«Пришлось с головой окунуться в историю»: актер Александр Мизев — откровенно о людях и внешности

Сериал «Хроники русской революции» Андрея Кончаловского скоро на канале «Россия», а первые серии уже на START. Александр Мизев сыграл одну из главных ролей, Лютера. «Вечерняя Москва» побеседовала с артистом.

— Александр, какую возможность дал вам художественный проект с массой исторических личностей, от Николая II до Ленина?

— Позволил воочию, от первого лица, увидеть то, о чем я только читал. История еще со школы была моим любимым предметом. Все, начиная от Русско-японской войны, Кровавого воскресенья и заканчивая Новой экономической политикой, хорошо помню. Но, когда читаешь, ты лишь сторонний наблюдатель. А на съемках словно напрямую оказываешься внутри тех событий.

— Можно пример?

— В одну из первых смен мы снимали митинг рабочих в двухкилометровом павильоне. Там было огромное количество артистов массовых сцен. Были детально проработанные костюмы, декорации, реквизит. В тот момент я впервые ощутил себя в бунтующей толпе. Было интересно подмечать незнакомые чувства, которые во мне возникали.

— Вы играете боевика Лютера, которого Андрей Кончаловский описал как «образ Мефистофеля». Что эта роль вам открыла?

— Не устаю повторять, что человек — это спектр, который содержит в себе абсолютно все чувства и все возможные их проявления. Погружаясь в персонажа Лютера, я открывал для себя грани хитрости и жестокости. Удивлялся тому, что человек может быть и таким, такие поступки совершать, эмоции испытывать….

— Говоря о внешнем, в большинстве ролей вы лысый, а тут блондин.

— Почему? В сериале «Натали и Александр» у Николая I, которого я играю, были и усы, и волосы, правда, чуть аккуратнее, чем у Лютера (улыбается. — «ВМ»). Да, Андрей Сергеевич заставил меня поотращивать растительность на лице. Остальное сделали гримеры.

— Вы и сами открыли барбершоп. Почему такой бизнес?

— Мужское парикмахерское кресло — просто кладезь информации, галерея человеческих образов. У студентов актерских факультетов есть такое упражнение — «наблюдение за людьми». Этим я и занимаюсь, пока взаимодействую с клиентами — подмечаю их интересные черты. А потом, в кадре, могу не выдумывать, а привносить то, что увидел в жизни.

— Часть студенческих лет вы провели за границей. Подметили там что-то о нашем характере, нравах?

— Студентом за рубежом я не был. Пару раз посещал лекции по современному искусству в Берлинском университете имени Гумбольдта, и это было очень интересно. А занимался я модельным бизнесом. Бегал по кастингам с ребятами с разных континентов и стран, от Африки до Северной Америки, от стран СНГ до Азии. Среда вокруг была мультикультурной. Все мы были «понаехавшими». И при этом все были на равных — в непривычном окружении старались делать совместную работу.

— О чем вы сейчас мечтаете? От чего бы избавились?

— В краткосрочной перспективе хочется отдохнуть на природе — уехать на речку, покататься на резиновой лодке, порыбачить, огурцы и помидоры повыращивать. А избавиться бы хотелось от хаоса нерешенных задач, от энтропии (мера неопределенности в системе. — «ВМ») жизненных процессов. Хочется больше системности, упорядоченности.

— Вы были моделью и официантом, дворником и звонарем — зачем вам это?

— Любопытство — мой главный двигатель. Хочется знать, каково это — самому делать то или иное. Я стремлюсь попробовать не вообще все, но все то, что мне интересно. Плюс эти пертурбации и поиски происходили со мной в довольно юном, до 25– 27 лет, возрасте. Сейчас стараюсь сузить фокус внимания.

— В дипломном спектакле вы играли Ставрогина из «Бесов». Он мог спастись?

— Кстати, по-моему, этот герой из книги Федора Достоевского похож на Лютера из сериала Андрея Кончаловского. У Ставрогина одна из проблем была в уязвленном эго. Тут спасение в смирении, в труде. Если бы он поборол себя, мог бы многое сделать для своего поколения.

— Что интересного ждет современный театр?

— Перспективы очень интересные. В сумбурное время театр расцветает. Сейчас происходят масштабные социальные изменения. Активно развиваются технологии. В такие моменты начинается ренессанс театра. Мне очень нравится, что делает театр «Среда 21», театр «Дом», театральный проект «а39», театр «Озеро».

— Человека формирует среда?

— Глупо отрицать, что среда влияет на каждого. Вопрос в том, насколько мы поддаемся ее влиянию. Взять атмосферное давление. Оно давит на нас постоянно. Каждый день ему нужно сопротивляться, просто чтобы стоять. Каждую ночь поддаваться, когда мы ложимся спать и тело переходит в другую плоскость. Человеческой среды это тоже касается. Важно помнить о своих границах и выбирать, как со средой взаимодействовать.

— Почему протестанты активно заявляют о своей вере, а православные даже носят крест под одеждой?

— Мне кажется, просто у каждой традиции свой язык выражения веры. Протестантская культура исторически более открыта, она обращена вовне. Православие же, напротив, тяготеет к внутреннему переживанию, к тишине и личному разговору с Богом. В этом нет противоречия — это два разных способа искать одно и то же.

ДОСЬЕ

Александр Мизев родился 22 октября 1991 года в городе Губкине. Окончил ГИТИС, мастерскую Е. Каменьковича и Д. Крымова, в 2019 году. Дебютировал на экранах в коротком метре («Измена», 2013). Сейчас в его фильмографии более 30 ролей в кино и сериалах, включая: «Чужие деньги», «Натали и Александр», «Убить Риту», «Контакты» и другие работы.