«Это был мой моральный долг»: Марк Дакаскос — о посещении России, личной жизни и боевых искусствах

Звезда боевиков Марк Дакаскос вернулся в Россию спустя почти 30 лет, чтобы принять участие в Московской неделе кино, которая проходила в столице в конце августа. А еще он стал новым гостем программы «Синемания» на «Вечерка-ТВ». Ведущий шоу Давид Шнейдеров знаком со звездой еще с 1998 года, и был первым русским журналистом, который взял у него интервью. Американский актер, каскадер, кинорежиссер и мастер боевых искусств в беседе с «Вечерней Москвой» рассказал, что изменилось в его жизни за эти годы и как он вновь оказался в России.

— Марк, мы познакомились 27 лет назад. Какие крупные изменения произошли за эти годы с Марком Дакаскосом?

— С нашей первой встречи я женился, теперь у меня три ребенка, и мне хочется верить, что я стал лучше и как человек, и как актер. Я считаю, что многие мои представления о жизни тоже эволюционировали и, возможно, изменились.

— Однажды в разговоре Аль Пачино сказал мне: «Я не кинозвезда — я всего лишь актер». Кто такой Марк Дакаскос?

— Ты начинаешь с самых простых вопросов. Кто такой Марк Дакаскос? Это хороший отец, хороший муж, он любит животных, а еще людей и боевые искусства.

— Не секрет, что между Россией и США весьма непростые отношения. Как тебе удалось попасть в Москву?

— Во-первых, мне повезло, что у меня уже была виза в Россию, и во-вторых — благодаря Международной неделе кино в Москве и Бобу Ван Ронкелю (американский продюсер — прим. «ВМ»), которые каким-то образом меня смогли сюда привезти, смогли это организовать. И я благодарен, ведь отношения между нашими странами действительно напряженные.

— А ты готов к тому, что в США не все поймут твой поступок?

— Да, конечно, я готов. На самом деле, когда мне поступило приглашение приехать в Россию, мое сердце сказало: «Да, конечно, еду». Затем обсудил все это с женой, ведь я знал, какие отношения у наших стран, и какой узкий взгляд на эти отношения. Но искусство, культура и отношения стран не должны быть связаны, не должны быть ограничены между странами, поэтому я знаю, что, как и каждый человек, должен действовать. Я должен был приехать. Это был мой моральный долг — приехать, чтобы не подпитывать эту враждебность.

Но, естественно, у меня были и свои причины: я люблю культуру, своих друзей в России, архитектуру и могу сказать то же самое про многие страны.

— Я считаю, что самое главное в жизни человека — это семья. Какое влияние оказала на Марка Дакаскоса мама?

— На самом деле мама — это причина, почему я здесь, и почему мы с тобой говорим. Мне было 18 лет, я жил в Сан-Франциско, в Чайнатауне (китайский квартал — прим.«ВМ»). Тогда я уже вернулся из Тайваня и был неудавшимся монахом. Ведь я поехал на Тайвань, чтобы им стать: я там учил китайский и обучался боевым искусствам. Но потом понял, что монахом мне быть не суждено, и вернулся в Америку.

Как-то ко мне подошли два человека и спросили, не хочу ли я попробоваться на роль в фильме. Я сказал, конечно, нет. Они спросили почему — я ответил: «Да я не актер», — и отказался. Затем я поговорил с мамой, а она сказала: иди, никогда не знаешь, что случится в жизни, у нее много поворотов. Я согласился и через три дня узнал, что меня взяли на роль.

— А как боевые искусства формируют характер личности?

— Боевые искусства включают в себя многое: это и разум, и тело, и дух. Есть у меня хороший пример. Когда я работал со своим учителем из Китая, я сделал одно движение, а он сказал: «Хорошо, но движение без духа ничего не значит — ты должен прочувствовать его». Это дыхание, это сила, это выдержка, это все, что можно. Вообще все, что я делаю, — для меня это боевые искусства, это живет во мне. Все благодаря моим маме, папе и подготовке. Я вижу мир другими глазами, поэтому я здесь и говорю с тобой.

— Я был знаком с ушедшим от нас актером Дэвидом Кэррадайном. И однажды он мне сказал, что настоящее умение мастера — победить в схватке, не вступая в нее. Как это возможно?

— Я думаю, что просто не нужно ставить себя в такое положение. Плюс если ты находишься в моменте, то я считаю, битвы можно как-то избежать. Писатель Марк Твен как-то сказал: «Проще не лезть в грязь, чем выбраться из нее». Но, на самом деле, я не знаю. Я не мастер, а все еще ученик. Но мне кажется, что настоящий мастер знает, как не попадать в ситуации, где нужно драться.

— Тебе когда-нибудь приходилось драться по-настоящему?

— Приходилось. Одна из драк была в кинотеатре против трех парней, еще одна — против пятерых. Я работал охранником в ночном клубе, мне тогда было 19 лет, и, хотя обычно на работу берут с 21 года, глава службы безопасности клуба оказался учеником моего отца, и меня взяли. Как ты знаешь, я достаточно худой. Я держался молодцом, однако из-за разницы в весе, из-за того, как я был сложен, мне приходилось драться почти каждую ночь.

Вот эта драка с пятью парнями у клуба была достаточно забавная. Кто-то ударил моего друга, я побежал за ним — там оказалось еще четверо. И вот мы на парковке — один против пятерых. Я смотрю на клуб, на своих друзей, жду, когда меня поддержат, но никто не помог. Меня ударили — я упал на колени. Интересно, что когда тебя вот так бьют, боли нет, все как будто замедляется, и тело будто немеет. Я понял, что мне нужно встать, и каким-то образом я смог, затем приехали полицейские, а эти парни сбежали. Я подошел к своим друзьям и спросил, почему они не помогли. А те лишь стали говорить, что «это было круто, как в кино».

Да, я тогда выжил. В таких ситуациях понимаешь, что работает, а что нет. К счастью, боевой стиль моих родителей подразумевал обучение уличным дракам. Мы дрались без перчаток, били коленями, руками и ногами, и все это было достаточно полезно. Для меня драки — это не кино, а, скорее, как плавание. Если ты плаваешь, ты обязательно промокнешь, а когда на тебя нападают пятеро парней, ты обязательно «получишь».

— Какими стилями боевых искусств ты владеешь?

— Я учился стилю, который изобрел мой отец, это «вун-хоп-куэн» — смешанные боевые искусства, но не для спорта, а для уличных боев. Также я изучал тайский бокс и до сих пор с перерывами изучаю капоэйру. А два года назад, в моем-то возрасте, я с белым поясом начал изучать дзюдо. И я его обожаю. Но, как я уже сказал, полностью я не владею стилями, и не считаю себя мастером. Я ученик.

— В свое время в Советском Союзе был очень популярный фильм 1965 года «Гений дзюдо». Там борец дзюдо боролся с борцами кунг-фу, карате и побеждал всех, потому что дзюдо — это комбинация всех этих видов боевых искусств.

— Надо посмотреть.

— Мне рассказывали, что в Гонконге при постановке боев говорят: «Бей сильнее». А в Америке говорят: «Не бей так сильно».

— Это правда. Я снимался в фильме с Джетом Ли («От колыбели до могилы», 2003 — прим.«ВМ»), как вы знаете, у него быстрая реакция, он точный, и в драках с ним у меня не было синяков. Мы снимались больше недели, и не возникло никаких проблем.

А в фильме «Джон Уик — 3», где я снимался с Киану Ривзом, его персонаж постоянно хватал и швырял моего. Киану достаточно худой, но очень сильный, и каждый вечер, приходя домой, я смотрел на свои руки, видел, что с ними произошло, и думал: «Вау, это сделал Киану Ривз!». Что еще замечательно в «Джоне Уике» — режиссер Чад Стахелски тоже владеет боевыми искусствами, поэтому он знает, как это снимать. Ведь это фильм об убийцах, и нужно было показать все максимально реалистично. Поэтому мы дрались по-настоящему — главное, было не навредить друг другу.

Еще в одном фильме, «Драйв» (1997), режиссер Стив Ван хотел отдать дань гонконгскому кино, и он сказал: «Да, мы снимаем в Америке, но в гонконгском стиле, поэтому будет больно». И да, каждый день происходило что-нибудь такое.

— В американском кино постановщика боев называют хореограф. Есть ли какая-то связь между боевыми искусствами и танцем, балетом?

— На 100 процентов. Это и движение, и работа с партнером — все это искусство. И это объединяет. В отличие от каких-нибудь чемпионатов или уличных драк. Хороший боец, если хочет сниматься в фильмах, должен научиться работать с камерой. «Киношный» же боец должен научиться драться по-настоящему на улице. Но если настоящий боец решает научиться работать с камерой и у него получается, происходит настоящая магия. Давайте вспомним Мишель Йео: она училась балету, а это гибкость и хореография. Но эти навыки можно использовать и для драк в фильмах.

— Я читал, что с Мишель Йео как раз запустили новый сериал «Бегущий по лезвию — 2099». Сейчас огромное количество людей смотрит сериалы, вместо того чтобы пойти в кино. Почему они так прочно вошли в нашу жизнь?

— У сериалов есть один плюс: можно глубже раскрыть персонажей, показать их мир, рассказать, чем они занимались раньше. Также есть время раскрыть второстепенных героев. Но есть и минусы. Когда же вы идете в кинотеатр, вы можете прочувствовать всю энергию, ощутить себя частью кино. Это объединяет людей, напитывает энергетикой. Но и кино, и сериалы важны. Вторые просто позволяют с помощью дополнительного времени глубже раскрыть историю.

— Каких персонажей тебе легче играть — похожих на тебя или совершенно других, «хороших» или «плохих» парней?

— Что касается «плохих парней», то я смотрю на это с точки зрения героя: он же не пытается быть плохим, он считает, что делает правильные вещи. Когда я берусь за роль, я пытаюсь почувствовать персонажа. Как-то я играл в кулинарном шоу, я сам не повар, но был ими окружен, и мой персонаж восхищался брокколи, возмущался всем остальным. В жизни я не такой, но в роли чувствовал себя естественно. Еще могу привести пример, когда я играл в фильме «Остров доктора Моро» с Вэлом Килмером получеловека-полулеопарда. У меня была всего пара реплик, но как вообще можно подготовиться к такой роли? Вот это было сложно.

— Какую еду ты любишь есть и какую любишь готовить?

— За свою жизнь я понял, что прохожу через некие такие «гастрономические сезоны». В молодости мне очень нравились морепродукты. А теперь я могу их есть, но без особого удовольствия. Сейчас мне больше по душе фрукты, овощи, растительная пища. Еще мне нравится индийская кухня, тайская, вьетнамская и корейская. Готовить это я не умею, но умеет моя жена (актриса Джули Кондра — прим.«ВМ»), она окончила кулинарную школу, так что мне очень повезло.

— Раз уж мы заговорили о твоей жене. Какую роль в твоей жизни играет семья — жена, дети — и, конечно, собаки?

— Это одна из главных причин моего существования. Я живу для них, и благодаря им у меня есть надежда, радость, и, конечно же, стресс. Все вместе это напоминает мне, что такое любовь.

— На кого больше похожи твои дети — на маму или на папу?

— Старший сын Макоалани Чарльз очень любит вечеринки, и вот если, или когда, он переживет это свое «безумие», мне кажется, он станет очень сильным. Я бы сказал, что он пошел в меня. Не считая, наверное, кулинарную школу — это влияние жены. Капоно, средний ребенок, похож на нас обоих. Правда, он всегда доставляет какие-то проблемы своей маме, постоянно спорит, но в хорошем смысле, и мне кажется, он очень похож на нее. Ноэлани, моя дочь — ей всего 19 лет, она только поступила в университет, но уже такая взрослая. Она не боится одиночества, любит читать книги, гулять одна, встает раньше мальчиков, чтобы подготовиться к занятиям или работе. Она во многом пошла в мать, но от меня в ней есть некая изюминка.

— Давай представим, что у тебя абсолютно свободный день, жена уехала, детей нет дома, собаки убежали гулять. Чем бы ты занялся?

— Я бы пошел в горы. Я там бегаю, хожу, занимаюсь капоэйрой, дышу, сижу, цитирую Шекспира, смотрю вокруг, и это приносит мне счастье.

— И последний вопрос. Представь, что завтра конец света, как в рассказе Рэя Брэдбери. Как бы ты провел этот день?

— Очень сложный вопрос. Думаю, я обнял бы свою семью, сказал бы, что люблю их всех. Просто побыл бы с ними. Может, мы пошли бы в горы смотреть последний закат. И думаю, я был бы немногословен.

Также Дакаскос назвал Москву одним из своих любимых городов. Он отметил отличительную архитектуру столицы и добродушие местных жителей.