Память человека очень избирательна. Есть индивидуумы, которые утверждают, что помнят себя с самого рождения. Бог им судья. Мое же первое детское впечатление – Счастье. Мне, видимо, года четыре, я бегу во двор родной пятиэтажки на Азовской улице, на мне красная «ковбойка», а в окна лестничных маршей бьют лучи летнего солнца. Счастье. Да.

Моя мама рассказывала, что помнит себя тоже с четырех лет. С 22 июня 1941 года. Помнила окаменевшее лицо своей мамы, мой бабушки после слов Молотова. Помнит эвакуационные эшелоны, в одном из которых ее мама, моя бабушка, не успела вскочить в вагон и два или три километра бежала, держась за подножку, под кричи и плач моей мамы. Помнит самое вкусное угощение того года – черный хлеб, посыпанный сахаром.

По роду своей деятельности мне много приходилось общаться с «детьми войны», перенесшими оккупацию, блокаду, эвакуацию. Практически всех их объединяет одно – недетское восприятие горя обрушившегося на них, на их родителей. На страну. Некоторые плакали, рассказывая о своих военных переживаниях, хотя – по тем временам – со Дня Победы прошло уже более полувека. Помнят. Раны, нанесенные детскому сердцу, все еще болят.

Очень долгое получилось вступление. Просто оно к тому, что тогда, в 1941-м, даже маленькие дети понимали – война будет насмерть. И от их пап и мам зависит – мы их или они нас. Ни одной другой стране не грозило тотальное уничтожение всего, что связано со словами «родина», «Россия», «русский». Для большинства европейских государств приход нацистов означал лишь смену власти, при которой можно и нужно жить дальше, пристраиваться как-то, подлаживаться. Так было в Чехословакии, Франции, Норвегии, Дании. Так было на подвластных британской короне островах Гернси и Джерси. Да-да, немецкий сапог-таки потоптал британскую землю.

Да что острова!

Вот вам пример конкретнее. В феврале 1942 года в канадский город Виннипег вошли три тысячи солдат вермахта. Да-да, с винтовками «Маузер-98» и пистолетами-пулеметами МП40. Немцы сорвали канадский флаг с мэрии, вывесили свой. Мэр бросился в бега – его отловили местные жители и сволокли, связанного, в немецкую комендатуру. Были составлены списки живущих в городе евреев, их дома начали метить «звездой Давида» - чтобы новым властям было удобнее работать… Днем к мэрии выстроилась очередь из желающих обменять канадские денежные знаки на германские марки.

Вот тут-то и выяснилось, что оккупация Виннипега – всего лишь рекламный трюк: на «германских» банкнотах обнаружилась реклама канадского военного займа… Говорят, эффект был потрясающий – около 60 миллионов собрали. Вот только осадочек остался. Ибо что-то мне говорит: случись такое на самом деле, Виннипег, превратившись в Виннипегбург, продолжал бы жить и работать - во славу Третьего Рейха.

Можете возразить: у «них» было Сопротивление, а у нас – свои коллаборационисты. Были. Но не в таком масштабе. А вот сопротивления – как такового – не было. Сейчас уже британцы признали, что, снабжая французских и прочих «партизан» оружием, рациями и прочим, они, по сути, работали на военную контрразведку Германии, а руководители «сопротивления» из числа британских военных оказались тупоголовыми снобами. Да, были акты саботажа – но и только.

Зато известно, что в числе военнопленных, захваченных в ходе боев, были представители всех демократических стран Европы. Которая сегодня учит нас, когда и что праздновать, когда и кто победил в той войне.

У нас сегодня – День памяти и скорби. У них день памяти и примирения – 8 мая. Мы вспоминаем тех, кто остановил и повернул вспять европейское нашествие, они – вспоминают об очередном своем поражении.

Каждому свое. И так будет всегда.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции

память