Исчезнувшая империя: почему распался Советский Союз

Советский Союз распался после заключения 8 декабря 1991 года Беловежских соглашений руководителями РСФСР, Украинской и Белорусской ССР, которые разделили единое государство. К чему это привело, что мы потеряли и приобрели вместе с разрушением социалистического колосса? Об этом сегодня рассуждают обозреватели, колумнисты и читатели «Вечерней Москвы».

Надо было брать нужное, а не только ценное

Ольга Кузьмина , обозреватель:

— Честно: искренне не понимаю ни глубокой, иногда истеричной ностальгии по СССР, ни лютой ненависти к тому, что называют «совком». В нем было так много разного! Осмеянию его, кстати, чаще всего подвергают сегодня те, кто почему-то забыл, что именно в «проклятом совке» получили бесплатное высшее образование. Да и ностальгируют все по-разному. Одни искренне тоскуют по советской непритязательности, готовности быть довольным малым, другие вспоминают личное светлое прошлое, когда «ни у кого ничего не было, но у меня были связи».

Лично во мне ностальгия не живет остро, но, пожалуй, я искренне оплакиваю массу похороненных за тридцать лет свойств, качеств и ценностей, что были в чести в «совке». И если во времена СССР сознание было двойственным, то сегодня оно способно пластаться на бессчетные уже слои-слайсы. Тогда думали одно, а делали нередко другое, но все же делали; для нас, нынешних, свойственно служить и Богу, и Мамоне, при этом печалиться по поводу отсутствия души и косить глазом на другой берег, где трава всегда зеленей.

Пожалуй, о чем я тоскую серьезно, — это о том, что в СССР не были реализованы реформы, подготовленные Алексеем Косыгиным. Говорят, они позволяли перелицевать Союз на новый лад, но все же могли сделать это под общим наркозом, а не обдирая шкуру заживо.

Как это ни удивительно, за минувшие три десятка лет в руки мне не попалось ни одной «биографии» СССР, написанной объективно. В одних изысканиях он выглядит как идеальный мощный Колосс, глиняные ноги которого могли бы еще долго держать почти безупречное тело; в других вариациях он целиком состоял из глины, почему и обломки, оставшиеся после его крушения, никакой ценности не представляют. Увы, но все, что говорится сегодня про Союз, грешит передергиваниями и такими искажениями, что даже тем, кто в СССР родился и жил, трудно отделить правду от вымороченной и вбрасываемой (специально?) неправды.

И мне очень жаль, что из снесенного до нуля СССР мы не забрали его достижения, в том числе и те нематериальные ценности, без которых в том числе крайне трудно ценить ценности материальные. Мы же были открытее и легче, светлее, разве нет? Нас учили измерять значимость умом и глубиной души, а не кармана.

И в целом мир воспринимался советскими людьми через розовые очки, но зато не через темные, как модно сейчас. Не надо его оплакивать, но забрать из него систему образования, здравоохранения и многое прочее было бы неплохо.

Главная ошибка Союза — забыть о человеке

Никита Масленников, главный аналитиик института современного развития:

— Советский Союз не был неестественным симулякром. Это было нормальное образование: отчасти калька с Российской империи, но во многом и что-то другое. И вот это «что-то» оказалось подстреленным, как птица.

Можно кивать на внешние обстоятельства или на внутренние причины, но факт, что этой птице в полете не хватило сил. Государство должно развиваться логично. Если есть тренды, ограничения, тупиковые варианты — нужно их видеть и управлять рисками. Но этого не состоялось. После того как свернули косыгинскую реформу в начале 70-х, стало ясно, что в экономике чтото пошло не так. Делаем одно, а на выходе получается другое.

Главный фактор, который убил СССР, — отсутствие экономики потребления. Все сосредоточено на великих стройках и на гонке вооружений, а отрасли, ориентированные на человека, деградируют. Как следствие — недоверие власти, диссидентство.

Причины этого разные. Неправильно понятый международный авторитет, игра мускулами. Но этот «атлет» уже не мог поднять даже легкую гирю. Так часто бывает у бодибилдеров: красиво — но мышцы не работают. Даже в условиях перестройки ориентация на человека не состоялась.

В 90-е пытались спасти ситуацию. Выдвигалось множество экономических программ. Достаточно вспомнить 500 дней Явлинского. Но у руководства страны не было политической воли, чтобы повлиять на ситуацию.

От СССР современной России досталась одна особенность. Мы научились оперативно и даже эффективно решать тактические задачи. А последовательно и уверенно двигаться в стратегическом направлении мы еще умеем не вполне. Все нужные слова на этот случай произнесены: госпрограммы, национальные цели. С точки зрения вокабуляра у нас все на мировом уровне. Но возникает ощущение, что обилие сиюминутных решений размывает движение по главному направлению.

Мы с более чем 4 процентами роста ВВП в этом году падаем в 2022-м до 2,5 процента в лучшем случае. Опыт Советского Союза позволяет нам вырабатывать свою линию в принятии решений. Она отличается от той, что была при коммунистах, но она уникальна. И опыт СССР, его ошибки и особенности очень важны на этом пути.

Мы стали частью Запада со всеми его проблемами

Богдан Безпалько, председатель правления «Федеральной национально-культурной автономии «Украины России»:

— В результате Беловежских соглашений большинство граждан СССР проиграли. Почти все люди резко обеднели. А стали богатыми лишь руководители бывших национальных республик, получившие доступ к национальным богатствам своих стран. Разбогатела и часть чиновников, имеющих возможность «припасть» к природным богатствам: они или их родственники стали олигархами. Россияне, кстати, пострадали меньше всего.

Рухнул миф о том, что Россия живет за счет украинского сала, грузинских мандаринов или узбекского хлопка. Выяснилось обратное: что это Россия долгие годы кормила национальные окраины.

И когда этот процесс завершился, со всего СНГ к нам поехали на заработки мигранты: украинцы, молдаване, узбеки, таджики. И едут до сих пор, потому что уровень жизни в их странах так и не вырос. На Украине, например, он не достиг даже реалий 1991 года.

Одной из причин Беловежских соглашений стало желание многих людей «жить, как на Западе». И у нас получилось! Хотели ездить на личных автомобилях — пожалуйста. Дешевые магнитофоны и бытовая техника — сколько угодно. Широкий выбор одежды и обуви — тоже не вопрос. Тогда мы еще не понимали, что за это придется заплатить высокими ценами на продукты и лекарства, снижением доступности медицины и высшего образования, резким подорожанием отдыха — ведь постепенно исчезли детские лагеря и профсоюзные дома отдыха.

Юридические услуги стали для многих абсолютно недоступными. Мы получили одно, но потеряли другое. Появились люди очень богатые, но вместе с ними — и очень бедные. Да, мы стали жить, как на Западе.

Но получили и все «западные» проблемы. Деградацию морали. Деградацию человеческих отношений. Безработицу. Вот закрылся в каком-нибудь моногороде завод — и все, тысячам семей стало просто не на что жить. Изменились и ценности. Единственной реальной из них стало потребление: чем больше, тем лучше. Нет, я не сторонник коммунистической идеологии, тем более что на излете СССР от нее уже объективно ничего не осталось. Но те социальные гарантии, которые имели граждане СССР, всетаки, конечно, жаль было потерять.

Фото: Юрий Иванов /РИА Новости

Объединения на новом уровне еще впереди

Александр Лосото, обозреватель:

— 8 декабря 1991 года. Беловежское соглашение. 30 лет минуло! Юбилей. Целая жизнь прошла! Моему сыну меньше лет. И для него это такое же историческое прошлое, как революция. А мы все спорим! Мы уйдем, и спорить будет некому. Но пока мы здесь, я хочу успеть сказать… Это не было предательством чьих-то там интересов, например народных. Потому что «советский народ» — декоративная попонка, накинутая на дикого коня.

Как только ослабели руки, державшие эту попонку, конь взбрыкнул. И стало ясно, что не было никогда той самой «единой общности» под названием «советский народ». А были узбеки, прибалты, азербайджанцы, армяне… Которые не любили друг друга. Да и слово «россиянин» многими у нас воспринимается как нечто надуманное, и люди идентифицируют себя больше как чеченцы, дагестанцы, буряты, татары… А знаете почему? Попробую объяснить.

«Три мушкетера» читали? Один гасконец приехал покорять Париж. А помимо гасконцев в тогдашней феодальной лоскутной Франции были и другие «племена» — бургундцы, нормандцы, жители Прованса — все со своими диалектами и культурами. Французов не существовало. А когда же они появились? Как вообще из народностей и этничностей сплавляется единая политическая нация?

Технология известна. Этот плавильный котел запускается капитализмом и называется буржуазной республикой. Городская индустрия сплавляет цветастое деревенское одеяло в единую политическую нацию и одновременно порождает страновой национализм. В нашей стране этот процесс начался с рождением капитализма в конце позапрошлого века и был прерван на взлете большевистским путчем, когда власть в стране захватила радикальная политическая секта крайне левого толка. По сути, это был откат назад — с обратным закрепощением крестьян и появлением новой красной аристократии. Феодализм, задрапированный кумачовыми тряпками.

Ну а раз технология выплавки была нарушена, процесс штатно не прошел. И когда стальные обручи империи проржавели от крови и рассыпались в труху, страна развалилась. И три усталых «врача» в Беловежье подписали акт о смерти.

Ничего нельзя было сделать. Поэтому теперь, отойдя на шаг назад, надо пройти еще раз пропущенным маршрутом — капитализм, демократия, время. Мы находимся аккурат на середине этого пути, когда результат еще не виден, но процесс уже запущен. А уж потом настанет эпоха объединений на новом уровне, по типу Евросоюза…

Пострадали наука и образование

Сергей Лесков, обозреватель:

— После развала СССР к руководству пришли люди, которые свято верили в рыночную экономику, но понимали ее наивно и считали, что главной целью государства является извлечение прибыли. В первую очередь от упрощенного взгляда пострадали сферы, которые базировались на человеческом капитале, — образование и наука. В 1990-е годы появился несуразный термин «образовательные услуги».

А от академиков, умевших считать потоки нейтронов и извлекать радикалы из квантовых биений, стали требовать считать доходы. Ученые попали в зависимость от горе-менеджеров, которые были копией комичного администратора Бубенцова из фильма «Весна»: «Ученые, как дети. Без меня даже консервную банку открыть не могут». Это было высшей несправедливостью и дорогой в пропасть. Ибо главные достижения — атомный и космический проекты, оборонный щит, а также лучшее в мире здравоохранение — были созданы попавшими в немилость учеными.

Едва ли не 15 лет менеджеры, взявшие власть над наукой, видели смысл жизни в непрерывном дележе имущества Академии и реформах, абсурдностью напоминавших то, что творилось в образовании и здравоохранении. Забылось, что главное условие успехов науки — задачи большой государственной важности. Чтобы выжить, институты опустились до унизительной коммерции. Сдача помещений в аренду, строительство жилья на полигонах, производство ширпотреба… Фасады академических НИИ вдоль Ленинского проспекта были отданы элитным бутикам.

При нищенском положении армии ученых директора НИИ нашли путь к личному процветанию. На этом фоне шел массовый отток талантливых ученых за рубеж.

К счастью, в последние годы положение выправилось. У российской науки, несмотря на годы забвения, сохранились школы мирового уровня, что обеспечивает ее высокий потенциал.

Подтверждение тому — успехи в вирусологии, первая в мире сертифицированная вакцина, уникальные образцы военной техники.

Однажды Иосиф Сталин сказал: «Я заметил, что когда одна часть советских ученых сидит, вторая часть хорошо работает». Юмор с перчиком. Если серьезно, то советские ученые работали страстно и продуктивно вовсе не из-за кнута, висевшего в парткоме, а потому что знали, что они нужны стране.

*Мнения колумнистов можгут не совпадать с точкой зрения редакции «Вечерней Москвы»