Достоевский грузит так, что не выгрузишь: очень скучно и много слез

Литература родилась из мифа. Миф — из представления о герое. Нужно быть сильным, умным, смекалистым, как Геракл, Илья Муромец, Святогор. Нужно защищать своих близких, любимую женщину, Родину, тогда будут тебе почет, уважение и память. Любое литературное произведение, сохранившееся в веках и тысячелетиях, имеет Героя — Ахил, Тристан, Одиссей или, на худой конец, Ромео. А тут упс — Федор Михайлович. Герои его романов — сумасшедшие или слезливые придурки. Юродивый князь Мышкин, дрожащая тварь с топором Раскольников, проститутка Сонечка Мармеладова, ее папа-алкоголик. Это же паноптикум! Зачем нам читать о приключениях больных на всю голову людей? Чтобы испытать отвращение? Так проще посмотреть ток-шоу на одном из центральных каналов.

Может, стоит читать Достоевского из-за красот стиля? Но любой литературный критик подтвердит, что писал он чудовищно. Одна из главных причин в том, что платили ему, как Большому Писателю, не за роман, а постранично. И Достоевский «гнал строку». Отсюда эти многостраничные диалоги с абстрактными рассуждениями — «Что лучше — всему миру провалиться или мне чаю не пить?» А все оттого, что Мастер играл. Неудачно. И вечно был в долгах. Однажды, стремясь расплатиться, он за 26 дней накатал роман «Игрок» — прямо с себя, потому что другой фактуры под руками просто не было. Мы читаем и ахаем: гениально! А господин просто хотел рассчитаться с долгами...

Фото: public domain

Единственный плюс Достоевского — невиданной глубины психологизм. Он буквально препарировал человеческую душу и показал читателю. Только, увы, любоваться там особо нечем. Достоевский не тянет вверх, как Толстой. Не радует легким слогом, как Пушкин и Лермонтов. Не заставляет улыбнуться, как Чехов.

Достоевский грузит так, что не выгрузишь. Он тяжел и скучен, как смерть в хосписе. Даже его явные «хиты» — «Идиот» и «Преступление и наказание» — написаны настолько нудно, что в середине хочется захлопнуть книгу.

Все эти слезы и сопли просто надоедают. Да и сюжет буксует. Федор Михайлович хорош в хрестоматии — беглом пересказе содержания и ключевых сцен. Потому что между ними — огромные топкие болота, в которых читатель себя чувствует похмельным ежиком в тумане. Лоша-а-адка! Нет лошадки. Родичка зарубил... Поплачем и захлопнем томик.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции