На сей раз — из-за дела Скрипалей (российское государство обвиняют в причастности к отравлению Сергея и Юлии Скрипаль в британском Солсбери в марте сего года). Они базируются на Законе о запрете химического и биологического оружия от 1991 года. Закон предусматривает два этапа введения санкций. Второй наступает через 90 дней после первого, если страна, подвергающаяся санкционному удару, «не исправится». Заявление Госдепа вызвало падение рубля и распродажи на российском фондовом рынке.

Первый санкционный пакет предполагает полный запрет на экспорт в Россию электронных устройств и комплектующих двойного назначения. Также под эмбарго попадут испытательное и калибровочное оборудование и компоненты систем, разработанных для использования в авиации в качестве бортовой электроники. Хотя эти меры охватят объем продукции на десятки миллионов долларов, простой обыватель их не почувствует. Также могут быть предоставлены отдельные исключения, касающиеся российско-американских проектов в космосе.

Вслед за этим, говорит Госдеп, если Россия «не даст твердых гарантий», что не будет использовать химическое или биологическое оружие, а также не будет полностью соответствовать соответствующим международным конвенциям, будут введены санкции следующего уровня, гораздо более жесткие. От нашей страны могут потребовать разрешения на проведение внезапных международных инспекций в местах предполагаемого производства отравляющих веществ. Столь унизительные требования, притом что британские власти до сих пор не предъявили конкретных доказательств причастности именно российского государства к инциденту в Солсбери, выглядят невыполнимыми.

Санкции второго уровня, предусмотренные законом 1991 года, применялись Америкой лишь к Северной Корее — после того, как в аэропорту Куала-Лумпура был отравлен химическим веществом двоюродный брат лидера КНДР, а также к Сирии — за якобы использование властями химоружия против мирных граждан. Применительно к России ограничительные меры могут подразумевать, по сути, полное прекращение двусторонней торговли, снижение уровня диппредставительств, то есть отзыв послов и сокращение до минимума численности сотрудников посольств и консульств. Последнее может привести уже к полной остановке выдачи виз. Может быть приостановлено действие соглашения об авиасообщении, в частности прекращены полеты «Аэрофлота» в США. Штаты могут начать блокировать предоставление нашей стране кредитов международными банками, а также прекратить всякое кредитование российского государства банками США. Однако важно отметить, что инициатива введения конкретных санкций второго уровня будет зависеть исключительно от Белого дома, без участия Конгресса. Вопрос в том, захочет ли Трамп в случае неполного введения таких санкций или вообще невведения их выслушивать упреки в том, что он «слишком мягок по отношению к Путину».

Конгресс (причем обе партии) критикует администрацию именно за «мягкость к русским» и хочет получить право, по сути, вводить санкции против России через голову администрации. И возможно, санкции «за Скрипалей» в исполнении Госдепа был вызваны намерением перехватить инициативу у Конгресса с тем, чтобы Белому дому лучше контролировать ситуацию. На днях шестью сенаторами от обеих партий был внесен законопроект о еще большем ужесточении санкций по сравнению с законом от 2 августа 2017 года (и это уже шестой билль о санкциях против России, внесенный после саммита в Хельсинки). Название у него грозное: «Акт о защите американской безопасности от агрессии Кремля от 2018 года». В частности, он предусматривает запрет на приобретение российских новых долговых обязательств, а также запрет на транзакции с российскими госбанками, включая Сбербанк и ВТБ, а также замораживание их активов в США. В случае принятия закона под эмбарго (в том числе для европейских стран) попадут российские энергетические проекты, начиная от проектов «Северный поток — 2» и «Южный поток», и даже может быть запрещен импорт российского урана в США. В законопроекте предусмотрен механизм внесения России в список стран — спонсоров терроризма. Это будет делать Госдепартамент, в частности, на основе доклада создающегося специального подразделения по киберпространству и цифровой экономике (то есть за так называемый кибертерроризм). На сегодня в таком списке у США всего четыре страны: Иран, Сирия, Судан и КНДР. Ранее в нем пребывали Ирак при Саддаме Хусейне, Куба, Южный Йемен и Ливия. В случае признания страны спонсором международного терроризма все остальные санкции покажутся «вполне сносными». В этом случае даже проблема американских виз уже станет неактуальной, поскольку все ранее выданные визы гражданам такой страны замораживаются, а новые не выдаются.

Впрочем, это все же крайности, до которых дело может не дойти. Хотя ближайшие три месяца для российского рубля и фондового рынка станут временем большой неопределенности. При самом худшем развитии сценария российскую экономику ждет глубокая рецессия, необходимость перестраиваться под жизнь в условиях полу-изоляции по «иранскому образцу», дальнейшее падение курса рубля.

На фоне той информационной истеричной кампании, которая поднята в США после саммита в Хельсинки между Владимиром Путиным и Дональдом Трампом, пока ни о какой перспективе не то что смягчения санкций, но и снижения по этой части «креативности» на тему «кто придумает больнее ударить Россию» в американском истеблишменте, ждать не приходится. Речь главным образом идет о том, удастся ли администрации перехватить инициативу в этом вопросе и сделать процесс хотя бы более управляемым, предусматривающим хотя бы какие-то переговоры с Москвой и, соответственно, договоренности или же процесс пойдет в форме обвала. Впрочем, в российско-американских отношениях уже бывали времена, близкие к «полной заморозке». И никакая война — а речь идет уже именно о полномасштабной экономической войне против нашей страны, — в конце концов, не бывает вечной. Вопрос в цене.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции