Зрители обычно не интересуются тем, кто выставляет свет на площадке. И даже не догадываются, что если этот человек ошибется, то спектакль не спасет ни талантливая режиссура, ни яркая игра актеров. О том, как работают осветители, эти невидимые герои сцены, «ВМ» рассказал Геннадий Бирюшов, художник по свету Театра имени Вл. Маяковского.

Мы на сцене, где готовится премьера спектакля «Отцы и сыновья». Поднимаю голову — глаза слепят софиты. Непривычно.

Только цифры: в среднем в академическом театре – 85 актеров, а других сотрудников – около (полусотни ) 300 человек.

- Если сравнивать с кухней, то можно сказать, что в каждом углу кипит по горшочку, - улыбается Геннадий Бирюшов. - Перенос спектакля на сцену на Сретенке, выпуск спектакля в Малом зале, вечерние спектакли, творческие показы студентов... А нас – ограниченное число. Например, осветительский цех – 16 человек. Это операторы, осветители. Штатный художник – только я. Но к счастью есть еще и приглашенные художники.

Работы хватает всем. Но, оказывается, без правильного света работа всех остальных людей, в том числе актеров и режиссеров, может состояться не в полной мере:

— Андрей Гончаров (худрук Маяковки с 1987 по 2001 год. — «ВМ») любил повторять, что второе средство театра после актера — свет, — объясняет Геннадий Иванович. — Именно световая партитура создает нужную атмосферу, соответствующую задаче, поставленной режиссером и художником-оформителем. Если я театральный художник, то значит, что я пишу светом на сцене. Светом легко можно «спрятать» что-то или привлечь внимание к какой-нибудь детали сценографии, можно накинуть или сбросить десяток лет актерам… Недаром Гончаров говорил: «Художник «гадит» – свет гладит». Конечно же шутка, но с долей истины.

Учат на художников по свету только в одном месте — Школе-студии МХАТа. Но история Бирюшова более интересна.

После окончания обычной школы и музыкалки - поступление на факультет точной оптики и телемеханики Всероссийского заочного машиностроительного института и в художественное училище слушателем. Служба гидроакустиком на Северном флоте, работа художником-оформителем и потом – осветительный цех Маяковки. Случайно – и на всю жизнь. Вспоминает об этом Геннадий Иванович – как пунктиром рисует:

— Пришел обычным осветителем, - вспоминает мастер. - Переждать, когда освободится должность начальника бутафорского цеха. 1978 год. Маяковка должна была поехать на большие гастроли: Омск, Новосибирск, Киев… И тут случилась трагедия, а гастроли отменить нельзя. В общем, поехал я тогда на гастроли с театром осветителем, а вернулся – художником по свету.

Полученные в институте технические знания лишними не оказались:

— Любая театральная профессия складывается не из чистой специальности, - объясняет Геннадий Иванович. – В театре может пригодиться все – даже умение доставать гвозди из досок, потому что здесь может быть создано все – от иголки до паровоза. Моя профессия - конгломерат работы художника и техника.

Сольная партия света

За 36 лет работы в театре Геннадий Иванович поставил свет более чем в 110 спектаклях, его приглашали в Театр на Малой Бронной, Театр им. Станиславского, в Театр под руководством Джигарханяна. Среди режиссеров, с которыми он работал, — Андрей Гончаров, Петр Фоменко, Леонид Хейфец.

— Каждый раз работа строится по-разному, — говорит Геннадий Иванович. — Сначала встречаешься с режиссером, читаешь пьесу, пытаешься понять, что видит режиссер в своих снах. Потом общаешься со сценографом, с художником-оформителем. В итоге пытаешься найти решение, которое устроило бы все стороны. Бывает, что подходит актриса и говорит: «Не могу играть, неуютно, сделай что-нибудь». И надо исхитриться сделать так, чтобы и ей стало комфортно на сцене, и замысел режиссера не пострадал.

Единой формулы работы над светом не существует, но набор принципов есть.

— Актер на сцене не должен потеряться, но и все остальное должно быть видно, - проводит ликбез Геннадий Бирюшов. - При этом сцена не должна быть залита светом, как стадион, а за актером не должно ходить 25 теней только потому, что на него светит 25 прожекторов. Сцена – это центр полусферы, на которую с разных точек падает свет. В среднем в нормальном светлом спектакле на одного актера работают 15-20 прожекторов. И сделать хороший свет – это показать живого человека, а не фотографию в паспорте. Не навредить красоте актрисы, а подчеркнуть ее – выделить где-то профиль, подчеркнуть переливы волос, огонек в глазах.

Сейчас работе художника по свету помогают новые технологии: умные программы запоминают световые партитуры, автоматически следуют светом за актерами (раньше это вручную делал осветитель). Но взгляд художника не заменить ничем:

— Мне нужно картинку переработать в цифру, — поясняет Геннадий Иванович. — И потом уже передать задание оператору. Знать нужно, конечно, работу всех специалистов – иначе просто не сможешь давать задания. Кстати, когда спектакль переезжает на другую площадку или едет на гастроли, по сути сочиняешь световую партитуру заново. Итог должен быть тем же, что и на основной площадке, а способ его достижения может быть другим.

Геннадий Иванович не любит слово «дизайнер» (хотя в английской версии его специальность звучит именно так), потому что театр – это все-таки про творчество. А лучший комплимент для него, когда на вопрос, понравился ли свет, зрители переспрашивают: «Что?».

- Это значит, что свет не мешал, а помогал увидеть то, что хотел показать актер и режиссер. Знаете, я не стал ни Малевичем, ни Кулибиным, ни Ван Клиберном – но моя профессия вобрала в себя все: и музыку, и технику, и рисунок. Когда я здесь оказался, понял, что больше никуда не пойду. У меня была мечта – работать в театре. Она стала реальностью. Кстати, сейчас я хочу того же – работать в театре.

МХАТ имени Горького