Равноправие в Церкви

Их позиция напоминает методичность роботов из детского фантастического фильма, которые старались всех людей «сделать счастливыми», превратив их в подобных себе роботов.

Так, во время передачи «Не верю» на телеканале «Спас» писательница Мария Арбатова, выступающая за равноправие мужчин и женщин в Православной Церкви, пояснила, что сама она — буддистка. Библия для нее — художественный вымысел, и богословские тонкости православия ее мало интересуют. Для нее существенно лишь то, что в государстве есть Конституция, согласно которой мужчины и женщины имеют равные права, и это надо соблюдать.

Начнем с того, что Русская Православная Церковь — это не государственная структура. Для православных людей Православная Церковь — это в первую очередь Тело Христово (см. Кол. 1, 24), мистический организм, к которому человек приобщается через таинство Крещения. Только потом уже Церковь — институт в рамках гражданского общества. Устройство духовной жизни в этом организме, в том числе мужское священство, возглавляемое патриархом, подчинено своим внутренним законам, опирающимся на православное вероучение.

В любой религии есть свои установления, которые распространяются только на ее последователей: в буддизме — только на буддистов, в православии — только на православных, в исламе — только на мусульман, а не на все гражданское общество. Конституция, как основной закон страны, регулирует правовую и общественную, но не духовную сферу жизни граждан.

Наша Конституция гарантирует нам право иметь религиозные убеждения и свободу действовать в соответствии с ними (см. ст. 28 Конституции РФ). Так что ни один государственный закон России не вправе навязывать Русской Православной Церкви представления о ее внутреннем устройстве.

Ведь не задевает исповедующую буддизм Марию Арбатову как правозащитницу тот факт, что высший духовный наставник буддистов — далай-лама — не женщина? А ведь он, подобно патриарху в православии, является духовным лидером. Но женщина никогда не была и в принципе не может быть далай-ламой, ведь буддисты верят, что его инкарнация возможна исключительно в теле мальчика. 
В Великобритании со времен Елизаветы I женщина может быть главой Церкви Англии, но лишь светским главой, если она — королева, а не любая женщина, которая этого захочет. При этом духовным главой Англиканской церкви при любых монархах является архиепископ Кентерберийский. Среди 105 имен, носивших этот титул, нет ни одного женского.

Несомненно, в России согласно Конституции у мужчин и женщин равные права. Но надо же понимать, что существуют естественные границы этого равенства. Может ли мужчина родить ребенка? Нет, и Конституция ему в этом не поможет. А вот гражданские посты любого уровня в нашем государстве женщины могут занимать наравне с мужчинами. Нашей страной и прежде не раз управляли женщины, были таковые и в Византии, и Православная Церковь не препятствовала этому, венчала их на царство. 
В представлении светского человека любая руководящая должность дает человеку власть, возможность распоряжаться другими людьми, использовать свой авторитет руководителя и т.п. Но с позиций Евангелия, пастырское и архипастырское руководство — это жертвенное служение по примеру Христа, действительно отдавшего Себя на смерть за Свою Церковь (см. Мф. 20, 25—28).

Также и понимание равноправия мужчины и женщины имеет более глубокий, сакральный смысл. Те и другие имеют различное, но в равной степени высокое предназначение, гармонично дополняющее одно другое. Только женщина может дать жизнь человеку, и только священник в таинствах может родить его для вечной жизни (см. Ин. 3, 3—8). Каждое служение незаменимо и ценно перед Богом.

Поборницу за права женщин возмущает и то, и другое. По словам Марии Арбатовой, выступая против абортов, Церковь указывает женщине, как ей распоряжаться своим телом, в то время как прерывать беременность или нет — личное дело самой женщины.

Однако это спорный вопрос: чьим телом распоряжается женщина, искусственно прерывая беременность — своим или чужим? А младенец, даже находящийся в утробе матери, разве не человек? Просто он не может защитить свое право на жизнь. По учению Церкви, ребенок наделен собственной душой еще в материнском чреве. В продолжение девяти месяцев внутриутробной жизни он очень зависит от матери. После рождения эта зависимость становится чуть меньше, но остается достаточно сильной. Тем не менее он — не часть матери, а отдельный человек. Если женщина родит ребенка, а потом лишит его жизни или оставит без помощи, и он умрет, ее будут судить за убийство.

Для Церкви ребенок в утробе матери с момента зачатия — это уже личность со своими индивидуальными особенностями и потенциалом развития, как и рожденный младенец. Возможно, это осознать так же трудно, как и то, что из маленького желудя вырастет могучий дуб. Но эти взгляды Церкви находят поддержку у современных ученых, которые доказывают необходимость заботы о психическом здоровье развивающегося в женской утробе младенца, утверждают, что общение с ним окружающих, особенно матери, еще до его рождения влияет на его настроение.

Так что речь идет не о праве женщины распоряжаться своим телом. Она ведь решается не аппендицит или зуб удалить, не изменить форму носа или подбородка, а лишить жизни человека — пусть еще и крохи, но с уникальной душой и дарованиями. Неужели можно считать, хотя бы с точки зрения здравого рассудка, допустимым убийство другого человека, если он не угрожает твоей жизни? В случае аборта мы имеем дело с преднамеренным убийством беспомощного человека. Нельзя защищать права женщин и одновременно отказывать другим людям, пусть утробного возраста мальчикам и девочкам, в праве на рождение, дарованное им Богом. Ведь и за их жизнь на Кресте пострадал Христос.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции