Задача — выжить: как и чему учат военных корреспондентов

Завершился очередной поток учебно-практических курсов для будущих военных корреспондентов «Бастион», которые прошли на территории подмосковного парка «Патриот» и полигоне Алабино. Корреспондент «Вечерней Москвы» принял в них участие и рассказал, как представителей СМИ учили эвакуации и оказанию помощи раненому в зоне боевых действий, а также как выжить в условиях плена.

Учебно-практическое занятие «Захват» на курсах «Бастион» — наивысшая точка напряжения за все дни программы для будущих корреспондентов, желающих работать на передовой.

Перед сворой «палачей»

Вспышки и звуки стрельбы холостыми патронами нарушили раскованную атмосферу в автобусе с журналистами на дороге полигона Алабино. Корреспондент «Вечерней Москвы», участник «Бастиона», взбодривший пассажиров песней рок-группы «Смысловые галлюцинации», отключает колонку и вместе с остальными наблюдает, как бронетранспортер перекрывает нам путь. Десятки военнослужащих, исполняющих роль яростных украинских националистов, выбегают с оружием из засады и окружают автобус. Через несколько секунд звуки холостых выстрелов становятся насыщеннее — «боевики» уже подобрались к дверям автобуса.

— Бегом, на выход! — кричат военнослужащие, чтобы с первых секунд тренировочного занятия создать журналистам напряженную обстановку.

По команде захватчиков, продолжающих, по сценарию тренировки, «кошмарить» корреспондентов холостыми выстрелами и трехэтажным матом, вместе с остальными выбегаю на улицу. Моросит. Коллеги начинают разбегаться в разные стороны леса, плотно окутанного дымовой завесой. Не прошло и минуты, как захватчики начали валить на траву журналистов, сбившихся в небольшие группки во время побега.

— Ложись! — кричит, матерясь, схвативший меня «боевик».

Выполняю его команду, играющий роль неонациста военный поднимает мою голову, схватив за волосы.

— Кто ты?! — кричит в ухо захватчик. — Что тут делаешь? Представляюсь корреспондентом «Вечерней Москвы», а затем спокойно обозначаю цель присутствия на «передовой».

— Вытащил все, что спрятал! — приказывает он и, контролируя силы, несколько раз ударяет носом о землю.

— У меня ничего нет, — отвечаю ему, пока «националист» проверяет мои карманы.

— Что, даже телефона нет? — спрашивает «радикал» и продолжает обыскивать меня.

Отвечаю, что все оборудование у моего коллеги, но он убежал в неизвестном для меня направлении. «Боевик» заводит мои руки за спину и туго фиксирует запястья пластиковыми стяжками. Затем, взяв за шиворот свитера, ставит на колени и надевает на голову мешок. Так, по сценарию, «боевики» поступили со всеми «пленными».

— Вперед, вперед, — схватив за мешок, поднимает меня на ноги один из участников тренировки. — Руки прямо!

Участники учебно-тренировочного занятия «Захват» продолжают пугать звуками холостых выстрелов и раздражать едким запахом аэрозоля. Стараясь разглядеть обстановку сквозь накинутый на голову мешок, практически на ощупь иду вперед. «Боевик» продолжает держать меня за шиворот, а потом ставит на колени в ряд к другим. Так образовалась длинная цепочка из 30 «пленных» журналистов. По команде военнослужащих цепляемся руками за одежду расположенного впереди соседа и поднимаемся с колен. Преодолевая боль от режущих в запястьях пластиковых хомутов, проходим десятки метров вперед. Некоторые журналисты уже потеряли равновесие, упав или на колени, или на бок.

«Лежать!»

Далее идем по узенькой тропинке, плотно заросшей с обеих сторон. Ветки кустов и деревьев одна за другой бьют по ногам и лицу, но я продолжаю держаться за одежду коллеги, чтобы не сойти с дистанции. Впереди — ручей. «Боевики» командуют идти дальше. Слышу, как несколько журналистов с брызгами падают в воду, разбивая выстроенную на суше колонну. Дождик продолжает моросить, а клубы дыма — раздражать запахом гари. Под контролем военнослужащего осторожно иду вперед, стараясь через мешок обнаружить края у ручья.

В голове — мысли о том, как макушка моей головы будет торчать из реки. Тогда идти не получится, придется плыть. А как, если руки связаны? И куда, если мешок на голове? Быстро собравшись с эмоциями, осторожно прыгаю в воду. Ведь позади — еще десятки «пленных» журналистов, которых тоже подгоняют заходить в ручей.

Даже для моего невысокого роста он оказался неглубоким, примерно на уровне груди. Вязкое дно водотока замедляет движение. Врезающиеся в ноги коряги под толщей воды — дополнительное препятствие. Одна из них преградила мне дорогу прямо на выходе из ручья. Поскользнувшись несколько раз на небольшом склоне и собрав слой грязи на ногах, выкарабкиваюсь из воды на берег. Многие корреспонденты уже потеряли ориентир, свернули с тропинки вправо и влево.

— Лежать! — командуют один за другим «захватчики».

— Ползите! Ползите! — надрывая голос, кричит еще один «националист», нагнетая вокруг обстановку.

Опускаюсь сначала на колени, а потом корпусом на землю. Помогая себе локтями, стараюсь волочиться по вспененной от дождя грязи, периодически врезаясь в кроссовки впереди ползущего соседа. Участники учебно-практического занятия продолжают кричать, сменяя команды «Встали!» на «Легли!» по нескольку раз. Собрав снова всех в колонну, продолжаем идти по маршруту, который указывают «боевики». Журналист, за одежду которого я держался, споткнулся. Теряя равновесие, резко падаю на спину в небольшой продолговатый овраг.

— Ты что, сбежать хотел! Сбежать хотел?! — поднимает меня за шиворот один из приглашенных на занятие военный и начинает громко ругаться.

Не ожидал, что сценарий тренировки может развернуться таким образом. Я предположил, что переполненные энтузиастом бойцы захотят обыграть этот нелепый случай оригинальным способом. Дай только знак, как говорится. Поэтому не стал фантазировать и не без испуга в голосе объяснил, что просто упал. А со связанными руками и с мешком на голове все равно никуда не убегу. Выслушав меня, один из военнослужащих помог подняться мне на ноги и проводил к колонне захваченных столичных и региональных корреспондентов. Обстановка накаляется, потому что пугает неизвестность.

— Подождите, я не могу дальше идти, — спокойным голосом говорит идущий позади меня участник «Бастиона». — Ко мне в мешок залетела оса.

Услышав это, один из военнослужащих быстро вышел из роли неуравновешенного националиста и помог выпустить насекомое наружу.

Следующая остановка — смерть

Спустя 30–40 минут пути по заросшим тропинкам и водотокам нас начали ставить на колени и срезать пластиковые стяжки кусачками, а затем по очереди грузить в кузов ЗИЛа. Не без помощи «боевиков» захваченные по сценарию корреспонденты падают друг на друга. Да так, что пошевелить какой-либо частью тела практически невозможно. Мы были в кузове словно бычки в консервной банке.

— Что дрожите?! — говорит, а затем изображает истерический смех один из «националистов». — И следующая остановка — ваша смерть...

Через пять-десять минут тряски в темном кузове водитель останавливает ЗИЛ. А военнослужащие приказывают выпрыгивать на улицу. Затем по команде «захватчиков» снова движемся вперед, выполняя все их указания. Опустив голову вниз, через просвет замечаю, что многих корреспондентов уже нет впереди. Около половины участников решили сойти с дистанции. У них на это были разные причины. Например, кто-то не смог больше дышать из-за намокшего в воде мешка, который все время прилипал к лицу. А кому-то тяжело было справляться с эмоциональным напряжением, которое, по задумке учебно-практического занятия, провоцировали военнослужащие.

Вскоре с меня снимают тканевый мешок. Вместе с другими корреспондентами заводят в небольшое темное помещение, в котором пахнет плесенью и отсыревшей штукатуркой. А затем ставят лицом к стене, местами забрызганной свиной, видимо, кровью. Это комната допроса. Участница «Бастиона», которая стояла слева от меня, берет меня за руку. Она дрожит, и я тоже. Ко мне со спины приближается один из бойцов и, взяв за волосы, сначала тащит к стулу, затем привязывает к его спинке и надевает на меня тканевый мешок. Один из военнослужащих снова начинает спрашивать, откуда я и с какой целью приехал.

— Давай! — дает команду один из «боевиков» другому.

Одна секунда, вторая... Не могу даже представить, что запланировали «националисты». Вдруг чувствую, как ткань на моем лице начала мгновенно намокать, а затем прилипать к носу и рту. — Фамилия, имя, отчество! Зачем сюда приехал?! — снова начинает кричать «радикал».

Стараюсь сделать вдох, но мокрая ткань начинает еще больше прилипать к носу. Дышать ртом тоже не получается: учащается сердцебиение, усиливается страх. Один из бойцов отлепляет снизу ткань от моего лица, чтобы получить ответы на вопросы. И так несколько подходов. — Сейчас для тебя все закончится! — говорит мне играющий роль украинского националиста военнослужащий.

С меня снимают тканевый мешок и выводят на улицу. Выполняя команду «боевика», принимаю положение лежа и скатываюсь кубарем под колеса бронетранспортера, который условно передавил меня и моего соседа. Так бы и могло все и закончиться для нашей карьеры, будь это реальные условия.

В конце учебно-тренировочного занятия к нам оперативно подбегают военные врачи, чтобы провести осмотр. А затем проводят нас в кузов машины к другим участникам «Бастиона», чтобы мы могли переодеться и согреться. По лицам коллег видно, что эмоциональное состояние категорически разное. Одни корреспонденты с юмором, смеясь, делятся впечатлениями, обсуждают, как их поливали свиной кровью. А другие молча вспоминают пережитые в результате «захвата» эмоции.

Инструкторы, которые все время были рядом, потом рассказывали, что мы прошли легкую версию учебно-тренировочного занятия. Для нас значительно сократили маршрут, убрали несколько раздражающих факторов.

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

Людмила Щербина, первый секретарь союза журналистов Москвы, основатель курсов «Бастион»:

— По данным Союза журналистов Москвы, с1990-х годов погибли более 300 журналистов при выполнении профессиональных обязанностей. Получив такую статистику, мы начали думать о том, как научить корреспондентов обеспечивать свою безопасность и не мешать военным и прочим официальным структурам выполнять обязанности. Я обратилась с этой идеей в пресс-службу Министерства обороны России, где ее поддержали. Тогда положительные отзывы дали и многие военные корреспонденты, например Александр Сладков, поэтому начали их создавать. Мы изучили опыт курсов «Центурион» в Англии. Посмотрели, чем занимаются Международный комитет Красного Креста и другие организации. В итоге мы создали рабочую группу из представителей разных силовых структур. Это Минобороны, ФСБ, Национальный антитеррористический комитет, МЧС, МВД и МИД. Тогда мы решили, что курсы должны проходить на полигонах Минобороны, потому что нам нужно было ставить журналистов в экстремальные условия: военные действия, пожар, наводнение. Мы написали письмо на имя министра обороны России (с 1997 по 2001 год) Игоря Сергеева и получили одобрение.

В 2006 году начались первые занятия. С тех пор прошло 24 потока курсов в разных городах страны. География обширная: от Калининграда до Владивостока. В этом году из-за проведения СВО мы решили не обременять своим присутствием тот или иной военный округ. Поэтому провели эти курсы на территории подмосковного парка «Патриот». Часть практических занятий прошли на полигоне Алабино. В них снова участвовали корреспонденты, фотографы и операторы из разных уголков страны.

В завершение могу отметить, что курсы «Бастион» оказались полезными для всех участников. Могу с точностью сказать, что ни один из учеников не погиб.

Комментарии участников «Бастиона»

Дарья Ваганова:

— «Бастион» — легендарные курсы для журналистов. Много слышала про них от коллег, поэтому захотелось пройти самой. Изначально было немного страшно. Но когда я увидела, что тяжело не только мне, но и многим коллегам-мужчинам, поняла, что мои переживания — это нормально. Больше всего меня впечатлило занятие «Захват» — то, к чему мы готовились неделю. Понравились уроки по тактической медицине. Теперь жгут могу наложить за семь секунд! А еще рассказы специалистов, которые побывали в горячих точках. На «Бастионе» поняла, что психологически могу работать в непростых условиях, поэтому готова работать в зоне боевых действий.

Илья Литвин:

— Я с детства мечтал стать военным корреспондентом, соединить свои главные жизненные увлечения: кадетское образование и операторское дело. Как только узнал про набор на курсы, одним из первых проявил инициативу. На них мне понравились практические занятия по полевой доврачебной медицине на полигоне Алабино, а также отработка действий при захвате в плен.

Антон Вильяинский:

— Решил пройти курсы по нескольким причинам. Во-первых, хотелось выйти из будничной жизни и попробовать свои силы вне зоны комфорта. Во-вторых, в нынешней геополитической ситуации журналистам важно быть готовыми к работе в условиях военного конфликта. В-третьих, это возможность узнать основы быта военных корреспондентов, понять, потянешь ли ты такую профессию. Больше всего мне понравились практические занятия на базе Росгвардии, где удалось узнать про разные типы мин, посмотреть, как они маскируются. Там удалось побыть в окопе, потренировать спасение и эвакуацию раненых из красной зоны, применяя полученные в парке «Патриот» навыки. Например, наложение жгута, турникета и перевязки. Планирую ли отправиться в горячие точки? Сложно заранее прогнозировать, поскольку тут надо учитывать много факторов. В любом случае, пройдя «Бастион», я получил опыт и понимание опасностей работы в таких местах. Понял, в чем мои слабости.

Александра Будаева:

— На «Бастион» я отправилась, чтобы испытать свои силы. По рассказам предыдущих участников примерно понимала, чего ожидать. Но не знала, как отреагируют мое тело, психика. Главное было ответить на вопросы: «Что я могу?» — и: «Где мои границы?» С благодарностью и теплотой вспоминаю наших инструкторов с позывными Чиф и Якут. Медиков, которые, как мне кажется, любого с того света вытащат, а также психологов. Их уроки были не сразу понятны, но в перспективе они оказались очень полезными. Думаю, что эти курсы нужно посоветовать коллегам. Они полезны всем журналистам, которые работают «в полях». Никогда не знаешь, какие знания пригодятся в реальной жизни. Готова ли я отправиться на передовую? Точно нет. Поняла, что буду полезнее там, где я есть. Людям можно помогать и в тылу.