Получив известие о кончине иеродиакона Оптиной пустыни отца Илиодора, я вспомнил, как впервые увидел его в конце 1990-х годов. Будучи Калужским архиереем, я сопровождал Святейшего Патриарха Алексия II в поездке в Оптину пустынь...

В свое первое посещение этого ставропигиального монастыря вечером 3 декабря, накануне престольного праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы, Святейший совершил всенощное бдение, а утром в день праздника — Божественную литургию, во время которой инок Феофил (будущий отец Илиодор) был рукоположен в сан иеродиакона.

Его иноческий путь начался пятью годами ранее, когда в 1985 году он пришел в Троице-Сергиеву Лавру. Крещенный в младенчестве, он, по его словам, «бродил по жизни лет до 40: туда ткнусь, сюда ткнусь, пока не пришел к Богу. А потом Господь привел в Лавру. И я все понял!».

Он нес монашеский подвиг под руководством опытных духовных наставников. По благословению старца архимандрита Кирилла он одним из первых пришел в открывшуюся Оптину пустынь. В этой обители он провел 31 год, став за эти десятилетия одним из наиболее уважаемых и авторитетных старцев, которого искренне любили и монашеская братия, и священнослужители, и множество православных мирян.

До последнего дня своей жизни он оставался яркой свечой (ср. Мф. 5, 14—16). Он всегда стоял за Церковь, за чистоту веры. Благодаря его трудам и молитвам в окрестностях Оптиной пустыни и вдали от нее по благословению епархиального архиерея и поддержке схиархимандрита Илии были построены и восстановлены из руин храмы Божии, организовывались крестные ходы с его непосредственным участием. Легко, от избытка сердца он творил дела милосердия. На сайте Оптиной пустыни сообщение о кончине отца Илиодора озаглавлено «Привратник Матери Божией». Не знаю, имел ли он отношение к послушанию на вратах обители, но, приезжая в монастырь, неизменно видел его недалеко от входа в окружении людей.

Неравнодушие, отзывчивость, любовь к ближним — это, безусловно, дар, который отец Илиодор получил от Бога. И он постоянно трудился, развивая этот дар, проявляя заботу обо всех, кто приезжал в Оптину, добр и приветлив был со всеми паломниками, всегда поддерживал молодых монахов и послушников и был душой братии. Игуменья одного из калужских монастырей рассказывала, как она с сестрами тщетно пыталась одеть отца Илиодора в новый клобук. Всякий раз он видел более нуждавшегося в этом подарке — то новопостриженного инока, то паломника из дальнего монастыря — и вновь оставался в своем стареньком клобуке.

Оптина пустынь / Фото: Сергей Шахиджанян, «Вечерняя Москва»

К Божией Матери он имел особую любовь и прививал ее своим духовным чадам, которых было у него в избытке. До конца своих дней отец Илиодор оставался в сане иеродиакона, но проявлял душепопечение о самых разных людях. Он не мог пройти мимо, оставить человека в беде. Однажды к одному из оптинских иноков приехала мама. Отец Илиодор сообщил ему об этом:

— Тебя там мама ждет.

Но тот отрезал:

— Я монах. Какая еще мама?

— Ах так, — сказал отец Илиодор, — тогда она будет моя мама!

И он действительно стал заботиться о ней как о родной. Впоследствии она стала монахиней Казанского монастыря в Шамордино.

О нем знали не только в России, его чтили далеко за пределами нашей страны. Многие приезжали в Оптину за тысячи километров, чтобы поговорить с отцом Илиодором. Его слова назидания были облечены любовью и заботой: человеку хотелось следовать его советам. Даже обличал он столь деликатно, что не ранил, но крепко пробуждал совесть. Так, одной смышленой, но не всегда послушной инокине он сказал:

— Знаешь, что католические монахи дают три обета, а не два, как у нас?

Она ему тут же возразила:

— И у нас три: нестяжания, целомудрия и послушания.

А он сделал вид, что очень удивился:

— И послушания? Да? А я и не знал! То-то меня отец Наместник ругает.

Тут только она поняла, что он говорит о ее главной проблеме…

К отцу Илиодору шли в духовном смятении, с расстроенными чувствами, и он всегда находил слово утешения и поддержки, ведь главное — он молился за этих людей. Общался с паломниками, отвечал на вопросы, наставлял, призывал полагаться на волю Божию, а как только оставался один, сразу обращался к Христу и Его Пречистой Матери.

Как-то я заехал в Оптину пустынь поклониться мощам Старцев, до службы оставалось немного времени, зашел в алтарь, а там сидит отец Илиадор и молится по четкам. Он молился за всех, от кого услышал просьбу или узнал об их скорби. В прошлом году я служил в восстанавливаемом Успенском Шаровкином монастыре. После Литургии ко мне подошла супружеская пара. Попросили благословить младенца и говорят:

— Его зовут Илиодор. В честь отца Илиодора нарекли. Батюшка вымолил нам у Бога ребенка.

Близкие к отцу Илиодору называли его Авва. Это слово в переводе с арамейско-сирийского языка означает «отец», т. е. тот, кто проявляет отеческую заботу и достоин высшего доверия и искренней любви. Рано утром 26 октября на 74-м году жизни Авва отошел ко Господу, оставив всем, знавшим его пример, как нужно жить настоящей христианской жизнью. Милосердный Господь да упокоит душу новопреставленного иеродиакона Илиодора в селениях праведных.

Как при жизни отец Илиодор умел утешить любого человека, так и сейчас приходят на память слова из посвященной ему песни его духовных чад — дуэта «Братцы»:

Расстаемся мы, но не прощаемся,

Верим, что встретимся вновь.

Наша дружба не прекращается,

Потому что в сердце любовь.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции