По всему миру множество памятников собакам: поводырям, спасателям, санитарам, саперам и просто верным друзьям. Среди них есть один, о котором в Европе принято стыдливо молчать, — памятник испанскому гальго и его хозяину. Крепкий домовитый мужичок на фоне худой фигурки повешенной на дереве собаки. И надпись: «Это суровая реальность Серранильос-дель-Валье».

Осень — не только запах пожухлой травы, метель из желтой листвы и унылый косой дождь. Это и вереницы перелетных птиц, и ленивые утки по кромке прудов, и разжиревшие к зиме зайцы. Во многих странах стартует сезон охоты. А это значит, что в далекой Испании открывается очередная страница многовековой истории о собачьей верности и подлости человека. Трагическая история испанских гальго — местных борзых.

Борзые — грациозные, поджарые собаки с грустными глазами и добрым, застенчивым нравом. Любимцы европейских аристократов. Говорят, это их изящные морды смотрят с полотен Жан-Батиста Удри. Например, на его знаменитой картине «Мисс и Тюрлю» , где изображены охотничьи собаки французского короля Людовика XV. Если Людовик XV по прозвищу Возлюбленный часто заказывал портреты своих псов, то один из его предшественников, Людовик Всемирный паук XI, и того пуще — выделил своей борзой собаке индивидуальную спальню. Быть может, с тех пор все борзые так любят возлежать на диванах хозяев? Все, кроме испанских гальго. У них, как и у других охотничьих пород Испании, короткая жестокая жизнь.

К началу охотничьего сезона, а он открывается в Испании в сентябре и оканчивается в июне, в стране разводится огромное количество молодых борзых — гальго и поденко. Собак выращивают в полной антисанитарии, скученно, нередко в тесных подвалах и сараях. Это в рекламных видеороликах собаки дегустируют изысканные корма; испанские поденко и гальго едят объедки с кухонь и пищевые отходы. Слабых и больных нещадно забивают — ветеринарное обслуживание дорого, а суки нарожают новых. И это только начало страданий.

Хозяева относятся к питомцам как к неодушевленному предмету, инструменту для охоты. Сломался, притупился — в утиль. Зачем чинить, если за бесценок можно завести новый? У одного гальгольеро, так в Испании именуют охотников, может содержаться до двадцати животных. Однако до следующего сезона охоты в лучшем случае доживет одна из четырех–пяти собак, чтобы через год уступить место свежей крови.

Трагическая история испанских гальго — местных борзых / Фото: flickr.com/ / jordi gandreu

Дело в том, что для охоты используют только молодых псов от восьми месяцев до двух лет, потом собака теряет резвость и считается непригодной. От лишних ртов гальгольеро спешат избавиться любым способом. Только самые «гуманные» хозяева везут своих собак усыплять, большинство «справляются» сами. В начале лета на обочинах испанских дорог появляется множество истощенных трупов. Отслуживших свой век борзых вывозят подальше от дома: им перебивают суставы, отрубают лапы, сбрасывают с высоты — калечат так, чтобы преданные животные не могли вернуться. Чипы срезают как у мертвых, так и у живых, чтобы нельзя было идентифицировать хозяина. Те, кто не погиб сразу, умирают от голода и жажды.

Довольно распространенное убийство «игра на пианино». Это когда собаку привязывают к дереву удавкой так, чтобы обреченный пес «танцевал», стоя на задних лапах, а передними словно перебирал клавиши, до тех пор, пока не потеряет силы. С особой жестокостью умерщвляются в чем-то провинившиеся животные. Среди охотников бытует совершенно дикое понятие, что «позор» хозяина смывается кровью собаки.

Не менее трагична судьба борзых, предназначенных для собачьих бегов. Там, где замешаны деньги, человек может окончательно потерять лицо. Собак тренируют, таская привязанными за машину по несколько штук. Потому не все доживают до соревнований. Случаи, когда хозяин привозит к концу «тренировки» покалеченное животное или труп, обычны. Рано или поздно проигравшую в гонке борзую ждет смерть. Это значит, что все собаки, предназначенные для бегов, обречены.

Подобное варварское отношение в цивилизованной Европе, где защищены права всего и вся, обусловлено маленькой поправкой испанского законодательства. Охотничьи собаки в Испании… не являются домашними животными. «Культурная традиция», как и коррида. Человек, имеющий лицензию охотника, волен делать со своими питомцами все что угодно — это бесправная вещь. Потому на вопиющую бесчеловечность по отношению к охотничьим собакам испанское правительство смотрит сквозь пальцы.

Конечно, немало людей пытаются привлечь внимание общественности к трагической судьбе испанских борзых. День 1 февраля объявлен днем гальго. Есть частные приюты, есть энтузиасты, выкупающие и пристраивающие собак по всему миру, некоторые отправляются даже в Россию. Но количество спасенных животных все равно ничтожно мало. Согласно сухой статистике, ежегодно в Испании, по разным данным, умерщвляется около 20 тысяч охотничьих собак, еще больше оказываются выброшенными на улицу, где гибнут от голода и увечий.

Где ты, Грета Тунберг?! Подсчитываешь квоты на углекислый газ? Где хваленый Гринпис? Штурмует российские нефтяные вышки? Почему нет шума, если не замешаны деньги? А если нет шума, то все благопристойно. Пока старушка Европа изображает невинность, натягивая потрепанное платье добродетели на сбитые коленки, свой последний танец будут исполнять испанские гальго, отбивая на невидимых клавишах реквием по собачьей судьбе.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции