«Во всех делах твоих помни о конце твоём, и вовек не согрешишь», – сказано в Священном Писании (Прем. Сираха 7, 39). А преподобный Антоний Великий говорит: «Ложась спать, давайте помнить, что можем не дожить до утра, а утром напоминать себе, что можем не дожить до вечера. Если будем помнить о смерти, не будем грешить».

Но даже память о смерти не помогает нам не грешить. Потому что в одно время человек помнит о смерти, а в другое – грешит. И даже если в момент совершения греха он вспомнит о том, что ему придётся умереть и дать Богу ответ за всё содеянное, это его не остановит, потому что грех сильно увлекает душу и несёт её в пропасть. Желание утолить греховную страсть, которая в настоящий момент яростно требует себе «пищи», оказывается сильнее, чем память смертная.

У заядлых курильщиков никотин въедается в кожу пальцев, они становятся коричневыми, их не отмыть, но эти люди не оставляют своей привычки. Ещё сложнее «отмыть» от греха душу, потому что греховная страсть пересиливает все благие помышления человека, его желание жить по заповедям и творить добро. Человек это понимает, на определенном этапе расстраивается, но... продолжает грешить. Почему память о смерти не помогает нам воздерживаться от грехов? Ведь помогала же она преподобному Антонию Великому, раз он сказал такие слова!

Нам надо не просто теоретически признавать факт того, что мы умрём. Неверующие люди тоже осознают, что умрут, но все равно стремятся пожить подольше, покомфортней и послаще. У святых память о смерти – иная, не такая, как у нас. Им яснее открывалась реальность встречи каждого из нас с Богом, неизбежность посмертных испытаний, очевидность духовного мира, в который мы перейдём.

Для нас все эти реалии, по большому счёту, – чистая теория. Как же изменить эту ситуацию, чтобы «не прозевать» свою жизнь? Однозначного рецепта нет. Если бы можно было сказать: «Сделайте то и то, и всё у вас будет хорошо», или добавить: «Ты вот этого не сделал, поэтому у тебя не получается». Но мы не можем так рассуждать. Поэтому надо жить, как Господь заповедал, духовно трудиться на своём месте, молиться о том, чтобы Господь укрепил нашу веру, сделал её из теоретической практической, чтобы мы на практике познакомились с духовным миром. Тогда и вера будет посильней, и ответственность за свои действия строже. Тогда грешить захочется меньше, а желание духовного совершенства чаще будет пересиливать желание земных удовольствий.

Святой Паисий Святогорец вспоминал, что, когда умирал его наставник – старец иеромонах Тихон, он попросил Паисия принести ему крест со святого престола для духовного утешения. «Когда он увидел крест, его глаза засияли. С благоговением облобызав его, он сжал его в своей руке крепко, со всей силы, которая у него оставалась». Чтобы порадовать своего наставника, отец Паисий перевязал крест благоуханным цветочком василька и спросил: «Старче, хорошо пахнет?» А тот ответил: «Рай, дитя моё, пахнет намного лучше». Такая глубокая сосредоточенность святых на духовном мире и нечувствие к мирским удовольствиям для нас непостижимы.

Отец Тихон, как пишет Паисий Святогорец, был совсем неприхотлив в пище. Каждое Рождество Христово старец покупал одну селедку, чтобы провести Святки с разрешением на рыбу. Но остов от селёдки не выбрасывал, а подвешивал на верёвочке. Когда приходил очередной Господский или Богородичный праздник и разрешалась рыба, отец Тихон брал пустую консервную банку, кипятил в ней немного воды и два-три раза макал в неё селёдочный остов, чтобы вода стала слегка пахнуть рыбой. Потом бросал туда горсть риса. Это у него была праздничная уха на дни разговления. Скелет от рыбы он вешал обратно до следующего праздника. Выбрасывал его только тогда, когда тот становился совсем белым. При этом отец Тихон осуждал себя за чревоугодие: что, мол, находясь в пустыне, даже рыбный суп ест.

Вся келья подвижника была наполнена мышами, мухами и другими насекомыми. Однако отцу Тихону это не препятствовало оставаться сосредоточенным на молитве и своём духовном состоянии. Другому человеку и одна муха мешает, он за ней гоняется, потому что, пока она летает, он не может думать, отвлекается на неё. Отцу Тихону не только мухи не мешали, но и блохи, и комары, сосущие его кровь. Всё его тело было в красных пятнах от укусов насекомых, но он на это не обращал внимания.

Нам это даже понять трудно, не говоря о том, чтобы повторить. Это потому, что для нас комфорт и вкусная еда на одном из первых мест, а для святых та же еда была на десятом, двадцатом месте. Святые настолько духовно возрастали, что могли уже не зависеть от того удовольствия, которое нам доставляет пища. И хотя еда для них находилась на десятом-двадцатом месте, они хотели, чтобы она была где-нибудь на тридцатом, и при этом обвиняли себя в чревоугодии.

Подвижники начинали ограничивать себя в телесных нуждах ради того, чтобы больше сил и времени отдавать духовному росту. И по мере того, как всё больше они приобщались Духу Святому, земное всё меньше для них значило. Начать свои труды с того, чтобы макать селёдочный остов в кипяток и считать это ухой, не получится, но на каком-то уровне духовной жизни это, возможно, и придёт. Духовное восхождение должно быть постепенным, но постоянным. Научиться обращаться к Богу нужно каждый день, и не один раз, а как можно чаще.

Кроме того, надо понимать, что святые «били в одну точку»: тратили своё время только на подготовку к вечности. Все современные программы и тренинги тайм-менеджмента по экономии времени, эффективному его использованию говорят о том, что в работе предпочтительнее не распыляться на одновременное решение многих задач, а сосредотачиваться на одной главной и на её реализацию направлять все силы. Решать эту задачу, а потом переходить к следующей, менее значимой.

Получается, что монахи – самые правильные тайм-менеджеры. Они берут одну задачу – стяжать Духа Святого и ставят её во главу угла всей своей деятельности. По сути, вся их духовная жизнь направлена на то, чтобы стяжать Духа Святого. Больше им ничего не надо. А есть ли хлеб или только селёдочный остов на бечёвке висит, убрана келья или по ней бегают мыши – им неважно. Все силы полагаются на выполнение главной задачи, поэтому достигаются такие поразительные результаты. Но достигаются они только упорным многолетним трудом.

В мирской жизни человек должен идти к той же цели – стяжанию Духа Святого, поскольку цель и у монахов, и у мирян одна. В миру люди живут в иных условиях, и от них требуется много того, чего не нужно делать монашествующим: ходить на работу, заботиться о жене или муже, о детях, о немощных родителях, о родственниках или подчиненных. Господь видит, что у каждого из нас разные силы, способности, разная решимость, поэтому Он занимает нас чем-то посильным. Он знает, что, оказавшись в условиях монастыря, будучи лишёнными многочисленных земных забот, мы всё равно не будем все свои силы и время тратить на то, чтобы, как монахи, «бить в одну точку», а начнём распылять их на какую-нибудь ерунду: на компанию с друзьями, разговоры по телефону, гаджеты, празднословие или начнем просто проводить время в лености.

В таком случае лучше заниматься семьёй, работой, бытовыми делами, которые будут отнимать время у праздности. Святитель Игнатий (Брянчанинов) в письме к одной мирянке советует: «Хорошо тебе заниматься рукоделием и прочими хозяйственными делами, чтобы не быть в праздности, потому что духовный подвиг в условиях праздности очень тяжек». Иными словами, нести подвиг (молиться, трудиться над заповедями, учиться смирению) легче, когда человек постоянно занят. Тогда ему легче не грешить, чем когда у него много свободного времени.

Бывает, что муж или жена думают, что хорошо было бы освободиться от однообразных семейных обязанностей, чтобы побольше заниматься молитвой, чтением Писания, святых отцов. А святитель Игнатий Брянчанинов говорил, что нет, на молитву старайтесь выделить определённую часть времени и жизненных ресурсов, но следите, чтобы, освобождаясь от забот и попечений, не впасть в праздность. Потому что праздность мешает молитве гораздо сильнее, чем сильная занятость.

Один человек горько пошутил: хорошо в нашей стране жить, даже пенсионеры не остаются праздными – они или детям помогают, или зарабатывают на хлеб насущный, или копаются на садовых участках, потому что на одну пенсию не прожить. Но другой собеседник ему ответил, что, если бы пенсионеры при этом ещё и духовной жизнью жили, тогда да, хорошо бы им было. Действительно, тому, кто живёт духовной жизнью, то есть постоянным памятованием о Боге и устремлением к Нему, хорошо жить и у нас, на Руси, и в любой другой стране. Такой человек доволен даже самым малым и за все благодарит Бога.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции