Вовремя заметить развилку: футуролог Руслан Юсуфов о том, для чего нужны прогнозы

Мы продолжаем нашу рубрику «Простые вопросы», в которой спрашиваем профессионалов о том, чего не знаем сами. Правда ли, что мы живем в симуляции, какая профессия будет в ближайшее время самой востребованной, переиграет ли нас искусственный интеллект и чего ждет мир в следующие пять лет? Ответы на все эти, отчасти риторические, вопросы знает футуролог Руслан Юсуфов.

Визионера и цифрового эксперта Руслана Юсуфова многие называют «злым футурологом», потому что в его картине будущего искусственный интеллект побеждает человека, уволив его с работы и переместив в виртуальный мир, а социальное расслоение усиливается до такой степени, что физическая жизнь становится прерогативой избранных. Впрочем, сам футуролог говорит, что специально сгущает краски. Для чего и что в действительности нас ждет в ближайшем будущем, Руслан рассказал корреспондентам «ВМ».

— Руслан, объясните, чем занимается футуролог?

— Два корня в слове «футуролог» дают нам однозначно понять, что он изучает будущее. Другой вопрос, как вообще можно изучать будущее, если оно еще не наступило? Так, прошлое статично, мы можем анализировать произошедшие события. А с изучением будущего сложнее потому, что у него есть много разных сценариев.

И это побуждает нас не столько опираться на ответы, сколько задавать вопросы. Поэтому изучение будущего возможно, во-первых, с помощью правильно заданных вопросов, а во-вторых, благодаря хранению в памяти фактов из прошлого, которые могут нас привести к одному или другому сценарию в будущем.

Вообще, футуролог — это очень растяжимое понятие. Например, я со своей командой аналитиков сосредоточен на изучении технологий: мы выстраиваем сценарии будущего через них. А мои коллеги могут смотреть в будущее через экономику или социальные изменения.

— А как технологии могут помочь изучить будущее?

— Технологии могут быть сигналом определенных социально-экономических изменений. Они влияют на то, как мы будем жить, общаться, получать информацию, заниматься бизнесом. Поэтому одним из важнейших инструментов для нас является сценарное планирование. Мы анализируем происходящие в мире события и возможности технического прогресса.

И уже на основе этого формулируем ряд сценариев и развилок этих сценариев. А затем работаем с каждым из сценариев отдельно, потому что каждый из них имеет свою шкалу вероятности, степень подрывного потенциала и изменений, которые он повлечет.

По большому счету, футуролог — это мультидисциплинарный специалист. Сегодня у нас даже нет специальных учреждений, где могли бы таких специалистов подготовить. Футурологи должны владеть как базовыми инструментами, так и дополнительными компетенциями, которые могут уходить в аналитику, социологию или точные науки.

Кроме этого, у футурологов разные горизонты планирования. Например, есть футуристы, которые пишут картины на десятилетия или даже сотни лет вперед, создавая образ будущего, который вроде маячит перед нами, но при реализации в деталях он будет далек от прогноза.

Есть специалисты, которые общими мазками рисуют какие-то интересные или, наоборот, страшные картины будущего, для того чтобы мы могли чего-то избежать.

К примеру, моя картина будущего нередко депрессивная. Но я делаю это умышленно, рисуя гротескный сценарий, для того чтобы мы осознали, какими могут быть варианты и, вернувшись в сегодняшний день, сделали все возможное, чтобы свернуть на развилке.

Некоторые прогнозы нужны для того, чтобы никогда не сбыться

— Как часто прогнозы сбываются?

— Не все футурологические прогнозы должны сбываться. Некоторые прогнозы нужны для того, чтобы никогда не сбыться. Определять их нужно, чтобы мы туда никогда не шагнули.

Ну а вообще, прогнозы — это прикладной инструмент. Например, в прошлом году мы с главным радиочастотным центром изучали возможности искусственного интеллекта в распознавании эмоций и создании контента для того, чтобы понять, в какой области у ИИ есть подрывной потенциал. Мы проанализировали несколько тысяч научных статей, патентов, сделок и стартапов и сформировали примеры применения искусственного интеллекта в этих областях.

Оказалось, что искусственный интеллект может распознавать эмоции по некоторым дополнительным параметрам, недоступным человеку. Если я могу определить ваше настроение, скажем, по позе или улыбке, то некоторые модели ИИ могут распознавать эмоции еще и по сетке капилляров на лице. Когда вам страшно — она выглядит одним образом, а когда вы радуетесь — совершенно другим. И, проанализировав этот спектр, мы сделали ряд прогнозов, некоторые из которых начали довольно быстро сбываться, вроде использования ИИ преступниками. Злоумышленники получали данные из открытого доступа и докручивали алгоритм до необходимой модели. ИИ создавал вредоносные рассылки, обучаясь на фишинговых письмах и вредоносном коде. А несколько лет назад мы предупреждали всех об опасности дипфейков. И в этом году злоумышленники очень активно начали использовать синтез голоса для того, чтобы втереться в доверие к жертвам.

Так, в одном из американских штатов женщине позвонила дочь, а затем передала трубку мужчине, который потребовал за нее выкуп. А на самом деле девочка была в школе. Понятно, что следующим шагом будет использование видеодипфейков. Бабушкам в вотсап будут присылать видео с внуком, в котором он будет говорить, что попал в беду, и просить денежной помощи. И нужно понимать, как от этого защищаться. Поэтому прогноз необходим для анализа будущих рисков. Развитие ИИ повлечет новые риски, и очевидно, что кто-то должен с ними уметь работать.

— Какие специальности, связанные с новыми рисками, появятся в ближайшем будущем?

— Интерес общества, государства и бизнеса к вопросам когнитивной безопасности будет расти. При этом речь даже не об информационной безопасности, а о безопасности когнитивной. Как сохранить свободу воли в условиях турбулентности и огромного количества продвинутых инструментов для манипуляции человеческим сознанием?

Поэтому на рынке будет спрос как на технологические фильтры, так и на методологические подходы и образовательные проекты для воспитания критического мышления у детей. Или, возьмем, беспилотные автомобили. Понятно, что их появление угрожает профессиональным водителям. И это не только таксисты, но и дальнобойщики, а также специалисты, управляющие спецтехникой на складах. В одних только Штатах десятки миллионов американцев задействованы в грузоперевозках, а по всему миру это огромное количество людей, которое потеряет работу из-за алгоритмов беспилотных автомобилей.

И здесь возникает очень много последствий. Во-первых, эти люди должны будут искать новую работу. А кто такой среднестатистический дальнобойщик? Это человек от 45 лет, без высшего образования, который умеет водить грузовой автомобиль и больше ничего. Тот, кто начнет переобучать этих людей и внедрять в экономику завтрашнего дня, станет миллиардером. Переобучение водителей решит и социальную проблему, ведь в противном случае эти люди с факелами и вилами пойдут либо на завод по производству беспилотных автомобилей, либо в компанию, которая их уволила, либо к Дому правительства. Во-вторых, для беспилотных автомобилей нужна будет новая дорожная инфраструктура: умные светофоры, умные дорожные знаки, беспилотные заправки, протоколы для передачи информации от одного автомобиля к другому и многое другое. Разработка подобных решений — большой рынок.

Появится ниша и для тех, кто научится утилизировать старую инфраструктуру. Если знать, в какой стране можно продать старые автомобили, стремительно заменяющиеся беспилотниками, то можно сделать на этом деньги.

А третье последствие связано с банком донорских органов. Большая часть донорского материала сегодня появляется в результате ДТП. Беспилотные автомобили снизят количество аварий, а значит, предложение донорских органов будет меньше спроса на них. Поэтому появится необходимость в биотехкомпаниях, занимающихся выращиванием донорских органов. А кроме того, будет расти рынок черной трансплантологии. Соответственно, все механизмы для борьбы с этим нелегальным рынком тоже будут востребованы.

Выходит, что футурологические прогнозы — не про вероятность события, а, скорее, про причинно-следственную связь. Поэтому нас часто привлекают для «второго мнения» и нетрадиционного взгляда на ситуацию. Мы выполняем роль аналитиков, дополняющих картину мира экспертов в своей области.

Хайп на технологиях

— Случается, что футурологи намеренно дают неверный прогноз?

— Конечно. Так, последние 10 лет я наблюдаю невероятный хайп на технологиях. В этом году он касался искусственного интеллекта, а в прошлом году — метавселенной. А еще год назад — блокчейна. До этого все бегали с NFT* и большими данными. Дело в том, что у технологии есть определенная мода, которая позволяет проще получить инвестиции, конкурентное преимущество, а может быть, и охваты за счет хайпа. И эти охваты поспособствуют капитализации.

— Сегодня большие данные позволяют прогнозировать социальные процессы. Смогут ли они заменить футурологов?

— Думаю, что большие данные на первых порах, как и все технологии, связанные с алгоритмами, будут просто инструментом в руках специалистов. Конечно, аналитики, стратеги и все, кто работает с рисками, должны иметь эти технологии в своем арсенале. Если технология позволяет быстрее и точнее принимать решение и учитывать больше факторов, чем может держать в голове человек, то ее можно и нужно использовать. Она помогает с рутинными процессами.

Например, я за последний год читаю меньше научных статей самостоятельно, но при этом информации из них я получаю больше благодаря инструментам, агрегирующим их содержание. Это экономит огромное количество времени. Другое дело, что у больших данных пока плохо с креативностью и формулировкой новых теорий. Поэтому в ближайшем будущем работы у футурологов меньше не станет.

Белковые винтики заменят кремниевыми

— Действительно ли ИИ может исключить людей из реальной жизни?

— Искусственный интеллект — инструмент. Но ведь и человек во многих процессах тоже винтик. При этом у человека есть слабые стороны, он болеет — то ковид у него, то насморк, он иногда плохо выполняет свою работу. С человеком нужно нянчиться. Если у предпринимателя появится возможность заменить белковый винтик винтиком кремниевым, который будет не хуже, а, возможно, лучше и дешевле выполнять задачу, то почему бы ему этим не воспользоваться? И первыми заместят сотрудников, занимающихся рутинными процессами: кассиров, операторов кол-центров, фрилансеров невысокого уровня.

Дешевые задачи — нарисовать картинку, написать текстик, переложить данные из одного места в другое — отдадут алгоритмам, которые смогут делать это быстрее и без ненужных транзакционных издержек. Поэтому в ближайшие годы у нас появится отдел нечеловеческих ресурсов компании. Он будет нанимать на работу ИИ, адаптировать его под нужды компании, тренировать на новых данных и правильно увольнять, для того чтобы он не унес с собой эти данные. А для того чтобы уволенные не вышли на улицу с вилами, им дадут безусловный базовый доход и подберут какое-то занятие.

— Люди уйдут в онлайн, а жизнь в физическом мире будет прерогативой избранных?

— Я уверен, что для людей, которые смогут тебя пересобрать, найдутся возможности в новом мире, потому что откроются гигантские рынки. И нужны будут думающие люди, причем не только технические специалисты, но и гуманитарии, например, люди занимающиеся этикой ИИ. Этих профессий раньше не существовало потому, что не существовало и подобных социально-экономических взаимоотношений.

Другое дело, что будет с теми людьми, которые не смогут переучиться. Сегодня на любой проходной есть человек, нажимающий кнопку для открытия турникета. И в большинстве случаев эти люди уже функционируют в режиме скроллинга соцсетей, просмотра сериалов и игр. Вот для них безусловный базовый доход — благо.

Сидишь целый день в кресле, играешь в компьютерную игру, а тебе за это платят. Деньги, правда, небольшие, но их достаточно для того, чтобы поесть и за квартиру заплатить. Возможно, что в разных странах будут разные сценарии посткапиталистических моделей. Ведь если роботы будут производить все, то у людей должны оставаться деньги на покупки, иначе экономика сломается. И в странах, где сильны левые, власть будет обкладывать налогами корпорации, чтобы формировать кубышку для выплат базового дохода уволенным. А для того чтобы человек не страдал от отсутствия работы, ему предложат метавселенные, бесконечные игры или сериалы, которые будет делать ИИ. Задачей же капиталистического сценария будет добыча из человека еще больше ценностей. И если присутствие работника в системе принесет корпорации пользу, то его не уволят. К примеру, он может стать шахтой для добычи персональных данных. Работник будет пользоваться инфраструктурой корпорации — ходить по коридорам, звонить с корпоративного мобильного телефона, моргать, глядя в камеры, потеть, обвешанный датчиками, а алгоритмы будут извлекать из него еще больше данных. При этом работодатели будут делать вид, что сотрудник нужен для перекладывания бумажек, а на самом деле он будет обслуживать ИИ. Ему дадут такие условия, чтобы он сильно не стрессовал, например трехдневную рабочую неделю. Главное — не выпускать его за пределы корпоративного периметра.

И это — одна из возможных развилок. Выбор пути будет определяться ролью человека в обществе. В антропоцентричном обществе, где человек — центральная фигура, любые технологии развиваются с учетом влияния на человека, а деструктивные технологии не применяются. А для техноцентричного общества главным вектором является научный прогресс, с последствиями которого разбирается рынок.

Российскому бизнесу кризисы не страшны

— Какие возможности откроются у нашей страны в будущем?

— Наши возможности в первую очередь связаны с нашими суперпрогрессивными финтехами и инфраструктурой. У нас высокий уровень инженерной подготовки и компьютерного энтузиазма. Все это позволяет сделать очень многое. Тот же цифровой рубль может открыть новые возможности для банков и финтехов в области новых финансовых продуктов. Особенность российского бизнеса в том, что он живет в состоянии пересборки. И это большой плюс: нам не страшны кризисы. У нас иммунитет от любого шока. Еще мне очень нравится, что сегодняшнее импортозамещение — настоящее, а не протокольное. Появляется огромное количество отечественных продуктов, происходят прорывы по разным направлениям. И их поддерживает как бизнес, так и государство.

А еще я вижу много людей, которые хотят созидать. И они очень по-разному это реализуют: кто-то бизнес создает, кто-то, наоборот, едет в деревню, чтобы ее поднимать. И в этой пассионарности я вижу большой стратегический потенциал. Ограничителем здесь являются, конечно, санкции, которые касаются доступа к технологиям, чипам, вычислительным мощностям. Противодействие с нашей страной будет продолжаться и, несмотря на то что это тормозит развитие, оно также дает возможность заполнить пустоту на рынке после ухода западных брендов. Но самое главное, что в России в последнее время все чаще звучит слово «человек». Даже в контексте технологий человек находится у нас в центре. Важно, чтобы в погоне за технологической конкуренцией, выполнением необходимых указов, получением всех медалек этот человек не потерялся.

* Криптографический сертификат цифрового объекта с возможностью передавать сертификат через механизм, применяемый в криптовалютах

ДОСЬЕ

Руслан Юсуфов родился в 1986 году, окончил Всероссийскую академию внешней торговли по специальности «юриспруденция». Юсуфов — футуролог, эксперт в области цифровой трансформации, технологических трендов и информационной безопасности, основатель и управляющий партнер компании MINDSMITH.

Автор мастер-классов по цифровой трансформации, кибербезопасности и сквозным технологиям для топ-менеджеров и собственников бизнеса, провел десятки мастер-классов и стратегических сессий для корпоративных клиентов. Приглашенный спикер на образовательных программах Московской школы управления СКОЛКОВО, РАНХиГС, Kingston University, MACS и других ведущих российских и международных бизнес-школ. Консультант российских и международных компаний, предпринимателей и инвесторов. Участник просветительской экспедиции на Северный полюс «Ледокол знаний».