решат. То, что все замешанные в применении допинга спортсмены или уклонившиеся от «независимых допинг-проб», будут однозначно отстранены от Игр в Рио, нет никаких сомнений. А поскольку проверявшее с ноября по май российских легкоатлетов Британское антидопинговое агентство (ему было это поручено после лишения аккредитации российской аналогичной организации) доложило недавно, что уклонялись десятки, то десятков это и коснется.

Что касается «чистых» спортсменов, которых тоже немало, то их судьбу должны решать именно международные ассоциации, в частности, IAAF. С подачи национальных федераций, то есть, в данном случае – Российской федерации легкой атлетики. МОК при этом, что важно, не стал настаивать на «принципе коллективной ответственности» (согласно которому могли быть дисквалифицированы все наши легкоатлеты чохом, виноваты они или нет). Также допущенные (в индивидуальном порядке) к Играм атлеты будут выступать не под белым олимпийским флагом, а под флагом своего государства. В нашем случае – под российским. Вторая страна, попавшая «на карандаш» борцов с допингом – Кения. Ее федерация легкой атлетики тоже отстранена от международных соревнований.

А глава МОК Томас Бах, кстати, и тут оговорил, что Олимпийские игры - это особый вид соревнований, и критерий допуска/недопуска должен быть особый.

Таким образом (это тоже из разряда «приятных неожиданностей»), выбирать между бойкотом Олимпиады и выступлением под белым флагом нашим допущенным к Играм спортсменам не придется. Но! Поскольку в случае с Россией МОК признал, что «презумпция невиновности» для спортсменов не работает, то тем, кто хочет поехать в Рио, придется доказать свою «чистоту» с помощью «объективных» (не российских) систем допинг-контроля. А российским пробам доверия, мол, нет. Ранее чиновники IAAF заявляли, что критерием допуска российских легкоатлетов в Рио может стать доказательство того, что они и тренировались за пределами России, и тестировались тоже за границей. В декларации МОК столь однозначных жестких ограничений нет, но решать IAAF. Видимо, теперь предстоят сложные переговоры наших спортивных руководителей с руководством IAAF. И лучше бы, видимо, обойтись без похода в суд в Лозанне.

Помимо этого, МОК призвал не допускать на Олимпиаду замешанных в допинговых скандалах спортивных чиновников, тренеров, врачей и пр. Впрочем, этих как раз не жалко. Особенно первых.

Мнение автора колонки может не совпадать с точкой зрения редакции «Вечерней Москвы»

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции

Спорт