Как поссорились Суриков и Толстой

Он вошел в спальню, и сердце защемило: как Лиза красива. Но черные тени залегли под глазами и кожа бела уже не естественно... Он тронул губами ее лоб. Сегодня она не горит.

— Ну как ты, моя хорошая?

Глаза Лизы наполнились слезами, но она улыбнулась через силу:

— Все хорошо. Кажется, мне лучше, Васенька.

Но к ужину она не вышла. Он выпил рюмку водки, аппетита не было. За что все это?

■

Сурикову — потомственному казаку, статному медведю, на которого бросали восхищенные взгляды дамы, было тридцать, когда он нашел квартиру на Плющихе. За плечами — Академия художеств, мелкие заказы, а тут — удача: предложили расписать храм Христа Спасителя. А это и почет, и деньги. Деньги сейчас главнее. Если они будут, он сможет жениться на Лизочке Шарэ.

Он увидел ее впервые в костеле в Санкт-Петербурге. Зашел послушать Баха. Народу немного, он без труда нашел место, сел и увидел неподалеку двух барышень, явно сестер. От одной не мог отвести глаз. Она заметила это, вспыхнула и опустила голову.

Он начал приходить в костел часто, однажды осмелился раскланяться, а потом и представился. Младшая, Лиза, смущенно кивнула, старшая, более бойкая, Соня, возбужденно тараторила:

— Так вы художник! Маман любит живопись, вы непременно должны быть у нас к чаю, родители будут рады!

Он и сам не понимал, как решился прийти. Но атмосфера в доме Огюста (Августа) Шарэ была премилой. Все пили чай с бисквитами, говорили об искусстве. Огюст Шарэ, владевший производством дорогой бумаги, когда-то переехал из Парижа в Россию, чтобы жениться на обаятельной Марии Александровне Свистуновой. Дочерей они растили на французский манер, девушки были образованны и непосредственны. Суриков зачастил в гости и вскоре, улучив момент, объяснился с Лизой. Любовь оказалась взаимной.

Он сделал ей предложение, получив деньги за росписи. Они переехали в Москву. Он был счастлив.

■

Василий Суриков, автопортрет, 1879 год / Фото: Из архива

О том, что у Лизы порок сердца, он знал до свадьбы, но не принял это всерьез. Лиза могла бы блистать на светских вечерах, но она предпочитала дом и служение любимому мужу. Суриков, суровый и грозный со всеми, таял в ее присутствии. Она сделала все, чтобы обеспечивать в доме уют, хотя это было непросто — мастерской у Василия не было, и свои гигантски полотна он писал дома, даже когда родились дочки.

После переезда на Зубовскую площадь (дом не сохранился. — «ВМ») Суриков обрел подобие мастерской и писал совсем «запойно».

Лиза занималась домом и все терпела. Даже когда Вася вдруг принимался писать ее, что означало многочасовое сидение в неудобной позе, а то и в холоде. Он не понимал, как она устает. А она не жаловалась.

■

Они были счастливы десять лет. Лиза не расставалась с мужем, ездила с ним в поездки. Он свозил ее и в Сибирь, показал родные места. И именно после этой тяжелой поездки ей стало хуже. Она угасала.

■

Он налил еще рюмку. Зачем они поехали туда?! Не так давно в библиотеке Румянцевского музея он познакомился со Львом Толстым. Граф слышал о Сурикове от Репина и был рад знакомству. Жили они по соседству и до дома шли пешком. Суриков был в восторге от общения и позже познакомил графа с Лизонькой. Толстой заметил Лизонькину бледность и участливо спросил у Сурикова, что с его женой. Поняв, печально покачал головой.

■

Лиза плакала.

— Что ты, что? — он рухнул перед женой на колени.

— Вася! Попроси его не приходить! Этот ужасный старик пугает меня...

Суриков ничего не понимал. Кто? Молочник? Дворник? Или у Лизы бред?! Наконец она вымолвила — Толстой.

■

Все разъяснила прислуга. Оказалось, стоило Сурикову уйти, как граф приходил к Лизе и сидел возле нее часами, расспрашивая, что она чувствует. Суриков вспомнил, как они с графом рассуждали о смерти, как интересовала графа эта главная загадка бытия...

Суриков понимал, как важны для творца детали. Он сам сбивал ноги в поиске подходящих типажей. Он понимал: Толстой приходил к его жене наблюдать пришествие смерти, ее приметы и первые следы на лице... Да, он все понимал. Но это ведь была... его Лиза! Волна ненависти поднялась к горлу.

— Завтра я дома, — бросил он прислуге.

■

Лиза Шарэ в образе дочери Меншикова с картины В. Сурикова «Меншиков в Березове», 1883 год / Фото: Из архива

— Дома ли Елизавета Августовна?

Голос Толстого звучал мягко. То, что случилось дальше, пересказывал Максимилиану Волошину, автору монографии о Сурикове, художник Игорь Грабарь: «Толстой повадился к Суриковым каждый день ходить, с Лизой о душе разговоры вел, о смерти. Так напугает ее... Так Василий Иванович в следующий раз, как пришел Толстой, с верху лестницы на него: «Пошел вон, злой старик! Чтобы тут больше духу твоего не было!» Это Льва Толстого-то... Так из дому и выгнал».

По слухам, Толстой в прямом смысле слова полетел с лестницы. Сурикова трясло. Так великий живописец и великий философ-литератор прекратили отношения.

...Лиза Шарэ-Сурикова скончалась в 1888 году. Толстой издал повесть «Смерть Ивана Ильича» в 1886-м. Этим произведением он заложил фундамент для научных исследований смерти, описав пять ее стадий. Суриков после смерти Лизы любви уже не встретил...