Уходящий 2020 год не устает удивлять. Очень много шума в СМИ и социальных сетях внезапно вызвал документ годичной давности: стало известно, что, оказывается, межконфессиональные браки мусульманам запрещены — такое постановление вынесло Духовное управление мусульман России.

«Совет улемов постановил: межконфессиональные браки, в частности, с представительницами людей Писания, на территории России недопустимы», — говорится в документе, который был написан еще в 2019 году. «О, мракобесие!» — возопила свободолюбивая российская журналистика, которая вдруг заинтересовалась тем, за кого выходят замуж мусульманки и на ком женятся те, кто верует в Аллаха.

«Средневековье» — таков был жестокий вердикт, и никакие объяснения тут уже не помогут. Да, разумеется, формальной юридической силы документ не имеет: Россия — светское государство. Да, конечно, ислам многообразен, и есть разные толкования одних и тех же сур Корана. О постановлении высказались и мусульмане: с самой идеей согласны все, по практической стороне возможны дискуссии.

Все это не важно, я думаю. За год с момента создания постановления ничего страшного не произошло: оглянитесь вокруг, вы видите страшные скандалы из-за того, что мусульманке запретили брак по любви? Может быть, у мусульманина вырвали невесту и увели из-под венца, потому что она принадлежит другой вере? Нет. Каким-то неведомым для непосвященных образом мусульманская община сама решает, как ей жить.

Скажу больше: и православные христиане (не те, что крестятся по поводу и без, а те, кто воцерковлен и знает, что такое вера) сами устраивают свою жизнь. Если вы думаете, что девушка из семьи с сильной православной традицией выходит замуж абы за кого и просто так, то вы крепко ошибаетесь. Есть ценз и в православии, причем иногда он даже жестче, чем в исламе.

Рождаемость — это дело людей традиции / Фото: pexels.com / Andre Furtado

С точки зрения государства, которое пропагандирует рождаемость, бьется за нее и декларирует исправление тяжелой демографической ситуации, позиция мусульман и христиан — безусловное благо. Никто же всерьез не верит в то, что рожать четверых будет бегающая по двум работам городская девушка, измордованная модными вероучениями о «харассменте» и «абьюзе» и мечтающая о «равных отношениях». Никто же не предполагает, что демографический прирост нам обеспечат барышни, у которых три брака и четыре аборта за плечами. О мужчинах я вообще молчу, конечно, тут ситуация еще печальнее.

Рождаемость — это дело людей традиции. И тут приходится чем-то жертвовать. Условной свободой, например. Поэтому ни к мусульманам, ни к православным у власти в этом смысле нет и не может быть претензий. Вам шашечки или ехать? Нам, конечно, ехать.

На более глубоком уровне эта история — о цене, которую всегда приходится платить. Хотим высокую рождаемость? Платим. Хотим рост экономики? Платим. Хотим суверенитет? Платим. Нью-эйджистская идея о том, что стоит только пожелать, и все само как-то устроится, хороша для модных столичных тренингов, где усталые от совещаний менеджеры познают «мудрость». К жизни вся эта ерунда очевидно не применима.

В общем, предъявлять претензии к мусульманам глупо. Вот государство и не предъявляет. Так устроена жизнь на практическом уровне. Если община хочет регулировать свою жизнь самостоятельно, решая при этом государственную задачу, она будет это делать. А как иначе?

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции