Вау-масло-трикотаж

В 9 утра воскресенья я находился на кожаном сиденье иномарки и повторял иностранное слово из трех букв: wow. После бурного вечера субботы с Синяковым цензурные слова было выговорить трудно, а нецензурные нельзя – в салоне был пятилетний Роман.

Вау: я куда-то еду рано утром в воскресенье. Вау: за рулем мой друг Раза, которого я не видел двадцать лет. Вау: рядом с ним сидит его старший сын. Вау: машина такая большая, что я могу полулежать и видеть в окно шпиль МГУ.

«Папа, почему дядя все время говорит «Вау»? - спросил пятилетний Роман.

«Это не дядя, сынок, - ласково сказал Раза, - это Гарик, он всегда такой утром в воскресенье. Выходи, мы приехали играть в крикет».

Крикет, вспомнил я. Вау!

Двадцать лет назад я был холост и жил в микрооднушке на Миусской, на голове у меня были волосы, а за тонкой стенкой включали громкую поп-музыку студенты Стив из Индии и Раза из Пакистана. Мы познакомились, и я включил им рок-н-ролл. Попса прекратилась, Стив и Раза стали моими друзьями, научились пить из стаканов и очень скоро перестали быть студентами: первый уехал в Эмираты, второй - в Нью-Йорк.

Два месяца назад Раза нашел меня в социальной сети и предложил встретиться. Оказалось, помыкавшись в Америке и погостив у брата в Лондоне, он вернулся в Москву, завел жену и двух сыновей.

«Как же ты веселился 15 лет в Москве без меня?» - спросил я. «Я играю в крикет, - ответил Раза, - в воскресенье заеду за тобой». Я немедленно согласился.

Крикет – это не то, что я думал. Молотки из розовых фламинго в руках Королевы и мячики из ежей, как в Стране Чудес, – это крокет. А крикет в Москве – это бейсбольное поле возле Университета, где все говорят по-русски с акцентом, и продают настоящую шаурму.

Пока доставали амуницию из багажника, пока шли к стадиону, Раза ввел меня в курс: это чемпионат, играют восемь команд, в августе будет финал и приедет посол Индии: «Тут 60 процентов из Индии, 20 – из Пакистана, 10 – из Бангладеш, а шриланкийцев ты сразу узнаешь: они совсем черненькие».

«Наша команда называется «Текстиль Бизнес Альянс», потому что все работаем с трикотажем, - продолжал Раза, надевая форму, - кроме меня. Я продаю аксессуары для иномарок».

«Для иномарок? А для BMW есть что-нибудь», - спросил я.

«Есть прекрасные елочки-ароматизаторы для салона», - сказал Раза и убежал на поле.

Матч в крикет может длиться три дня. В этот раз команды уложились в три с половиной часа. Через час я понял главную цель игры – один бросает мячик, другой должен битой выбить его за пределы поля и защитить от мячика свою «калитку» - три столбика за спиной. Первую половину игры Раза успешно защищал свою калитку, и один раз отбил мяч так, что игра прервалась на десять минут: игроки искали мяч в траве за забором. Но потом случилось непоправимое – мяч попал в калитку и Раза выбыл из игры.

«Все совсем плохо, Раза?», «Да, плохо. Совсем. Но это крикет, тут все может быть».

Мы ждали второго раунда, вокруг меня люди в спортивной форме бурно обсуждали что-то на хинди, повторяя с разными интонациями два русских слова: «масло» и «трикотаж».

«Они говорят про ткань «масло» из Эмиратов и как ее можно применить в трикотаже», - объяснил Раза.

Через два часа Раза снова вышел на поле. Теперь он должен был бросать мяч, а противник с битой защищать калитку. Раза поймал мяч, замысловато потер его о части своего тела, разбежался, подпрыгнул, по-девчачьи замахал руками и кинул так, что сбил калитку!

Возвращались по Садовому кольцу. Я полулежал на светлой коже заднего сидения. «Смотри, сынок, этот высокий замок – это МИД», - сказал Раза. «Вау!», - ответил пятилетний Роман.

ОБ АВТОРЕ

Игорь Ивандиков - Старший фотокорреспондент «Вечерней Москвы». В газете работает с 1991 года. Поклонник рок-н-ролла и Кирила Бонфильоли.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции