Первоапрельский кофе с Гоголем

На будущий, 2019 год, народы вспомнят сердцем, а тролли - кошельком, о волшебных «Вечерах на хуторе близ Диканьки»: «Лодка причалила, и вышел из нее колдун. Невесел он; ему горька тризна, которую свершили козаки над убитым своим паном. Не мало поплатились ляхи: сорок четыре пана со всею сбруею и жупанами да тридцать три холопа изрублены в куски; а остальных вместе с конями угнали в плен продать татарам». Чую, школьным учителям несдобровать: трудный автор Гоголь. Слов много, а детям кое-чего уже не объяснишь.

Но пока всё тихо, а в минобре шлифуют новейший стандарт школьного образования, поведаю, как мы с мужем на днях пили кофе в центре Москвы.

На полках настоящие книги. Бери не хочу. Сейчас по Москве много свободно-общественных полок. Кто не ходит в традиционную библиотеку, может почитать классику в кафе, ресторанах, гостиничных вестибюлях и пр. Интерьерные книги придают дизайну интеллектуальности, но и польза есть: бумажный, тёплый, живой текст – под рукой, будто котёнок на барной стойке.

Наши глаза синхронно вцепились в «Мёртвые души». Книга стояла заметно, фасадно, доминировала. Из озорства я взяла сначала соседнюю: роман В. Я. Шишкова «Угрюм-река». Какие страсти бурлили в одноимённом советском фильме! Через две минуты я поставила томик на место.

И стали мы с мужем, изнемогая от любви к великому тексту, цитировать друг другу «Мёртвые души»: страницу он, страницу я.

Прикасаясь Гоголю, я всякий раз ухитряюсь удивиться, что у таинственного и величайшего тоже было мирское время, календарные даты, пот и кровь, друзья и враги. Гоголь неисправимо легендарен. Разве может он болтаться в обычном астрономическом времени, как в часах с кукушкой! А ведь урожайный на писателей вышел тот гоголевский год: другая империя, Великобритания, породила Дарвина, например.

Дарвина я называю прежде всего писателем, поскольку обе теории, прославившие его как натуралиста – а) естественные отбор и б) половой отбор – сам автор в «Автобиографии» посоветовал доработать учёным будущего. Он, честный человек, при жизни сообразил, что ни естественный отбор, ни половой не объясняют двух вещей: мышления и нравственного чувства. Легенда про эволюцию, может, и красавица, но…

Но как писатель Дарвин неотразим. Читать его в подлиннике – чистое удовольствие. Собственно, только его и следует читать, а не учебник биологии, давно всё перевравший, но залипший в стандарт образования, как оторванный каблук в цемент. Писатель Дарвин в деле изображения лапок, крылышек и усиков не уступает Гоголю в деле изображения мёртвых и живых, здешних и нездешних. Ровесники, сказочники, стояли б оба на всех ресторанных полках! Сколько живых душ отогрелось бы в лучах!

«Мёртвые души» – поэма, можно сказать, о предпринимателе. Профессия! Мелькнула у меня думка о профессиях: живи Гоголь сейчас – пенсию как писатель не получил бы: в реестре профессий РФ «писателя» нет. А в стандарте образования есть. Чудеса! «И не надо! – свалилась на наш стол бледно-зелёная училка в костюме Панночки. – Хотите я выдумаю для минобра стандарт писателя? Заткнём за пояс все похождения Чичикова вместе взятые». Внесистемная ведьма попалась! – я смахнула её со стола и об руку с Чичиковым скользнула в привычный окоп: стандарт образования, старый, новый и как таковой. Для мифического среднего ученика.

Вопрос: что делать с гениями? Да, в Сочи есть «Сириус» для талантов. Но представьте, что в обычную среднюю школу, где учатся Гоголь и Дарвин наших дней, запустят на днях суперновый стандарт, объёмный, как казачьи шаровары – шириной с Чёрное море (см. «Тараса Бульбу»). Подробный и расписанный по годам. Неумолимый, как закат. Учителя и так в ступоре ввиду бескрайней, как те шаровары, отчётности, но теперь и школьники спятят окончательно. А возмечтай стандартизованная крошка, не дай бог, стать писателем (то есть нежитью и небылью), – совсем пиши пропало. Из бетонного мира стандартов не выпрыгнешь: голова медленно примет общую форму. И никогда не сотворит стандартизованный школяр чуда: «Глядишь, и не знаешь, идет или не идет его величавая ширина, и чудится, будто весь вылит он из стекла, и будто голубая зеркальная дорога, без меры в ширину, без конца в длину, реет и вьется по зеленому миру». Гоголь…

Тьфу ты! Выпили кофейку к 1 апреля. Чур меня…

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции