И только мы, плечом к плечу: боец рассказал об обстановке на фронте и ходе специальной военной операции

«Вечерняя Москва» представляет читателям эксклюзивное интервью с бойцом частной военной компании Сергеем Протасовым. Он сейчас проходит лечение в одном из военных госпиталей столицы. Корреспондент «Вечерней Москвы» побеседовала с бойцом и расспросила об обстановке на фронте, какие действия необходимо предпринять, чтобы переломить ситуацию и прийти к победе, а также о мобилизации и вещах первой необходимости на этот случай.

9 октября корреспондент «ВМ» пообщалась с бойцом ЧВК «Вагнер» Сергеем Протасовым (имя и фамилия изменены по просьбе участника специальной военной операции (СВО), который проходит лечение в одном из военных госпиталей столицы, и расспросила его о ходе операции.

— Как вы оцениваете обстановку на фронте сейчас?

— Она расходится с теми радужными картинками, которые показывают по телевизору. Мы работали на харьковском направлении. Первое, с чем там сталкиваются бойцы, — скопление наемников со всего мира, а также — современное вооружение, используемое врагом. Его поставляют на Украину все страны НАТО, а также их союзники — это почти 50 стран. И это действительно хорошие образцы оружия.

Если вам будут рассказывать, что украинцы плохо воюют, верить в это не надо. Они отлично подготовлены. Уровень военного мастерства очень высок. Сразу понятно, что они готовились к войне не предыдущий год, а гораздо более длительное время. Они знают свою работу.

Прекрасно владеют технологиями. У них отличное обеспечение коптерами. Это позволяет вражеской артиллерии прекрасно «видеть» нас и прицельно бить — по окопам, укрытиям и блиндажам. Считать такую армию слабым противником недальновидно. Подобные оценки могут привести к серьезным ошибкам.

Большая часть тех, кто воюет с той стороны, — наемники. Изменился не только состав врага, но и сам ход войны. Если в 2014 году, судя по рассказам участников тех боевых действий, война была «стрелковая», то сейчас это уже «война высоких технологий». Это сражение артиллерии и ракет. Большая часть ранений, которую получают наши бойцы, — осколочные. «Стрелковки» практически нет, несмотря на то, что контакт с противником регулярный и плотный.

Этими и некоторыми другими факторами объясняется то, что нам пришлось отступить по харьковскому направлению и оставить на растерзание нацистам наши города.

— Насколько быстро реагирует противник на наши атаки?

— Буквально в течение 10 минут они организовывают точную артиллерийскую атаку. К сожалению, мы похвастаться такой прицельностью на харьковском направлении не можем. Чтобы выиграть войну высоких технологий, нужно применять современные виды вооружения, а также — готовить ракетные войска на «пять с плюсом».

— Что нужно сделать, чтобы переломить эту ситуацию?

— Поставлять самое современное вооружение. Наносить сверхмощные ракетные удары по противнику. Масштабнее использовать авиацию. Наши летчики — асы, они отлично работают, очень точно. Необходимо использовать их умения, наносить авиационный удар по квадрату, где размещается противник, затем добивать его артиллерией, а после пускать в ход танки и пехоту. Тогда можно сказать, что зачистка территории проведена эффективно. По моему личному мнению, на данном направлении были допущены просчеты и их необходимо немедленно исправлять.

— Что сейчас будет по харьковскому направлению? Какой ваш прогноз?

— Ситуацию можно исправить, и действовать надо быстро. Современное оружие нужно показывать не только в качестве красивой картинки, а оно у нас действительно лучшее в мире, но и воевать с ним по-настоящему. У современной техники настолько велик радиус поражения, что никакие бомбоубежища не помогут, никакие окопы. Противник будет разбит полностью и уничтожен.

— Как вы относитесь к частичной мобилизации?

— Я оцениваю это решение положительно. Сейчас там держат фронт с нашей стороны чуть более 100 тысяч человек. А на нас наступает более миллиона врагов. Они же там, на Украине, провели полную мобилизацию. Да, часто эти мобилизованные украинцы — просто пушечное мясо. Но их очень много. Добавьте к этому наемников со всего мира. А за спинами всех этих людей стоят заградотряды националистических батальонов.

Но в первую очередь, и именно об этом говорил наш президент, призывать нужно тех, кто участвовал ранее в боевых действиях. Это абсолютно здравое высказывание. Они умеют воевать, могут принимать взвешенные решения. Например, это те, кто участвовал в операции в Чечне в свое время.

Фото: Минобороны РФ

— Но это же возрастные бойцы?

— Мне 47, и я пошел на фронт добровольцем, потому что хотел доказать самому себе, что я мужчина. У меня есть опыт, есть навыки. И я считаю, что этот выбор был верным. Как вы говорите, возрастные бойцы, которые поддерживают себя в форме, умеют обращаться с оружием, знают, как себя вести. Более того, в стрессовой ситуации возрастные мужчины принимают взвешенные решения, менее подвержены страху, могут действовать четко.

Чтобы подготовить такого же бойца из молодых ребят, нужно потратить полтора-два месяца. И не факт, что он усвоит всю науку. Возможно, он освоит только элементарные навыки. У нас нет времени на такое длительное обучение. А для эффективного ведения войны нужны люди с жизненным опытом.

— «Кому война, а кому мать родна» — частные магазины взвинтили цены на обмундирование и средства защиты. Что покупать, если денег нет?

— Для начала, разрешите, я скажу, что такое повышение цен — преступление предпринимателей против своего народа. Все эти магазины коммерческие. И в такой тяжелый момент завышать цены на обмундирование — преступно.

Считаю, что правительству надо ужесточить ответственность за такое поведение. Необходимо вводить уголовную ответственность либо реквизировать магазины в пользу государства.

— Тем не менее мобилизованные часто вынужденно совершают покупки. Можно ли отказаться от приобретения бронежилета, если на него нет средств?

— Конечно, голым на СВО никто не поедет. Всем выдадут бронежилет «Ратник-1» и шлем, а также необходимое обмундирование. Но, чтобы вы понимали, «Ратник» весит в среднем 20 килограммов. Учитывая, что бронежилет — не единственное, что есть у бойца, а в целом весь боекомплект весит около 40 килограммов, — представьте, как с таким грузом передвигаться, бежать по пересеченной местности и рыть окопы в течение, например, восьми часов? Вы предстанете перед врагом значительно уставшим. А если купить бронежилет за свои деньги, то получите ту же степень защиты, но весом в 5 килограммов. Боец меньше устает, у него меньше нагрузки на поясницу, он физически сильнее, у него останутся силы на бой. Все современное вооружение и обмундирование очень дорогое. Государство не может взять на себя такие траты. Подобные бронежилеты могут выдавать только в специальных подразделениях. А всем выдать такие — нереально, государство разорится. Поэтому если есть возможность приобрести — лучше сделать это.

— О чем еще стоит позаботиться мобилизованному?

— В первую очередь об удобной обуви. И это должна быть специальная обувь — предназначенная для использования в условиях военных действий. Теплая, непромокаемая, прочная. И обувь должна быть высококачественной. Ее износ очень велик. Если сэкономите, пожалеете тут же. Нужна и смена обуви, я бы советовал удобные и качественные кроссовки. Чтобы нога отдыхала. Во-вторых, следует приобрести два боевых костюма из сверхпрочного материала. Потому что боевые действия — это земля, сырость, колючки и деревья. В-третьих, идет зима — значит, стоит взять теплое нательное белье. Обязательно теплые рукавицы и дождевик. Лучше две пары рукавиц. Позаботиться следует о футболках, майках, трусах и носках — в достаточном количестве.

Огромные тюки тащить с собой не надо, но вещи первой необходимости лучше взять. Также стоит позаботиться о предметах гигиены. Взять с собой и при первой возможности мыться. Даже в холодной воде, это не имеет значения.

— Как будут развиваться события дальше?

— Я не сомневаюсь в нашей победе. Просто я считаю, что настал момент, когда закончились шутки. Дальше нам отступать некуда. Я говорил с мирными жителями там. Они очень устали. Эти территории уже стали Россией, мы их присоединили. Мирные там рыдают, они устали от войны, устали от горя, устали от смерти.

Я видел эти лица. Они спрашивают: «Когда вы уничтожите всех этих фашистов?» Скоро, скоро, очень скоро. Мы должны переломить ситуацию как можно быстрее. Наш враг на самом деле — зверье. Одуревшее от крови зверье. Они расстреливают мирных жителей просто за то, что они с нами общались, даже не за проявление лояльности. Достаточно одного доноса от соседа. Без суда и следствия — расстрел. Это нелюди, и с ними пора заканчивать. Места для лояльности больше не осталось.

Мы несем добро, и оно с кулаками. Если мы хотим достичь мира, то большой кровью врага. Они это заслужили. Эту заразу нужно вырубить под корень. Ведь ненависть к нам там воспитывали не восемь и не 30 лет. Все началось гораздо раньше.

Еще до Великой Отечественной там, на Западной Украине, эту ненависть к нам, русским, взращивали в головах. После развала СССР это стало очевидным. Но начало было положено задолго до. Зверье нельзя перевоспитать. Их можно только убить.

Война — это горе и несчастье для тех, кто там живет, и для тех, кто в ней участвует. Это смерть каждый день. Это слезы. Разбитые семьи. Без вести пропавшие люди. Эти страдания нужно прекратить.

Фото: Минобороны РФ

— Страшно?

— Да. Страшно. Таким, как мы, нельзя попадать в плен. Я отлично знаю, что там делают с пленными. Их просто режут. Поэтому всегда при себе ношу гранату. Можно вырвать чеку и положить ее себе на шею. Только чтобы не попасть в плен.

Мы выходили из окружения, когда наша машина попала под артобстрел противника. До этого мы под огнем противника в течение суток удерживали одну деревню. Под вечер совместно со смежниками приняли решение прорываться с боем, чего бы нам это ни стоило. В момент выхода нас накрыло плотным огнем. Они стреляли из всего, что у них было. Стреляли буквально по нам в упор. Многие наши погибли. Мы не смогли вывезти тела. Наша артиллерия, которая располагалась в пяти километрах от нас, не отвечала ни на одно наше сообщение по рации. В соседней деревне смежники покинули населенный пункт еще ночью. Это и дало возможность противнику развить успех и атаковать нас.

У меня была контузия, я ничего не слышал, и мне показалось, что ноги нет, ее оторвало. И я уже готов был застрелиться или подорвать себя. Но собрался с силами, осмотрел повреждения, понял, что нога на месте. Мои друзья вынесли меня в укрытие. Благодаря им я выжил. Вот так я оказался тут, жду операции. Но очень хорошо запомнил то ощущение — я ведь успел уже попрощаться с жизнью.

Они там не стесняются пропагандировать и поддерживать идеи Гитлера, использовать всю эту символику. А коллективный Запад на все это закрыл глаза. Американцам все на руку, им лишь бы ослабить Россию. Никакой демократии или справедливости в этом мире никогда не было. Сколько существует мир, столько существует война.

Я иногда думаю: смешно, как сильно развиты современные технологии, кажется, создается столько всего прогрессивного, кажется, вот-вот — и прекратятся войны на планете. Но нет.

Тенденция обратная: чем больше технологий, тем более кровавые войны приходят вместе с ними. Чем дальше мы идем вперед, чем дальше к прогрессу, тем больше происходит военных действий. Это делается сознательно, потому что кто-то сильно греет на этом руки.

— Как считаете, долго будет продолжаться этот конфликт?

— Когда все только начиналось, я сразу сказал — года 2–2,5. Минимум. И сейчас я убежден, что назвал верные сроки. Вот семь месяцев уже воюем, а конца и края еще не видно. Они обстреливают Белгород, Валуйки. Там есть жертвы.

Идет война на нашей территории. Непосредственно. Это надо прекращать. Я верю, что произойдут изменения. Наш президент искренне об этом говорит. И мы должны исходить из его слов.

— Планируете ли вы возвращаться после выздоровления на фронт?

— Если я смогу восстановиться после ранения полностью, да, без сомнений. Знаете, я не говорил родным, куда я еду. Сказал, что поехал на заработки в Крым, на стройку. Мама узнала, где я был, только когда ей сообщили, что я в госпитале. И это правильно, что не говорил. Она бы не выдержала этого знания. Но и я не мог поступить иначе. Поэтому пошел на фронт добровольцем.

ИСТОРИЯ

Частные военные компании (ЧВК) не имеют единственного, принятого в международном законодательстве, определения.

ЧВК оказывают государствам на договорной основе военные услуги. Благодаря им страны могут широко применять военную силу, фактически снимая с себя всякую ответственность и обходя международное право. В новейшей истории первой ЧВК принято считать Watchguard International (WI). Она была основана в 1967 году в Великобритании.

В 1974 году ЧВК Vinnel Corp заключила с правительством США контракты на сумму более миллиарда долларов. В 1977 году была учреждена скандально известная Keenie Meenie Services (KMS). Сотрудники этой ЧВК в 1984 году действовали по заказам ЦРУ в Никарагуа. Там KMS минировала гавань Манагуа, а одновременно с этим продавала оружие Ирану, где проходила исламская революция. В апреле 2001 года была основана первая организация, координирующая деятельность ЧВК на международном уровне, — IPOA. По известным данным, в ее реестр входит 60 ЧВК. Всего в мире более сотни ЧВК, в том числе крупные организации, такие как Executive Outcomes и Blackwater (сейчас Academi).

Одна из известных российских ЧВК — «Группа Вагнера» — была создана приблизительно в 2014 году.

КСТАТИ

31 марта 2022 года на рассмотрение в Госдуму РФ был внесен очередной законопроект, который предусматривает структурирование деятельности ЧВК. В частности, этот проект закона предусматривает, что российские ЧВК будут действовать только за рубежом, а лицензированием таких компаний займется Минобороны России.

Ранее, в 2018 году, глава МИД РФ Сергей Лавров предлагал создать законодательную базу для защиты интересов россиян, работающих на ЧВК в других странах.

А в 2012 году Владимир Путин, занимавший тогда пост премьер-министра, поддержал идею создания в России системы ЧВК, которые могли бы предоставлять услуги по охране объектов и тренировке иностранных военных за границей без участия российского государства. Два года спустя в Госдуму был внесен законопроект о ЧВК, регламентирующий социальные гарантии их служащих, а также определяющий их задачи и запреты. Несмотря на поддержку МИД и Минобороны, закон так и не был принят.