Охотник на дьявола: следователь Исса Костоев рассказал, как «расколол» Чикатило

Исса Костоев — человек, который осенью 1990-го поймал маньяка Андрея Чикатило. С бывшим следователем по особо важным делам Генпрокуратуры побеседовала «Вечерняя Москва».

На мой вопрос, почему расследование шло так долго — целых 12 лет не могли вычислить самого опасного маньяка XX века Чикатило, Исса Магометович Костоев рассказывает:

— Расследовать многочисленные убийства в Ростовской области мне поручили в 1985-м. К тому моменту было уже выявлено около 20 жертв. По делу были арестованы и содержались под стражей несколько психически неполноценных подростков. Они давали признательные показания. Были еще какие-то свидетели, проводились всевозможные экспертизы... Но все версии изначально строились без достаточных объективных доказательств. В жестком противостоянии с местными правоохранителями мне удалось освободить этих людей и заново начать расследование убийств.

По словам Костоева, в числе других направлений поиска он запросил информацию по всем убийствам аналогичного характера.

— Мне прислали уголовные дела из Узбекистана, с Украины, Дальнего Востока, из Москвы и Свердловска. И у меня была целая «простынь» — где и когда по времени совершены эти убийства. Отрабатывались все, кто приезжал в это время из Ростова в данные регионы, в том числе и командированные люди, проверялись билеты, рейсы... — объясняет Костоев.

По словам Иссы Магометовича, если бы следственная бригада, которая частично дислоцировалась в городе Шахты, знала, что еще в 1978 году там было совершено убийство малолетней девочки — Лены Закотновой, за которое был осужден и расстрелян гражданин Кравченко, вне всякого сомнения, Чикатило был бы изобличен значительно раньше ноября 1990 года.

— Именно в этом деле и были материалы, дававшие основания еще тогда заподозрить в убийстве Чикатило. Однако следствие пошло по пути изобличения Кравченко. Результат — незаконно расстрелянный человек и предоставленная маньяку возможность на протяжении 12 лет совершать убийства, — отмечает Костоев.

По его словам, следствие показало, что Чикатило неоднократно попадал в поле зрения оперативных служб. В 1984 году он был даже арестован по подозрению в этих преступлениях и три месяца содержался под стражей.

— Эксперты ошибочно установили его группу крови. По всей стране искали преступника с четвертой группой крови, а ему эксперты «определили» вторую. Даже тогда, когда в 1990 году я его арестовал на косвенных доказательствах, мне все местные органы говорили: «Зачем вы на него тратите время, ведь у него вторая группа крови?» — объясняет Костоев.

Именно эти обстоятельства, по его мнению, и сделали невозможным на протяжении такого длительного времени изобличить Чикатило.

Итак, разоблачить опаснейшего маньяка Чикатило удалось только в 1990 году. К тому времени следственной бригадой был проделан поистине гигантский объем работы.

— Поскольку многие убийства совершались за городом, неподалеку от остановок электричек, на всех станциях и полустанках круглосуточно дежурили местные оперативники в штатском. И все же Чикатило удавалось обходить сыщиков и следователей, — вспоминает Костоев.

6 ноября 1990 года маньяк совершил свое последнее убийство вблизи полустанка у города Красный Сурин. Труп обнаружили 13 ноября.

— Я с группой следователей немедленно приехал на место, спрашиваю, как такое могло случиться?! Это же одно из мест, за которыми мы установили круглосуточное негласное наблюдение. Ведь 30 октября неподалеку отсюда был найден труп еще одного мальчика, — говорит Костоев. — Начальник милиции написал фамилии всех людей, появлявшихся здесь, в основном это были грибники. Попался даже один человек, которого раньше уже несколько раз проверяли. Подняли рапорт и выясняли, что 6 ноября милиционер Игорь Рыбаков, одетый в штатское, дежурил на станции Лесхоз. Среди грибников был человек, привлекший его внимание.

По словам Костоева, мужчина в очках показал паспорт, и милиционер переписал данные в блокнот — Чикатило Андрей Романович. Своему начальнику Игорь дал устный рапорт и добавил, что хотел проследить за мужчиной, но не мог оставить пост, поскольку дежурил один, напарник на пост не вышел, — объясняет Костоев. — Рапорт Рыбакова передали по телефону в центральный штаб бригады, где была сосредоточена вся картотека проверяемых, но содержащиеся в рапорте сведения сочли несущественными, поскольку Чикатило уже проверяли в 1984 году в связи с расследованием убийств.

По словам Костоева, он немедленно поехал в Шахты и нашел дело, по которому Чикатило осудили за кражу аккумулятора. Оказалось, что в этом деле есть показания о том, что из училища, где он преподавал, Чикатило уволили за приставания к девочкам и мальчикам.

— Когда я получил эти материалы, поручил одной сотруднице бригады съездить на завод в Новочеркасск, где Чикатило когда-то работал снабженцем, и проверить, ездил ли он на Олимпиаду-80 в Москву и бывал ли он в Ташкенте, — отмечает Костоев.

Дело в том, что в этих городах были совершены убийства, полностью совпадающие по характеру с ростовскими. Вернувшаяся сотрудница привезла документы, подтверждающие, что во время Олимпиады Чикатило был в Москве, ездил туда покупать какие-то детали для завода, а в 1983 году приехал в Узбекистан, где как раз в то время были обнаружены два трупа.

— После этого я был практически уверен, что напал на след маньяка, — говорит Костоев.

Как объясняет Костоев, бригада продолжала работать, расследуя и другие версии. Он же занимался Чикатило, решив установить за ним наблюдение.

— Но при этом я очень боялся, что, если он пронюхает, что попал под подозрение, может решиться на отчаянный шаг: броситься под поезд или повеситься, и что мои расчеты на то, что его удастся взять с поличным, слишком рискованные. Помню, я не спал двое суток, пока за Чикатило велось наблюдение, — рассказывает Исса Магометович. — Наконец пришла первая сводка: Чикатило часто ездит на электричках, выходит на полустанках, снова заходит, что-то ищет...

Получив санкцию на арест Чикатило 20 ноября 1990 года, Костоев сразу дал задание сыщикам выехать в Новочеркасск, задержать Чикатило и доставить в кабинет начальника УВД Ростовской области. Одновременно он договорился с генералом, начальником КГБ области, которого знал, чтобы арестованного поместили в камеру следственного изолятора КГБ, где содержались особо опасные преступники, международные террористы — расчет был на то, что это окажет нужный эффект на арестованного.

— После этого на протяжении трех недель мои контакты с внешним миром ограничивались тем, что я в обед просил кого-то из своих следователей купить мне кефир и булочки в буфете. До 18 декабря мы работали с Чикатило вдвоем, ни один человек не имел доступа в камеру, ни один не знал, что происходит между мной и арестованным в кабинете КГБ. Кстати, от Чикатило чем-то очень неприятно пахло, и природа этого «аромата» была мне совершенно непонятна, — вспоминает Костоев. — Я взял у него необходимые образцы выделений, и врачи КГБ определили, что у Чикатило четвертая группа крови, хотя я и до этого был уверен, что нашел настоящего преступника, просто чувствовал. Разговариваю с ним и понимаю: это он, и никто другой. Теперь весь вопрос был в том, как его расколоть.

По словам Костоева, Чикатило охотно отвечал на какие-то нейтральные вопросы о жизни семьи, о делах, но как только речь заходила о его сексуальных влечениях, моментально говорил, что он больной, что у него бессилие. Когда следователь напомнил о причине, по которой его уволили из профтехучилища — домогательства сексуального характера к ученикам, — разумеется, Чикатило все категорически отрицал.

— Но я видел, что эта тема на него сильно действовала, пробивала ту стену, которую он пытается выстроить. После этого я спросил, был ли он во время Олимпиады в Москве, ездил ли в Ташкент, ездил ли в Артемовск Донецкой области (ныне в ДНР. — «ВМ»). Там тоже были совершены несколько похожих убийств. Вижу, он внимательно следит за вопросами, я начинаю шаг за шагом подступать, говорю, что эти убийства совершил он, и у меня нет никаких сомнений. Но у меня вопрос другой — почему он это сделал? Нормальный человек не мог совершать такие страшные преступления в отношении детей. На третий день, 23 ноября, я наконец почувствовал — может признаться. Подкинул ему мысль о том, что он, возможно, душевно больной человек, поэтому его придется серьезно обследовать. Конечно, это была моя тактика, я видел, что никакой он не псих, а хитрый, умный, изворотливый мерзавец с тараканами в голове, но абсолютно вменяемый.

Разумеется, говорит следователь, он не мог сказать преступнику, что чистосердечное признание и содействие следствию избавит его от расстрела, это был не тот случай.

— В последующие полтора дня Чикатило замкнулся, я сидел как будто перед шкафом или комодом, пытался с ним разговаривать, чтобы вывести его из этого состояния, объяснял, какие перспективы его ждут: «Ты же знаешь, в каком здании ты находишься? Ты находишься в здании КГБ. Сюда приводят государственных преступников». Он задумался и говорит: «Да, я чувствую, что мне все придется написать. Дайте бумагу, я напишу прокурору РСФСР». Я дал ему бумагу, он стал писать: «Я совершил очень много тяжелейших преступлений, неслыханно тяжелых. У меня нарушения психики, я попрошу не терзать меня деталями, ибо мое сердце не выдержит всего того, что я натворил за всю жизнь, за свою жизнь. И я бы попросил меня сначала немножко подлечить. Не думайте, что после совершенных тягчайших преступлений я хочу уйти от ответственности, я готов давать показания». В итоге он признался, это произошло на пятый-шестой день после ареста.

У следователя на руках уже было признание от маньяка, но Костоев, как говорится, продолжал гнуть свою линию.

— На очередном допросе, кажется, 28 ноября 1990-го, мы договорились с Чикатило, что он будет давать показания с самого начала. Я дал ему бумагу, он начал писать: один лист, другой... К слову, почерк у него оказался бисерный... Читаю: «Первое убийство совершил в городе Шахты в 78 году, это была девочка девяти-десяти лет в красном платье. Я ее привел в домик». В какой домик, спрашиваю я. «В заброшенный дом, который я купил, — объясняет Чикатило. — Там убил и потом вынес труп, выкинул в речку».

Также он написал, что слышал, что по этому делу посадили кого-то другого.

— Я звоню к себе в штаб и говорю следователю, который как раз из города Шахты был ко мне прикомандирован, немедленно поезжай туда, там ищи дело об убийстве ребенка, — говорит Костоев.

По его словам, это до сих пор самый главный вопрос для него. Почему по всему Советскому Союзу искали аналогичные преступления, совершенные против малолетних детей и бродяжек, и нашли их в Москве, на Украине и в Узбекистане, а не в Шахтах.

— На последующих допросах я записал показания по всем 55 убийствам. Почти 20 у нас не значились... Из огромного числа убийств за 12 лет я выбрал одно, нам до той поры неизвестное, — объясняет Костоев. — Он рассказал, что из шахматного клуба города Шахты увел мальчика, которого после убийства закопал около кладбища.

— Мы приехали с Чикатило в Шахты, отправились на кладбище, по его просьбе дали ему лопату. Он сам показал место, выкопал труп ребенка. Там были сандалики и другие детали одежды, совпадающие по описанию с теми, что были на мальчике, когда он пропал, вплоть до пластмассовой игрушки, которая была у него в кармане, — объясняет Костоев. — Тогда я сказал: «Теперь нет сомнений в том, что мы нашли настоящего маньяка-убийцу». На протяжении почти года все эпизоды, изложенные Чикатило, проверялись следственным путем: его возили по местам совершения преступлений.

По словам Костоева, это дело стало последним в его карьере следователя. Летом 1992 года его назначили представителем президента России в Ингушетии.

СПРАВКА

Исса Костоев окончил Казахский университет имени С. М. Кирова по специальности «Правоведение», работал в органах прокуратуры Северной Осетии, Чечено-Ингушской АССР, в прокуратуре СССР. За плечами у него около 30 лет работы старшим следователем по особо важным делам, заместителем начальника следственной части и начальником отдела и управления Генпрокуратуры РФ. Возглавлял следственные группы, которые занимались розыском ростовского потрошителя Андрея Чикатило и смоленского душителя Владимира Стороженко, а также расследованием налета на универмаг «Молодежный» в 1986 году.

На территории России располагаются более 650 исправительных колоний общего и строго режима. Но существует несколько «легендарных» тюрем, где содержатся самые страшные преступники и выйти из которых практически невозможно. «Вечерняя Москва» рассказала подробнее о каждой из них.