Представим ситуацию. После грандиозного успеха в мировом, а также советском прокате «Мосфильм» решил купить права на экранизацию сценария «Укрощение строптивого».

Известный критик Валентин Черных объяснил: «Никто же не видит ничего необычного в том, что пьесы одного автора идут в разных театрах, будучи поставлены разными режиссерами. В том числе пьесы наших коллег из стран, сделавших социалистический выбор. Так и тут!»

Итак, по сюжету в передовой колхоз приезжает светская красавица Лиза. Она просто ехала мимо по своим светским делам, но ее «мерседес» сломался, и она просит председателя колхоза Илью пустить ее на ночлег.

Илья, известный своим суровым характером 40-летний справный мужик, убежденный противник женитьбы. Он, можно сказать, женат на своей работе. Но чары Лизы в конце концов заставят его сердце растаять.

В фильме множество комичных и трогательных ситуаций, роль Ильи исполняет Михаил Кокшенов, роль Лизы — Ирина Муравьева.

Прошли годы. «Квартет И» устал сочинять драматические подводки к рекламе

В журнале «Советский экран» вскоре (через полгода) после премьеры появляется разгромная рецензия, автор которой задается вопросом, где режиссер и сценарист видели такие колхозы, откуда у председателя взялась домработница (блестящая роль Александра Калягина), с каких пор советские светские красавицы останавливаются переночевать у незнакомых мужчин, где их комсомольская гордость и откуда взялся «Мерседес»?!

Зато название мосфильмовской версии, вступились прогрессивные критики из «Литературной газеты», гораздо остроумнее оригинального — «Илья кует, аж душа поет!»

В общем, фильм не стал классикой советского кинематографа, да и денег в прокате не собрал, режиссер получил выговор по партийной линии, сценариста вызвали в КГБ, но тут как раз случилась перестройка и инцидент замяли.

Прошли годы. «Квартет И», устав сочинять драматические подводки к рекламным интеграциям, покупает готовый хороший сценарий у итальянских мастеров и слегка его украшает. Если у итальянцев действие происходило в квартире, то у нас в небольшом поместье (это же так типично), ну и в конце у них там все расходятся в некотором недоумении, а у нас — как будто только что кино про себя посмотрели — срочно исправляются, прекращают изменять женам и мужьям и вообще ведут себя прилично.

А так — все то же самое.

Остается некоторое недоумение по поводу того, зачем все это было. Леонид Барац поясняет, почему не стали переписывать сценарий, примерно так: зачем портить хорошую вещь? Резон в его словах есть, но, тем не менее, на дворе девятнадцатый год, многие уже освоили Интернет, многие следят за новинками кино — причем это как раз традиционная аудитория «Квартета И», то бишь киноманы с амбициями и претензией на интеллигентность. Вы же понимаете, что эти фильмы неизбежно будут сравнивать? Или нет? Или вам все равно?

В двух словах — конечно, могло быть хуже, в российской адаптации могли задействовать резидентов «Камеди Клаба», например. А режиссером выступил бы Сарик Андреасян. А геями оказались бы все без исключения. Но в этой относительно пристойной, относительно киношной версии не хватает одного важного элемента — органичности происходящего. Если в «Идеальных незнакомцах» каждому слову веришь и как будто проживаешь с ранее незнакомыми тебе людьми кусок жизни, то российская «Громкая связь» — это просто концерт. Или просто кусок.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции