Кардиореволюция

В результате, как заявил глава департамента здравоохранения Алексей Хрипун на Московском урбанистическом форуме, смертность от этого грозного недуга снизилась вдвое — до 6,2 процента. Для сравнения: в США и Западной Европе этот показатель составляет от 5 до 7 процентов. Но там современные принципы лечения инфаркта внедрялись значительно дольше — с конца 1990-х годов.

Мы порой ностальгируем по советской медицине. Вспоминаем ее достижения, например доступность стационарной помощи. Больниц было много, в них лежали часто и подолгу. Тот же инфаркт лечили несколько месяцев — столько требуется для рубцевания сердечной мышцы. И все это время — строгий постельный режим. Потом больного отправляли в санаторий. Смертность в 30 процентов считалась нормой. А выжившие косяком шли на инвалидность из-за осложнений.

Можно ли назвать такую модель здравоохранения качественной? Наверное, да — но только для того уровня развития медицины. Но сегодня сама жизнь диктует реформы. Не нужны штабеля коек, на которых больные просто лежат, трижды в день принимая таблетки. Нужна эффективная высокотехнологичная помощь. И лучшей иллюстрацией успеха таких реформ является создание в Москве инфарктной сети.

Кардиореволюция началась почти что с нуля. В столице действовал один-единственный центр интервенционной кардиологии с поставленными на поток шунтированием и стентированием. Еще в нескольких клиниках имелся потенциал для этого. Для многомиллионного мегаполиса требовался совсем другой уровень. И за несколько лет были открыты порядка тридцати круглосуточно работающих сосудистых центров. За хирургическое лечение инфаркта клиника стала получать в шесть раз больше, чем за привычную консервативную терапию (раньше платили одинаково).

Другой важнейший компонент успеха — тщательно продуманная и отлаженная логистика. Врачи скорой помощи, поставившие диагноз (норматив — десять минут), везут больного в тот центр, где свободен операционный стол. От первого контакта с больным до введения в закупоренную артерию спасительного баллона должно пройти не больше двух часов. Это международный стандарт. Московские кардиологи порой укладываются и в 60—70 минут, спасибо департаменту транспорта за выделенные полосы на дорогах — с пробками кардиореволюция была бы просто невозможна.

Уже в 2013 году оперировали 30 процентов больных с инфарктом. А сегодня сразу по поступлении в стационар оперируют до 90 процентов. Это не только снижает смертность. Благодаря быстрому «открытию» закупоренной артерии резко уменьшается площадь инфаркта. И через неделю после сердечной катастрофы люди выписываются домой. Им надо пить таблетки, следить за давлением и холестерином, но это жизнь практически здорового человека!

Да, больничных коек в Москве стало, наверное, меньше. Но они работают с совсем другой интенсивностью. И деньги, прежде тонким слоем размазывавшиеся между малоэффективными лечебными учреждениями, шедшие на коммуналку и питание больных (старики даже ложились в больницу, чтобы сэкономить пенсию), теперь действительно лечат. За то время, что в Москве смертность от инфаркта снизилась вдвое, по России в целом она уменьшилась на 17 процентов. Сосудистые центры строятся по всей стране, но больше пока нигде система оказания помощи не работает столь безукоризненно, в полном соответствии с мировыми стандартами. Впрочем, на горизонте появился новый ориентир: в Израиле смертность от инфаркта всего 4,2 процента. Так что успокаиваться столичным медикам рано.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции