Соцопросы показывают, что около 70 процентов жителей столицы не знают своих соседей. Проблема эта особенно актуальна для тех, кто снимает жилье и часто переезжает. Недавно я сел и подсчитал, сколько за период жизни в Москве сменил квартир.

Оказалось, что 12 раз. Успел пожить и на Теплом Стане, и на Профсоюзной, и в Московском, и на Юго-Западной, и на Планерной, и на Речном вокзале, и на Кантемировской, и в Новокосино, и на Преображенской площади, и в Филях. Список людей, с которыми я общался, работал, дружил, год от года рос, но в него никогда не попадали соседи. Я их попросту не знал, но бывало, что отчетливо слышал или видел, а иногда находил примелькавшиеся лица в криминальных сводках.

Например, на четвертом курсе института мы с одногруппником снимали «двушку» на Преображенке. Жили тихо, спокойно, особо никого не водили, животных не было. Более того, мы оба имели славянскую внешность. Тем не менее в один прекрасный вечер в дверь постучали. Я посмотрел в глазок: на лестничной клетке стоял молодой человек в одних трусах. «Принес же черт», — подумал тогда. Мы решили не отвечать. Молчание с нашей стороны длилось где-то полчаса, и все это время в дверь продолжали настойчиво молотить. Когда ситуация уже показалась безвыходной, было принято решение вступить в диалог.

— Что вам нужно? — скромно спросил мой одногруппник молодого человека в трусах.

— Вы мне квартиру затопили, — ответил тот достаточно ясно, четко и слегка с напором.

Я побежал проверять сначала кухню, а потом ванную. Везде было сухо, ни одного намека на потоп.

— Мы вас точно не топим, — ответил я через закрытую дверь.

Сосед не поверил и потребовал впустить его, а то приедут «знакомые менты» и «решат вопрос». Тем временем на площадку уже подтянулись друзья молодого человека в трусах: парень в кожанке с выбритой налысо головой и миниатюрная блондинка с африканскими косичками. Если до их появления дверь открывать особо не хотелось, то теперь уж тем более. Мы держали словесную оборону, никого не оскорбляя и призывая все же еще раз проверить.

Спустя какое-то время компания решила все же вызвать полицию. Те приехали. Мы с другом опять долго не решались открывать дверь: а вдруг и правда «знакомые менты» или оборотни в погонах? Мало ли что с нами будет, куда нас заберут и как «решат вопросы».

После того как сотрудники полиции показали в дверной глазок удостоверения, мы включили аудиозапись на телефонах и впустили их в квартиру. Старший с нами пошел проверять санузел, посмотрел на ванную, поводил рукой под мойкой на кухне — убедился, что мы никого не топим и с коммуникациями у нас все в порядке. Вдруг вбежал его напарник и начал докладывать:

— Кажется, эти ребята не виноваты. Тот в трусах мне сейчас говорил, что они никого не топят, а сверлят пол, через дыру устанавливают видеокамеры в его квартиру и постоянно наблюдают.

Старший по званию на всякий случай посмотрел на пол в нашей квартире, извинился и пошел задерживать гражданина в трусах и всю его команду. «Вот и порешали вопросы», — подумал я. Потом, конечно, были извинения от матери соседа. Оказалось, что тот пьет и периодически у него случается «белочка». Скоро мы съехали из квартиры на Преображенке.

Соцопросы показывают, что около 70% жителей столицы не знают своих соседей / Фото: Анна Быкова, «Вечерняя Москва»

Впрочем, и реальные потопы тоже случались. Квартира на Теплом Стане, например, в одночасье превратилась в «Титаник»: по стенам текли ручьи, свет мигал, а потом и вовсе выключился, пол превратился в один большой водоем. Казалось, что где-то пробоина — вот-вот этот доселе надежный корабль даст крен и уйдет под воду. Причина потопа была довольно прозаичной, никаких теорий заговора и камер в полу: соседи сверху оставили маленькую дочку одну и попросили разморозить рыбу, та положила ее в раковину, открыла на полную катушку кран и забыла. Через некоторое время у меня в квартире отошли обои, но это было даже к лучшему — мне они никогда не нравились.

Других соседей я даже не видел, но слышал отчетливо. В Новокосине в квартире напротив жила странная пожилая пара. Хозяин очень любил государственные праздники. Когда наступали будни, то были сомнения, есть ли за стенкой вообще жизнь. Но если наступало, например, 9 Мая, то жильцы квартиры напоминали, что жилплощадь не пустует: дед начинал с утра петь песни. Это был очень громкий сбивчивый баритон, проглатывающий часть фраз про немцев, Катюшу и плен. Потом шел речитатив бабки о том, как она ненавидит сожителя. Драма развивалась: дальше был женский изнемогающий плач, а потом что-то летело в стену с разрушительной силой. Я, проснувшись, лежал в кровати и думал, что вот-вот массивная бетонная перегородка между квартирами развалится, и скандалисты окажутся в моей комнате. Сразу после праздников вновь наступала тишина.

Всегда ли сосед познается в беде? Нет. Было много хороших соседей. И вот недавний тому пример: стук в дверь, открываю — передо мной мужчина с бородой из квартиры рядом:

— Брат, извини, что беспокою. Поможешь тут установить обновление на телефон?

Я сначала немного растерялся, но дел было на две минуты. Он поблагодарил за помощь и ушел. Через минуту опять стук в дверь: стоит он же и держит в руках контейнер с пловом килограмма на полтора:

— Угощайся! Заходи, если чем-нибудь нужно помочь!

Плов, кстати, оказался отменным.

Единую мораль из всех этих историй вывести нельзя. Да и стоит ли? Почти все мои друзья с соседями не дружат, в лицо их не знают, а обращаются исключительно по бытовым вопросам, которые изредка возникают. Наверное, это новая реальность. В ней общение с соседями уже никому не нужно.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции